Петр Никонов - Ночи Кадира

— Тогда будем осторожнее. А если не найдем деревню в ближайшие дни? Места-то дикие.

— У нас есть осел и лошадь. В крайнем случае, съедим их. Не хотелось бы, они могут потребоваться и для перевозки припасов, и для ослабевших. Но если другого выбора не будет… А там посмотрим.

— Понимаю, Гленард. Спасибо тебе за то, что ты нас вытащил. Можешь на меня рассчитывать. Слава Империи.

— Слава Империи. Спасибо и тебе, Вернард. Мы пока что живы, так что идем, пока можем. Если будем идти — либо спасемся, либо умрем. Если остановимся — точно умрем. Так что, придется идти.

Таких историй Гленард в последующие дни услышал еще много. Они помогали ему лучше узнавать его спутников, превращали массу людей в совокупность личностей, у каждой из которых было собственное прошлое. Порой, чрезвычайно интересное. Эти люди, каждый из них, становились всё ближе и роднее Гленарду. И всё тяжелее становилось их терять.

— По крайней мере, этой ночью никто не умер, ваша милость, — Витан с надеждой смотрел на горизонт.

— Это да. Страшно становится от осознания того, что это лучшая новость в данной ситуации.

Они отправились в путь с рассветом. Отдохнувшие люди шли быстрее и веселее. В их глазах появилась надежда, а на лицах улыбки. Вот только надолго ли?

— Надо будет, когда доберемся до Империи, очень подробно опросить всех об обстоятельствах их похищения. Тех, кто дойдет, конечно.

— Зачем, ваша милость? Вы подозреваете, что среди них есть те, кто связан с Джалилом?

— Нет, это вряд ли. Хотя эта мысль тоже интересная. Но я думал о другом. Джалил ведь не сам похищал их, не своими руками. И Юррен тоже. В это должны были быть вовлечены десятки, а то и сотни людей в нескольких герцогствах. Нам нужно их найти, потому что кто знает, как Юррен и Исуф решат использовать их в будущем? Особенно, если заговор Исуфа удастся, и он станет Галиром.

— Не хотелось бы, ваша милость, — Витан поежился.

— И мне не хотелось бы. Однако пока что такая вероятность есть, и немалая. Но это, по крупному счету, внутреннее дело Кадира, нас оно не касается напрямую. А вот наличие в Империи сети кадирских агентов — это уже большая наша проблема. Даже если они и сами не знают, что работают на кадирцев.

— Понимаю, ваша милость. Но может быть, опросить их сейчас? Неизвестно, сколько из них дойдут до Империи, и дойдут ли вообще.

— Мысль разумная, Витан. Но сначала давай как-нибудь решим вопрос с водой и едой. Им и так тяжело, а тут еще и мы со своими вопросами. Если сможем их накормить — тогда и будем задавать вопросы. Ну, а если не сможем, то и нет в этом смысла. Сами тоже здесь останемся, и никто об ответах на наши вопросы не узнает.

— Хорошо, ваша милость.

— А поэтому, Витан, скачи вперед. Ищи какую-нибудь деревню, или пастбище, или стадо диких сайгаков, или что-то еще. И источники, речки. Нам нужна еда, и нам нужна вода. Надолго наших запасов не хватит.

До вечера ничего не нашлось. Степь была пустынна и мертва. Ни воды, ни поселений, ни даже диких зверей. Лишь несколько больших черных птиц парили в вышине. То ли падальщики, ожидающие свою добычу, то ли просто орлы.

К середине следующего дня закончились все запасы воды. Набрать много было некуда, а те сосуды, которые были в наличии, опустели очень быстро, даже несмотря на то, что поил Гленард только совсем слабых, и только по маленькому глотку.

Витан выбился из сил, как и его лошадь, но ничего не нашлось. Люди ослабевали и снова мрачнели. Обезвоживание вернулось, но теперь еще и с мучительным голодом. Сил становилось всё меньше.

