Сергей Валов - Потерянный рай

Но он решил побарахтаться до конца и, превознемогая свою немощь, не раздумывая, запустил определитель координат. Надо же было хотя бы узнать, в притяжение какой планеты угодил его корабль.

Прибор не смог установить ни ее номер, ни классификацию, а только указал, что флай находится в самом центре злополучной туманности.

Костя, конечно же, не поверил этим показаниям. Как могла развороченная и лишенная топлива машина преодолеть столь колоссальное расстояние в такой короткий промежуток времени?

Поверхность планеты просматривалась очень отчетливо, но любоваться ей было некогда. Аппарат, вернее то, что от него осталось, не имея защитного экрана, стал нагреваться и плавиться в атмосфере. Поэтому, сгруппировавшись, насколько это было возможно, Ярославцев потянул за рычаг катапульты и отстрелил себя из объятой пламенем машины.

Тормозные двигатели кресла упорядочили его падение и погасили скорость снижения до безопасных показателей.

Костя держал сознание под контролем вплоть до момента раскрытия парашюта, и отключился когда алый купол, с шелестом наполнился над его головой.

Сколько длилось забытье, плавно перетекшее в здоровый и глубокий сон, Ярославцев так и не узнал. Он самостоятельно расстался с красочными видениями в сказочном царстве Морфея и довольно таки быстро пришел в себя.

Яркий, дневной свет бесцеремонно резанул по глазам! Костя для начала прищурился, а затем попытался осмыслить представшую перед ним картину.

По знакомому до спазм голубому небу, величественно и не спеша, проплывали белые облака.

Негромкое щебетание птиц и запахи леса настойчиво ворвались в сознание, и мысли, одна абсурднее другой, лихорадочно вспыхивали в голове. Вот только он ни как не могли объяснить происходящее! Костя и раньше-то не верил в райское существование после смерти, и поэтому, отбросив эти дремучие предрассудки, начал размышлять предельно рационально:

«Если я до сих пор жив, значит планета, пригодна для обитания. Правда, хорошего в этом мало! С переломанным позвоночником, в чужом мире мне и дня не протянуть!». — И приготовившись к неизбежному болевому шоку, он попытался усесться с помощью рук, однако при этом ноги, самым неожиданным образом, дернулись в коленях, а боль, к его величайшему изумлению, так и не напомнила о себе.

Его тело, не смотря на полученное ранение, снова повиновалось ему!

Ощупав каждый суставчик, и не обнаружив на себе ни единого повреждения, Ярославцев, конечно же, был этому неописуемо рад. Но он не стал пороть горячку и еще немного посидел на небольшой, поросшей мхом, поляне.

Повсюду его окружал смешанный, елово-березовый лес.

Откуда-то с лева, очень слабо доносился шум воды. Но не это насторожило лейтенанта. Кресло, парашют, оружие, рацион выживания и скафандр бесследно исчезли. Он остался в рваном, окровавленном подскафандровом комбинезоне, опоясанный штурмовым ремнем с исправным страховочным фалом и ножом десантника в придачу.

В желудке громко заурчало и Костя, подавив головокружение, встал с твердым намерением добраться до воды.

С лева, по всей вероятности от водопоя, ломая кустарник, на него выскочило стадо диких косуль. Они быстро оббежали зазевавшуюся жертву катастрофы и скрылись на другой стороне поляны.

Обескураженный Ярославцев выругал себя за упущенную возможность полакомиться парным мяском.

— Здрасьте! Но, кажется, кое-кто сейчас полакомится уже мной! — высказал он свои опасения и осторожно потянулся к висящему на поясе ножу.

Три матерых волка бесшумно выступили из леса!

Лейтенант стоял, не шелохнувшись в оборонительной стойке, покручивая на пальцах ножом, от чего лезвие отбрасывало по сторонам яркие блики.

Волки, понюхав воздух, справа, по дуге обошли препятствие и, так же как и их упущенная добыча, стремительно скрылись в лесу на противоположной стороне прогала.

— Если на планете в наличие хищники и травоядные, — продолжил свои рассуждения вслух Ярославцев, — значит, здесь действуют те же, что и на Земле, законы развития живой и не живой природы… Здорово! Надо срочно добраться до воды и для начала изготовить примитивное оружие, да поохотиться.

Костя побрел в сторону предполагаемого водопоя. Однако последствия катастрофы давали о себе знать. Пот катил градом, во рту пересохло, сердце билось настолько интенсивно, что ему приходилось останавливаться и подолгу отдыхать.

Злосчастные триста метров он преодолел примерно за полчаса.

Награда не заставила ждать! Неширокая, но достаточно бурная, лесная речка задорно шумела перекатами и радовала глаз меленькими песочными пляжиками.

Вода оказалось холодной и приятной на вкус.

Утолив жажду Константин, забрел на мелководье и собрал с десяток мидий.

Не медля больше ни минуты он жадно съел их сырыми.

Потом разделся и искупался, смыв запекшуюся кровь, копоть и грязь.

После этой процедуры капитан почувствовал себя значительно лучше. Сердцебиение вошло в норму, тяжесть в голове пропала, и он вновь испытал звериный голод.

Отвинтив крышку на полой рукоятке ножа, Костя вытряхнул из нее катушку с прочной леской, несколько грузил и набор рыболовных крючков.

Вырезав, из валявшихся на берегу веток, черенок он смастерил примитивную «Закидушку» и, перевернув пару замшелых прибрежных камней, к своему удивлению обнаружил достойного для наживки червя.

Слабо веря в успех своего предприятия лейтенант, тем не менее, умело забросил снасть в дальний омуток, прямо перед большим перекатом и стал ждать.

Почти сразу же сильный рывок заставил его покрепче вцепиться в удилище.

Рыба, после нескольких попыток освободиться от крючка, в отчаянии устремилась к порогу.

Катушка жалобно заверещала, сматывая леску, метр, за метром. Однако Костя в совершенстве владел искусством выживания в экстремальных условиях, и ему не составило труда подтащить свой почти метровый улов к берегу.

Костер весело запылал от электро — разрядника на кончике ножа.

Дав ему немного побуйствовать, и обессилено опасть жаркими углями, он облепил рыбу глиной и, с благоговейным трепетом, приготовил из нее отменное жаркое.

Уже к концу размеренного пиршества Ярославцева разморило настолько, что он решил отложить дальнейшую разведку планеты на более поздний срок.

Впервые ему не захотелось куда-то идти, чего-то искать и, с кем-то сражаться. Он просто сидел и смотрел на этот прекрасный мир. Причем, к своему удивлению, в этот раз совершенно по-новому.

И если раньше, высадившись на планете, он сразу же прикидывал через оптику прицела: места для будущих огневых позиций, маршруты выдвижения и направления последующих маневров, то сейчас всей этой военной белиберде с удовольствием предпочел тихое и спокойное созерцание.