Майкл Гир - Сети Паука

— Я... дай мне немного подумать.

— Конечно. Если что, мы подержим тебя подольше в этом медустройстве. Я говорила с Филом. Он считает, интенсивная терапия в сочетании с фактором роста нервных окончаний несколько ослабят последствия. Затем тебя переведут в мобильное медустройство, как только твои гениталии... В чем дело?

— Мои... гениталии? Нет! Я... я не...

Мониторы бесстрастно зафиксировали нервное потрясение. Схватив Дарвина за руку, Сюзен заглянула ему в глаза.

— Все в порядке! Медтехник на основе оставшегося яичка регенерировала оба. Они сейчас находятся вон в том сосуде и дожидаются, когда можно будет их пересадить. Ты не евнух! Ты это хотел знать?

Наблюдая за тем, как возвращается надежда, Сюзен размышляла о том, насколько же уязвимым созданием является мужчина. Неужели для него такое огромное значение имеет тот крошечный кусок соединительных тканей?

— Слава Пауку, — прошептал Дарвин, отводя взгляд.

Внезапно он устыдился того, что Сюзен узнала о его слабости, то, что его мужское достоинство было изуродовано.

Но девушка не могла забыть то, как именно все произошло. Ее еще долго будут преследовать воспоминания о том, как Паллас кастрировал своего пленника и передал его гениталии Тиаре. А Дарвин смотрел — смотрел, как мучают его плоть.

В то же время какая-то частица Сюзен торжествовала, радуясь боли, причиненной мужскому достоинству. Она находила в этом своеобразное высшее правосудие. «Это мой собственный ужас, Пайк. Наследство, оставленное мне Нгуеном. Пойми, лично к тебе это не имеет никакого отношения». Украдкой посмотрев на Дарвина, Сюзен встретилась с его неуверенным взглядом.

Она вздохнула, чувствуя себя подавленной.

— Понимаешь, мы оба не излечились от последствий того, что сотворил с нами Нгуен. И, боюсь, никогда не сможем излечиться. Что касается... что касается меня... если бы речь шла только о физическом насилии... Но он... он... Не обращай на меня внимание.

Дарвин крепче стиснул ее руку.

— Я тоже не могу говорить о том, что случилось. Наверное, мне просто стыдно.

Улыбка не смогла скрыть его смущение.

— Почему? Потому что Нгуен имплантировал в твой мозг мой образ?

— Не знаю. — Он не мог оторвать от нее взгляда. — Наверное, я... ну, проникся к тебе симпатией. Но Нгуен сделал так, что Тиара и ты... я не могу... По-моему, нельзя говорить с близким человеком о таком сокровенном. В общем, все дело в том, что я... — Закрыв глаза, Дарвин пробормотал: — Проклятие, не знаю, в чем дело!

Не выдержав, Сюзен рассмеялась. Он выглядел таким беспомощным. И почему-то это ее очень тронуло. Она сразу протрезвела.

— Послушай, — строго произнесла Сюзен, — забудь обо всем. Я пришла для того, чтобы справиться о твоем самочувствии и сообщить тебе как обстоят дела. Не кричи на медтехников за то, что они молчали. У них были на то веские причины. Они боятся, что твоя психика вот-вот сломается и вспыхнет. Теперь, оглядываясь назад, я вспоминаю, что Пятница тоже очень ревностно относился к своим гениталиям. Кажется, капрал-медтехник также говорила о том, что если ты узнаешь... в общем, это может повлиять на процесс выздоровления. Возможно, она была права.

— Да, — сухо произнес Дарвин. — Наверное, это так. Все дело в том, что без них я чувствую себя каким-то ущербным... Это символ того, что сделал со мной Нгуен.

— Новые яички будут лучше прежних. Ты даже не почувствуешь разницу.

— Я не смогу забыть об этом. — Он избегал встречи взглядами. — Ты тоже стала другой, побывав в плену у Нгуена. Наверное... наверное, я бы отнесся к этому спокойнее... Но сразу после сна, в котором ты... в котором Тиара...

Сюзен с чувством выругалась.

— Что произошло на Арктуре? — спросил Дарвин, стараясь переменить тему.

— Пока мы совершали прыжок, пара кораблей Нгуена напала на станцию. Количество погибших исчисляется миллиардами. Насколько я знаю, точное число пострадавших до сих пор не удалось определить. Так или иначе, Скор Робинсон передал в наши руки все, что осталось от Директората. Мы принимаем на себя ответственность за жизни людей и начинаем борьбу во имя Паука. Мы образуем чрезвычайное правительство военного времени. Патан становится первосвященником. Ты обеспечиваешь координацию наших действий, а я осуществляю силовую поддержку.

Она скрестила руки на груди, удивленная и задетая стремлением Дарвина перевести разговор в другое русло. Его ранимость затронула что-то давно забытое, дремавшее в глубине ее души.

— Не могла бы ты принести мне ленты всех переговоров? Я хотел бы послушать, что сказал адмирал Ри.

— С удовольствием, — улыбнулась Сюзен. — Я принесу тебе всё: распоряжения адмирала, голофильмы с Арктура, обращение Робинсона.

Сюзен встала.

— Полагаю, ты встретишься с Дьердем? — сдавленно произнес Дарвин.

Остановившись, она оглянулась.

— Сейчас его нет в системе Мира. Он на «Победе», занимается ее переоснащением.

— Извини, — выдавил Дарвин, стараясь изо всех сил сдержать улыбку. — Понимаю, тебе будет его не хватать.

Сюзен почувствовала, как у нее под сердцем образуется пустота.

— Да, очень. Некому следить за мной ночью. Из того, что я могу выносить эти кошмары, вовсе не следует, что мне легко.

— Согласен. Я сам здесь как в тюрьме! — Эти слова сорвались с его уст совершенно неожиданно. — Чертова машина постоянно заставляет меня засыпать, и я оказываюсь наедине со страшными воспоминаниями! Это происходит каждый раз, стоит мне только заснуть! Паллас стоит надо мной, Риш умирает, Нгуен вкрадчиво нашептывает мне на ухо. А ты... а Тиара пожирает... Черт бы побрал этого Патана! Если бы не он, я бы давно покончил с собой!

С этим Сюзен не могла спорить. Она сама была близка к тому, чтобы собственными руками положить конец своим страданиям. Боль в глазах Пайка была ей слишком хорошо знакома.

— Доктор, я сделаю все возможное. А ты тем временем подумай над моими словами. Времени у нас мало.

Помахав ему рукой, Сюзен вышла в коридор.

Дарвин лежал, уставившись на люк, в котором она только что исчезла. У него в голове звучали тщательно подобранные слова Сюзен. Проклятие, он может умереть. Раковую опухоль можно победить только за счет нервной системы. А это значит, ему грозит протез.

— Миллиард погибших? — Не в силах постичь эту огромную цифру, Дарвин покачал головой. — Директорат сдался на милость романовцев? — Невозможно! Если только Нгуен не...

«За силу нужно платить, землянин с Аляски, — прозвучали у него в голове слова Сантоса. — Знаешь ли ты, как куется нож? Это делается с помощью огня и молота. Когда сталь доходит до нужного состояния и начинает светиться, молот придает ей необходимую форму. Горящее лезвие быстро окунается в холодное масло, а затем нагревается снова и остужается о выдубленную кожу, приобретая душу. Только потом нож полируется и затачивается... После того как нож выкован, он подвергается испытанию».