Новое утро принесло трех погибших. Мэйгрид из Теелина, Иннис из Гайнимха, Лисия из Саэпена. Гленард запомнил новые имена. Грифы получили новую пищу.

Еще двое умерли к полудню. Упали, и подняться уже не смогли. Силис из Буйдхейга и Морай из Клахтола. Гленард с ужасом понимал, что еще полсотни людей от смерти отделяет лишь несколько часов, а через пару дней их отряд уменьшится вдвое. И чем дальше, тем хуже.

Эйтриг из Килестрома, Карэн из Рефзхаммера, Креон из Канделарио, Триния из Карабантеса.

Гленард не сдержал бы слез, но для слез требуется влага, а ее в организме Гленарда как раз и не хватало.

Уставшие люди уже не помогали упавшим. Не пытались поднять и подбодрить тех, кто садился на землю, не в силах сделать еще один шаг. Всеми овладело какое-то тягучее, холодное равнодушие. Лишь Гленард с Вернардом и еще тремя мужчинами покрепче пытались помочь отстающим и умирающим. Но силы покидали и их.

А потом Витан нашел деревню.

Деревушка была крохотная — пять маленьких саманных домиков (буквально — из дерьма и палок) под крышами из высушенной травы, промазанной глиной. Несколько небольших полей, только чтобы прокормить себя. С десяток тощих коров паслись неподалеку, в другой стороне — примерно то же количество овец. Но самое главное — здесь был колодец.

— Не стоит вести туда всех сразу, — Гленард с сомнением осматривал деревню с вершины холма. — Жители, того и гляди, испугаются и сбегут. Или еще хуже — возьмутся за оружие. Поезжай туда сам, а я буду здесь пока. Всё равно от меня никакого толку при переговорах.

— Хорошо, ваша милость. Но я сомневаюсь, что нам удастся много купить у этих людей. Думаю, у них самих хватает еды только на то, чтобы себя прокормить.

— Согласен с тобой. Но хотя бы что-то. Нам нужно немного хлеба, да пусть даже просто зерна — будем размачивать и есть сырым. Если удастся добыть мяса или жира, вообще будет замечательно. Ну, и вода. И кувшины, чтобы забрать ее с собой. Понимаю, что у них самих мало, но золото творит чудеса. Особенно, если золото в руках вооруженного человека.

— У нас всё ещё есть несколько сильных мужиков, Гленард, — напомнил Вернард, присоединившийся к ним. — Не думаю, что там много людей. Если они нам не продадут еду, мы могли бы сами ее взять.

— Глупости не говори, — отмахнулся Гленард. — Ты же сам крестьянин. Тебе бы понравилось, если бы кто-то пришел и забрал твои запасы силой?

— У нас полтысячи голодных людей, Гленард. В военное время нам приходилось разорять деревни, отбирать у крестьян последнюю еду, чтобы накормить солдат. Уверен, что и тебе тоже.

— Приходилось, — согласился Гленард. — Но мы не на войне. Эти люди нам ни противники, которых можно грабить, ни союзники, обязанные нас поддерживать.

— Благородные слова, Гленард. Но наши люди умирают. Люди, которых ты и я взялись защищать. А от потери одной овцы и пары мешков зерна эта деревня не вымрет. Сурово, но мы в суровых обстоятельствах.

— Сурово и честно, Вернанд. Вот только пока о нас никто не знает, и пока мы никого не трогаем, мы никому не нужны. Если мы ограбим эту деревню, жители тут же пожалуются местному ширфу, а тот со своей дружиной мгновенно нас перебьет. Или ты предлагаешь вырезать всю деревню, чтобы никто не узнал? Но, во-первых, я этого делать не буду. А во-вторых, поверь моему опыту, об этом всё равно станет очень быстро всем вокруг известно, и тогда за наши жизни я и ломаного медяка не дам.