Андрей Васильев - Чужие небеса [OCR, издательский вариант с редакторской правкой]

Подобные вопросы и были основной темой наших разговоров. Тем более что никаких других дел у нашей компании не имелось. Некому нас было озадачивать, так как Ворон постоянно пропадал в здании магистрата, где решались некие важные, возможно даже стратегические, задачи. С чего я это взял? Видели бы вы, какие кареты к тому зданию подъезжали и какие из них господа выходили. Мы видели, поскольку частенько сидели в харчевне, что располагалась аккурат напротив магистрата. По осанке и внешнему виду сразу становилось ясно, что это сильно непростые люди. Да и Рози то и дело делала круглые глаза, смотря на этих господ. Как видно, знала, кто это такие.

— Попомните мои слова — Асторг поступит так же, как мой папаша лет семь назад, — вещал Карл, размахивая полуобглоданной гигантской гусиной ножкой, с которой во все стороны летели капли жира. — Когда ему понравился лесок, принадлежащий нашему соседу, барону фон Пфальцу, он просто-напросто на ближайшей ярмарке заявил, что тот рожден не от своего отца, а от конюха. Ясное дело, фон Пфальц здорово разозлился на моего родителя за эти слова и в отместку разорил одну из наших пасек.

— И чем дело кончилось? — заинтересовался Эль Гракх.

— Убили мы его. — Карл отхватил своими белыми зубами изрядный кусок гусятины и с аппетитом начал его жевать. — Ко всем демонам. Подстерегли на лесной дороге и зарубили. Причем были в своем праве, фон Пфальц первый вражду начал. А наследник покойного сразу после похорон отдал моей семье тот самый лесок и возместил стоимость пасеки. Ему отца, понятное дело, было жалко и отомстить наверняка хотелось, но себя он жалел еще больше. Опять же, после смерти отца именно он стал бароном фон Пфальцем, владельцем угодий. Так что нет худа без добра.

— Самое смешное, что отчасти Фальк прав, — подала голос Рози, сидящая в самом углу и цедящая горячее вино с пряностями. — Не во всем, но тем не менее.

Моя невеста была, пожалуй, единственной из нас, кто совершенно не радовался возвращению домой. Нет, сначала она тоже дышала полной грудью воздухом весны и улыбалась, но через день после нашего прибытия в Реторг заявился ее отец, старший де Фюрьи. Он приехал по своим делам, несомненно связанным с грядущими событиями, долго пробыл в магистрате, а под вечер прислал в поместье одного из своих сыновей, который увел Рози с собой.

О чем шла беседа дочери и отца, какие там звучали обвинения и оправдания — не знаю, меня с собой никто не приглашал. Только вернулась Рози обратно сильно за полночь, грустная до невозможности, с заплаканными глазами и непривычно молчаливая. Возникало ощущение, что из-под ее ног вдруг кто-то убрал землю и она теперь не знает, что делать дальше — то ли взлетать, то ли парить в пустоте. С тех пор она почти не участвовала в наших беседах, просто тихо сидела в уголке с бокалом вина, который растягивала на весь вечер. А то и просто лежала на кровати в нашей комнате, уставившись пустым взглядом в потолок.

И я, и ребята всячески пытались вырвать нашу подругу из этой душевной спячки, только не получалось у нас пока это сделать.

— Поясни, — обрадовался Фальк реплике Рози и подмигнул мне. — Давай-давай!

Карл по своей натуре был добряком, потому искренне переживал в тех случаях, когда у кого-то из его друзей возникали неприятности.

— Сами увидите, — пробурчала де Фюрьи. — Со временем.

— Какой необычный дядька, — пискнула Миралинда, указав нам на бедно одетого старика с крайне изможденным лицом, который только что зашел в харчевню.

— Нищий как нищий, — окинув его взглядом, равнодушно бросил Эль Гракх. — Ничего необычного.

— Не скажи, — подалась вперед Рози. — Ой не скажи!

Владелец харчевни тем временем пришел к тому же выводу, что и пантиец, и собрался выставить нежеланного гостя за дверь, для чего надел на лицо маску свирепости и, выставив челюсть вперед, направился к нему.

— Не сметь! — Рози вскочила на ноги и, немало удивив нас, устремилась к страннику, который с тоской глядел на приближающегося к нему владельца харчевни. — Это наш гость! Слышите, вы?

Удивились сразу все — и мы, и хозяин, и, понятное дело, старик. Последний, пожалуй, больше всех. Настолько, что даже не стал сопротивляться, когда моя невеста, деликатно подхватив его под локоток, повела старика к нашему столу.

— Ты что-нибудь понимаешь? — обратился ко мне Гарольд.

— Нет, — покачал головой я, глядя на старикана. — Может, это какой-то ее знакомый? Разорившийся асторгский дворянин или учитель словесности, который Рози в детстве буквам учил.

— Только зачем его за наш стол тащить? — уточнила Фриша, разделывая на доске двумя кинжалами изрядную порцию жареной свиной грудинки. — Фальк, убрал свои загребущие лапы от моей снеди! Возьми и закажи ее себе сам!

— Садитесь хотя бы вот тут, — подвела старика к столу де Фюрьи. — Эраст, подвинься. Может, вина?

— Было бы неплохо, — устало согласился мужчина, обводя взглядом нашу компанию. — Мое почтение, господа и дамы.

Мы ничего не понимали, но разноголосо ответили на приветствие неожиданного сотрапезника.

Кстати, этот человек оказался не таким уж и старым, вблизи это стало заметно. Как видно, ему здорово досталось в последнее время, лишения и голод и из молодых старцев делают, нам ли этого не знать?

А еще я обратил внимание на то, с какой аккуратностью он прислонил к лавке свой дорожный посох, заляпанный грязью сверху донизу. И это мне показалось странным. Откуда грязь? В этих краях третью неделю дождей нет, местные крестьяне по этому поводу в большой печали пребывают — посевам вода нужна, а на небесах ни тучки.

Вот тут у меня кое-какие подозрения в голове и зашевелились.

— Может, перекусите с нами? — предложила вдруг Фриша гостю, сердобольно глянув на его изможденное лицо. — Хозяин харчевни не поскупился, в меня столько не влезет.

— Увы, но мне нечем будет вас отблагодарить за доброту, — сглотнул слюну бродяга. — Все, что у меня есть, — одежда да вот, дорожная палка.

— Посох, — поправила его Рози. — Называйте вещи своими именами, почтеннейший.

Она колупнула грязь на упомянутом предмете, и нашим взорам предстала золотистая рунная вязь настоящего магического посоха. Каждый из нас их видел, и не раз, так что сомнений в подлинности данного артефакта ни у кого не возникло.

Выражение лица незнакомца моментально изменилось, его скулы заострились, а глаза стали колючими и озлобленными.

— Не стоит беспокоиться, уважаемый! — с почтением произнес Монброн. — Вам ничего не угрожает. Более того — вы в кругу тех, кто отнесется к вам с должным почтением.

Он распахнул ворот и продемонстрировал незнакомцу магическую печать на своей груди. Следом за ним то же самое сделали Эль Гракх и я.