Тим Волков - Период распада. Триумф смерти [litres]

Глебу стало нехорошо только от одного этого вида. Он вертел головой, пытаясь перевести взгляд на что-нибудь другое, но, как назло, находил еще более отвратительные детали быта затворника.

Собирая остатки сил и давя тошноту, парень встал и подошел к окну. Уж лучше глядеть на мертвый город, чем на все это.

Серая хмарь застилала небо, придавая и без того унылому пейзажу скорбную окраску. Пятиэтажки, плотно разместившиеся на соседней улице, резко контрастировали своей безжизненной прямотой линий с кривыми деревьями, разросшимися у дороги. Под деревьями, там, где еще не было снега, виднелись черные целлофановые мешки. Их было много. Очень много. Некоторые кучи порой доходили до первых этажей. Мешки были больших размеров, и по очертаниям в них угадывалось страшное содержимое. Из некоторых, неплотно завязанных или порванных, торчали человеческие конечности, подтверждая жуткие догадки.

В последние свои дни люди уже не заботились о захоронениях, просто выносили тела на улицу, спасая свои жилища от зловония. Сил на большее ни у кого уже не было. Можно только представить, какой смрад стоит тут летом.

Возле крайнего дома показалась фигура в черном. Глеб замер, не в силах поверить своим глазам. Охотник. В руках автомат, на лице противогаз, человек облачен в защитный костюм.

Следом из-за дома вышел второй. Потом третий. Четвертый…

– Вика, – шепотом позвал парень, боясь, что даже отсюда его могут услышать. – Охотники. Там. Нас выследили.

– Что? – не поверила девушка и тоже прильнула к окну.

Хватило и одного взгляда, чтобы убедиться, что брату не привиделось. Траурная шеренга следовала по улице, не боясь быть обнаруженной, и эта их самоуверенность еще больше напугала девушку. Значит, выходы перекрыты и бежать некуда, иначе они бы не шли так открыто. Она знала, слишком хорошо знала все их повадки.

– Надо уходить.

– Что? Какие охотники? – не понял Андрей, переводя взгляд с одного гостя на другого.

– Потом как-нибудь объясню, – бросил Каша, оттаскивая друзей от окна – вдруг засекут движение? – Андрей, нам надо уходить огородами, чтобы никто не увидел. Сможешь организовать?

– Конечно. Думаете, как я тут еще живой остался? Пойдемте.

– А оружия у вас, случайно, нет лишнего? – с надеждой спросил Глеб.

Андрей посмотрел на парня оценивающим взглядом, словно пытаясь понять, можно ли ему доверить автомат или пистолет, потом перевел взгляд на старика. Каша кивнул, произнес:

– И вправду бы не помешал. И еще патронов. У нас есть один автомат, но кончились патроны.

Старик достал из рюкзака Глеба оружие и продемонстрировал его хозяину дома.

– Найдется, – кивнул Андрей и убежал в другую комнату, где долго шумел, передвигая шкафы и хлопая дверцами. Потом вернулся обратно, держа в руках необходимое.

– Могу предложить автомат АН-94, также известный как «абакан». К нему есть две коробки патронов.

– Это очень нам пригодится! – обрадовался Глеб, протягивая руки к автомату. – А откуда такая прелесть?

– Я же говорю, ко мне одно время бандиты часто наведывались, хотели раскулачить, не удалось, – ответил Андрея, нехотя отдавая оружие парню. – Теперь все в подъезде лежат.

Глеб сморщился. Держать в руках автомат покойника не слишком приятно, но выбора не было.

– А это на вашу стрелялку пара рожков, держите, и еще коробка одна есть. Все, что осталось, – добавил Андрей, протягивая боеприпасы.

– Черный выход есть? – спросил старик, пряча подарок.

– Откуда? – удивился Андрей. – Это же обычная «хрущевка»! Если только на первом этаже зайти в квартиру № 53, это та, что слева от лестницы будет. Окна кухни как раз будут выглядывать на противоположную сторону от парадного выхода. Там невысоко, можете легко спрыгнуть.

– Ноги в руки и бежим! – с жаром воскликнул Каша и потащил всех на выход.

Они вышли из квартиры, старик остановился на мгновение, обернулся к давнему другу.

– Спасибо тебе большое за помощь, – и, не особо веря собственным словам, только чтобы как-то обнадежить себя, добавил: – Надеюсь, свидимся еще.

– Обязательно свидимся, – охотно кивнул Андрей. – Ведь после смерти все только начинается.

Костя пробирался к базе Кропоткина окольными путями, стараясь не заходить вглубь неизведанных территорий, но и на дорогу не высовывался понапрасну. Пока шел, все думал о том, какую опасность может представлять это оружие, что скрывают бандиты, для простых, ничего не ведающих людей, если вдруг произойдет какая-то внештатная ситуация? Насколько велик радиус распространения… чего? отравляющего вещества? огня? радиации? Знать бы.

И почему выбрана именно Зона? Чтобы избежать лишних вопросов? Скрыть следы? А может, готовится какая-то политическая диверсия? От одной только этой мысли становилось не по себе.

А еще Костя вспоминал своего начальника Сергея Петровича и все никак не мог свыкнуться с мыслью, что его больше нет на этом свете. Он многому его научил, когда Костя, еще совсем зеленый студент, пришел в газету на практику, полный амбиций и юношеских мечтаний. Шеф тогда доходчиво растолковал ему всю правду жизни.

«Восклицательный знак оплачивается дороже, чем вопросительный, – сказал он, закуривая. Шеф много курил и лишь в последние месяцы старался избавиться от этой привычки, но без особого результата. – Повторяй вместе со мной: восклицательный знак оплачивается дороже, чем вопросительный. Усек? Никому не нужны вопросы и сомнения. В мусорку.

Люди хотят утверждений – ты должен им их давать. Толпа не любит вопрошающих, потому что сама всегда вопрошает и ищет истину, потому что ничего не знает. Ее держат в неведении. Кто держит? Власть, верхушка, цари. Им невыгодно, чтобы люди знали, им нужны балбесы – слепые, глухие, немые.

А наша миссия – дать людям ответы. Ты должен им ответить. Уверенно, чтобы даже и капельки сомнения не было в твоей речи. Руби короткими фразами. Потому что от длинных и сложных речей они устали – на каждых выборах им их впаривают.

Только правду-матку. Как топором. Наотмашь. Тюк. Будто по голове. Тюк. Чтобы щепки летели. Тюк. Чтобы сок брызнул березовый. Тюк-тюк-тюк. Вот это они любят. Это залог успеха настоящей газеты. Усек? Вот и молодец. Но имей в виду – на каждый топор найдется свой камень, и те, кто не желает, чтобы толпе давали ответы на их немые вопросы, будет делать все возможное, чтобы подкинуть тебе такой камень. И тут либо лезвие топора затупится, либо высечет такую искру, что в один момент вспыхнет стружка и начнется пожар».

Черт, как же он был прав!

Костя понимал, что сейчас как раз наступает такое время, когда под его топор пытаются подкинуть камень, и очень большой, надо признать. Поэтому необходимо держаться и пройти до конца, выкорчевать этот сорняк.