Майкл Гир - Сети Паука

На стене за командирским креслом висел портрет мессии. Торкильд встретился взглядом с затянутыми дымкой черными надменными глазами, и у него в душе образовалась пустота.

— Немедленно снимите это! — приказал он, указывая на портрет.

Младшие офицеры поспешили выполнить его распоряжение. Торкильд подошел к карте звездного неба. Сейчас он находится приблизительно в шести неделях корабедьного времени от ближайшей обитаемой точки галактики. В ближайшие два месяца никто его не хватится. Экипаж останется верен ему и идеалам предков.

— Корабль лег на курс к Радиану, — доложил Бруно, вводя цифры в комм.

— Отставить, —- приказал Торкильд.

На лицах офицеров отразилось недоумение. В голове у Торкильда начинал постепенно вырисовываться четкий замысел.

— Бруно, Хейнар! Скажите, заслужил ли я уважение экипажа? Завоевал ли я право командовать вами — мудростью, дерзостью, своими победами, — как было у нас на планете больше пятисот лет?

Неуверенно оглянулся на остальных офицеров, Бруно кивнул.

— Да, капитан.

— Мою сестру обесчестил тот, кому мы служим. У нее в чреве зреет плод его насилия. И подлец даже не потрудился жениться на М’Клиа.

Хейнар потупил взгляд.

— Надеюсь, вы все понимаете. Но только сейчас я хочу, чтобы мы сделали еще один шаг дальше. Нам известно, что романовцы уничтожили нашу планету. А что, если это стало следствием просчета Нгуена Ван Чоу? Обязаны ли мы хранить верность человеку, не позаботившемуся о защите наших домов и семей? Заслуживает ли такое пренебрежение к нашей планете уважения и послушания?

Вытянувшись в струнку, Бруно отрывисто козырнул.

— Капитан, я могу говорить только за себя. Старший офицер «Гавриила» последует за тобой, Алхар. Твои враги отныне мои враги. Я верю, что ты станешь достойным командиром. Под твоим началом мы добудем много добра и, да помогут нам боги, сможем возродить Арпеджио.

Подойдя к нему, Торкильд стиснул его за плечи, показывая этим согласно древнему арпеджианскому обычаю, что принимает клятву верности.

— Капитан, я с тобой. — Хейнар встал. — Я пойду за тобой туда, куда ты нас поведешь, — лишь бы только это не бросало пятно на нашу честь и служило возрождению нашей планеты.

В глазах Торкильда блеснули слезы. Он по очереди обнял Хейнара и остальных офицеров. Нгуен дорого заплатит за свое вероломство. Существует много путей сохранить честь.

«Месть Паука».

Геостационарная орбита над планетой Мир

Устало хлопнув ладонью по электронному замку, Сюзен вошла в свою тесную каюту.

Дарвин Пайк, устроившийся в неуютном кресле, закинув голову назад, храпел, словно двигатель внутреннего сгорания. Его правая нога от колена и ниже была заключена в протез.

Ночью Сюзен очнулась от кошмарного сна, затравленная, одинокая. Нгуен тихо нашептывал ей на ухо. Выскочив в коридор, она, не до конца проснувшись, заковыляла в лазарет,где спал Дарвин Пайк.

— Завтра тебя должны выписать, да? — разбудив его, спросила Сюзен.

— Так сказали медтехники. — Он начал было улыбаться, но тотчас же остановился, увидев ее глаза. — Опять сны?

Закидывая волосы за спину, Сюзен украдкой убедилась, что рядом никого нет.

— Если хочешь рискнуть своей репутацией и драгоценным новеньким мужским достоинством, приходи сегодня вечером ко мне в каюту. Я... там две койки. Будем надеяться, мы сможем благоприятно влиять друг на друга.

Выпалив это, она сразу же ушла, опасаясь услышать ответ Дарвина.

