Алекс Орлов - Граница лавы [litres]

После водных процедур сходил в общественную столовую и во время завтрака охотно поддерживал разговор с такими же словоохотливыми женщинами. Они задавали ему массу вопросов, и он старался отвечать так, как женщины и ожидали, и оттого его популярность среди них значительно выросла.

Впрочем, из этих с виду пустых разговоров он получил информацию о семейном положении президента Джима.

У него была жена Нарна сорока одного года и двое детишек – мальчик девяти лет и девочка семи. У Нарны имелась сестра Ирма тридцати шести лет, хотя Брейн не дал бы ей более тридцати. Ирма была невезучая и никак не могла найти себе спутника жизни, хотя претендентов хватало с избытком.

Слово «лесбиянка» ни разу не прозвучало, но Брейн понимал, что только благодаря уважительному отношению к Мудрому Вождю во внутренние дела его семьи женщины из общественной столовой вмешиваться не собирались. Однако все знали и не одобряли.

Возвращаясь после завтрака с небольшим количеством запасного пюре, он услышал отдаленный раскат грома, а потом заметил прочерченный в небе белоснежный след, который из ослепительно-белого стал превращаться в сероватый, а после его и вовсе начало разносить ветром.

Это был след от снаряда на новых испытаниях гигантской зенитки.

«Интересно, сработала ли программа?» – подумал Брейн. Впрочем, если что-то пошло не так, его обязательно известят.

Подходя к гостинице, он увидел, что возле нее стоит машина, но это был не какой-то внедорожник, а вполне себе гражданский автомобиль сиреневого цвета. Рядом толпилось около дюжины женщин, которые что-то обсуждали.

Ему оставалось дойти до гостиницы метров пятьдесят, когда вдруг все они разбежались к своим самокатам, велосипедам и электробайкам, после чего разъехались в разных направлениях, а на месте у машины осталась только одна, под присмотром то ли охранника, то ли водителя.

Брейн перешел дорогу и заметил, что дама возле машины смотрит в его сторону. Он догадывался, кто это мог быть, и надеялся, что внимание этой дамы не принесет ему каких-то неприятностей.

Уже оказавшись в номере, он убрал принесенные пюре в холодильник, включил ТВ-бокс с однообразными каналами и прилег на диван, собираясь подремать, но тут в дверь постучали, и, поскольку она была не заперта, кто-то вошел.

Брейн приподнялся и увидел вошедшего в комнату широкоплечего варвара лет тридцати пяти, со сломанным носом. Он остановился, глядя на Брейна, и в какой-то момент ему показалось, что парень сейчас достанет пистолет, однако тот лишь готовился правильно произнести заученную фразу.

– С вами сейчас хотят поговорить.

– Хорошо, а кто?

– Не велено говорить.

– Ладно. Мне куда-то нужно идти?

– Нет. Никуда не нужно идти. Просто сидите.

Видя, как трудно бедняге дается осмысление каждого сказанного Брейном слова, он решил в этот раз просто кивнуть.

– Ага, тогда я пошел. И я буду в коридоре. Совсем рядом. Все время.

Брейн снова кивнул.

Охранник вышел, и, прежде чем кто-то показался в комнате, в открытую дверь проник аромат духов из той же коллекции, что он различил вчера в машине.

В комнату вошла дама – та самая, что стояла возле сиреневой машины.

В легком пальто, накинутом поверх обычной офисной пары – юбка плюс пиджак. У нее было много общего с сестрой, но черты Нарны оказались чуть грубее. Да и внешне она выглядела крепче сбитой – вероятно, занималась в юности спортом.

– Здравствуйте, мистер…

– Брейн, мэм. Томас Брейн, – произнес Брейн и, поднявшись, учтиво поклонился.

– Понятно, – сказала она и вздохнула. Потом огляделась в поисках места, куда бы присесть. Но тут же поморщилась, будто все здесь было завалено нечистотами.

Впрочем, она все же выбрала место напротив Брейна и села на стул. После чего он также присел на стул – разваливаться на диване в данном случае было политически неверно.

– Знаете, кто я? – спросила дама.

– Боюсь ошибиться, мадам, но мне кажется, вы являетесь лидером местного женского движения. Кажется, это называется у вас профсоюзом. Я несколько раз слышал, как вы поете там у себя, наверху. Даже останавливался послушать – мне понравилось.

Видно было, что бомба лести рванула в нужный момент, и гостья слегка растерялась. Ей требовалось время, чтобы поменять заготовки, которые она припасла для этой беседы.

Брейн был неплохо подготовлен в плане психологии бесед – как-никак сдавал на отлично теорию вербовки. Он знал, что, назови он Нарну женой президента, она бы ему за это унижение постаралась отомстить.

– Как вам у нас, мистер Брейн? – спросила гостья и выдавила из себя улыбку.

– Честно говоря, неплохо. Я слышал, с другими пленниками у вас поступают иначе – сажают в какую-то тюрьму. Но мне выделили вот этот номер. – Брейн развел руками. – И пока мне все нравится.

– Приятно это слышать. Мне сказали, что вы вчера помогали нашим инженерам?

– Я попытался что-то сделать, но не знаю, получилось ли.

– Получилось. Сегодня они уже бабахнули и сказали, что цель поражена. Так что спасибо, мистер Брейн.

– Не за что. Мне было приятно заняться хоть чем-то. Просто так сидеть в номере – скучно.

– Что ж, пока руководство нашей республики не примет решение, как с вами поступить, я постараюсь найти для вас какое-то дело.

– Было бы неплохо, мадам.

– Мадам… – повторила она и улыбнулась уже более раскованно. – У нас так не говорят. У нас к женщинам обращаются «камрадесса», или просто «камрад».

– Хорошо, буду обращаться к вам именно так.

– Не нужно, – отмахнулась гостья. – Так хоть какое-то разнообразие. А кто вам рассказывал про тюрьму для пленников?

Брейн сдержал улыбку. Он оценил, как ловко мадам замаскировала вопрос. Что ж, в конце концов она жена президента.

– Мне никто не рассказывал, мадам. Просто вчера, когда мы возвращались из порта, к нам подсела какая-то красивая девушка, которая стала расспрашивать моих спутников, и из ее вопросов я понял, что она интересовалась, почему я не в тюрьме.

– Вот как? – делано удивилась мадам. – Нужно обязательно выяснить, кого там на темной дороге подсаживают в машины государственные служащие.

– Мне жаль, что я невольно наябедничал на них.

– Ничего, я вас не выдам, – пообещала мадам, поднимаясь.

Брейн поднялся тоже.

– К тому же этой девушке ничего не грозит. Догадываетесь, почему?

Мадам продолжала играть с Брейном, пытаясь определить, насколько он умен и опасен. Но тот предпочитал выглядеть милашкой.

– Я думаю, вы родственницы или подруги.

– Ну родственницы – понятно, мы похожи. А почему «подруги»?

– У вас духи из одной коллекции. Разный букет, но алгоритм сложения ароматов тот же.

– О! – вырвалось у мадам, и она даже подалась назад от удивления.