Петр Никонов - Ночи Кадира

Вернард уныло уставился в землю.

— Пусть сначала Витан с ними поговорит, — продолжил Гленард. — Он у нас парень умный и хитрый. Глядишь, и сторгуется. Так, Витан?

— Вы преувеличиваете мои таланты, ваша милость. Но я попробую.

— В общем, там действительно всё очень бедно, ваша милость.

— Тебе удалось о чем-то договориться?

— Да, золото творит чудеса, как вы и говорили. Но это, наверное, будут самые дорогие два мешка муки в истории, ваша милость.

— Что еще?

— Вода, ваша милость. Колодец почти высох, но что-то набрать удастся. И пару кувшинов они тоже дадут. И еще немного вяленого мяса. У них его совсем мало, но они поделятся. Там хорошие люди живут. Я им рассказал о том, что у нас происходит, они помогут, чем смогут. Вот только у них самих мало. И что такое голод, они прекрасно знают.

— Ну, тогда спасибо им.

— Самое важное, ваша милость. Они говорят, что к западу есть деревня побольше. Она, впрочем, не близко. В расстояниях они путаются, но я так понял, что где-то от ста до ста тридцати километров.

— Четыре дня, примерно, нашими темпами, — Гленард задумался.

— Они мне описали приметы, как туда добраться. У нас еще осталось золото, там сможем купить больше еды. Они говорят, что там часто торговые караваны бывают, там какая-то шахта, вроде. Запасы еды должны быть.

— Хорошо бы. Но тогда о нас точно вся степь узнает.

— А у нас есть выбор, ваша милость?

— Ну, похоже, что нет. Придется рискнуть. Давай, бери Вернарда и его помощников и пойдем набирать воду. Еды, конечно, на всех не хватит, но хотя бы самым слабым поможем. И воды, надеюсь, наберем достаточно, чтобы четыре дня продержаться.

Они добрались на четвертый день ближе к вечеру, потеряв за это время еще шестнадцать человек. Скудная пища — разведенная водой мука и старое вяленое мясо — была отвратительна, и ее было катастрофически мало, но если бы не она, они бы потеряли в разы больше товарищей.

Эта деревня сильно отличалась от предыдущей. Почти четыре десятка домов, тоже саманных, но более основательных, амбар, рынок, маленький караван-сарай и какие-то строения в стороне от деревни (вероятно, та самая шахта), окруженные низкими постройками — по виду, складами.

Их заметили сразу же, как они появились на вершине холма примерно в километре от деревни. Возникновение нескольких сотен людей там, где никогда не появлялись группы и в несколько десятков, естественно, взволновало деревню. Гленард сверху видел, как забегали люди, забили барабаны, засуетились стражники, одевая блестящие на солнце кольчуги и строясь, готовые отразить атаку. На всякий случай.

Из караван-сарая выехали пятеро всадников, один на вороном коне, четверо на гнедых, и направились к Гленарду и его отряду. Гленард положил руку на навершие меча и проверил, легко ли он выходит из ножен. Тоже на всякий случай. Витан также приготовился к сражению. Оба они, впрочем, понимали, что в случае драки шансов у них нет. Пятеро конников против толпы вымотанных безоружных пеших. Да всадники могут за четверть часа всех их перебить, с учетом погони за теми, кто попытается убежать. А есть еще и весьма воинственно настроенные стражники в деревне — как минимум, десяток. Так что до драки лучше не доводить. Два хороших человека всегда смогут договориться.

И тут Гленард с изумлением узнал наездника на вороном скакуне.

— Базият! — крикнул он, улыбаясь.

— Гленард?! — худой купец спрыгнул с коня и изумленно развел руками. — Во имя Единого и Великого Бога, что вы здесь делаете? И кто эти люди? Это те самые рабы, которых вы искали, мухтарам Гленард? Неужели вы их спасли?

— Как видите, мухтарам Базият. Хотя, к моему великому сожалению, не всех. И было всё это очень непросто. Я уже сбился со счета, сколько раз я чуть не погиб.

— О, Гленард, это так ужасно! — Базият всплеснул руками.

— Но что вы здесь делаете, мухтарам Базият?

— Как обычно — собираю товары для продажи. Здесь медная шахта, к тому же местные жители весьма искусны в выращивании пшеницы и мясных коров. И неплохо умеют торговать. Настолько, что ширф Хафайер, на чьей земле мы находимся, предоставил деревенским некое подобие самостоятельности, просто собирая с них денежные сборы, вместо того, чтобы забирать часть урожая.

— Но где же их поля и пастбища? Мы вокруг ничего не видели, как вымерло всё.

— А с другой стороны, мухтарам Гленард. Вы подошли с северо-востока, а земли деревни простираются на юг и на запад.

— По крайней мере, это уберегло нас от того, чтобы стать ворами. Измученные голодные люди не смогли бы удержаться от того, чтобы нарвать колосьев или попытаться убить корову или теленка.

— О, Боже, Гленард, я вижу в каком состоянии ваши спутники. Сколько вы не ели?

— По крайней мере, восемь дней. Только чуть-чуть, по мелочи. А нормально они не ели, наверное, уже много месяцев, с момента похищения. И мы почти двое суток без воды. Нас было больше, Базият. Многие умерли за эту неделю.

— О, Великий и Единый Бог! Какое счастье, что я вас встретил! Гленард, я восхищен вашим благородным делом, поверьте мне. Я помогу вам, я накормлю этих людей.

— И я рад встрече с вами, Базият, хотя ни в коей мере не ожидал вас здесь увидеть.

— Ну, почему же. Я говорил вам, что собираюсь договариваться о торговых делах.

— Счастье, что вы приехали договариваться именно в эту деревню! Невероятное совпадение. Как, кстати, деревня называется?

— Йабрин, мухтарам Гленард.

— Вы не подумайте, мухтарам Базият, что я буду просить у вас деньги или что-то еще. У меня еще осталось немного золота. Но Кадир — дело тонкое. Жители деревни могут не захотеть торговать с нами, испугавшись. Или могут заломить невероятную цену, понимая, что выбора у нас нет. Вас же они, как вы говорите, знают. Поэтому единственное, о чем я вас прошу — помогите договориться с жителями этого Йабрина.

— Гленард, не обижайте меня. Естественно, я помогу вам договориться. И я еще многим помогу. Не отказывайтесь, Гленард. Пусть даже не ради вас самого, а ради этих людей.

— Как ты себя чувствуешь, Гленард? — Базият подлил еще вина в бокал собеседника.

— Усталым. Немного отдохнувшим. Сытым. Кажется, что я не ел тысячу лет, — Гленард блаженно развалился на мягких подушках, опершись спиной на обитую ворсистым ковром стену. Воркование почтовых голубей в клетке за тонкой стеной убаюкивало.

— Надеюсь, твои люди тоже немного отдохнут.

— Им тяжелее. Они и измотаны много сильнее, и не подготовлены к таким переходам. А я, кажется, за последний месяц ездил и ходил больше, чем за десять предыдущих лет. Но это обманчивое впечатление. Просто всё такое насыщенное событиями…