И вот он пришел. Сюзен в этом не сомневалась. Осторожно обойдя его, Сюзен разложила вторую койку, и внезапно до нее дошло, что значит делить с ним одну каюту.

— Дарвин, проснись!

Вздрогнув, молодой ученый заморгал. Поняв, в чем дело, он радостно посмотрел на разложенную койку.

— Я не знал, куда ты меня положишь, — сказал Дарвин, безмятежно улыбаясь. — Мне не хотелось хозяйничать в твоей каюте.

— Похоже, кошмаров у тебя не было.

Сюзен устало зажмурилась. Она жалела о том, что пригласила Дарвина, и в то же время сознавала, что без него будет гораздо хуже.

— Какие могут быть кошмары, когда шея так затекла.

Поморщившись, он принялся растирать мышцы.

Сюзен неуютно переминалась с ноги на ногу.

— Вот недостатки тесных кают. Надеюсь, я тебя не очень смущу.

— Я отвернусь.

Раздевшись, Сюзен погасила свет и, вздохнув, скользнула под одеяло.

— Будем надеяться, я не стану кричать, — донесся из темноты смущенный голос Дарвина.

— И я тоже. Знаешь, если что, возвращайся в лазарет. Я не обижусь. Ты волнуешься, я по голосу чувствую.

— Что скажет Дьердь?

Сюзен рассмеялась.

— Как ты думаешь, какие у нас с ним отношения?

— Ну... нормальные, — озадаченно ответил Дарвин.

У Сюзен перехватило дыхание.

— После того, что сделал со мной Нгуен, у меня не могут быть «нормальные» отношения с мужчиной. Дьердя я не боюсь: после несчастного случая, когда он получил дозу облучения, Дьердь стал импотентом.

— А Пятница?

Сюзен грустно улыбнулась.

— Когда-то мы с Пятницей любили друг друга. Но после комнаты ужасов Нгуена... насилуя меня, подонок использовал психообработку. Мой рассудок видел и чувствовал Пятницу — в то время как душа знала правду. Когда все кончилось, после того как Нгуен... Неважно, что я продолжала отчаянно любить Пятницу, жаждала его так, что хотелось плакать. Но мне была невыносима даже мысль о том, что ко мне прикоснется мужчина. Я... я не могла любить Пятницу так, как он хотел. Упокой его душу Паук, Пятница никогда ничего от меня не требовал. Не говорил ни слова о том, что мы с Дьердем... хотя я видела, что эта мысль гложет его, наполняя душу печалью. — Сюзен отчетливо представила себе, как Пятница рассказывает какую-то веселую историю, но в его глазах светится мучительная боль. — Я до конца жизни буду себя за это ненавидеть, — шепотом добавила она.

— Чем я отличаюсь от Пятницы?

Сюзен уставилась в темноту.

— Сначала ты показался мне шутом. Не обижайся, но я просто не могла себе представить, что ты опасен.

— Покорнейше благодарю.

— Все дело было в опыте. Ты не видел тех ужасов, которые довелось пережить мне.

— Ну, а сейчас?

— А теперь, Дарвин, ты их повидал. Ты знаешь, каким хрупким это тебя сделало. Не думаю, что ты сможешь меня обидеть.

Он прыснул.

— Что тут смешного?

— Сюзен, ты не перестаешь меня поражать. С тобой никогда не знаешь, чего ждать. Я считал тебя самой красивой, самой восхитительной девушкой на свете. Я также считал, что ты сделана из стали, компетентности и гнева. Мне казалось, что ты из кожи лезешь вон, чтобы унизить и оскорбить меня, но в то же время я не мог не восхищаться твоей силой.Ты была нечеловечески уверенной в себе, не имела уязвимых мест. В природе таких людей не бывает. Я прозвал тебя Железной Леди и решил, что с Дьердем ты общаешься только потому, что можешь по своей прихоти выворачивать его наизнанку. Нарисованный мной портрет Сюзен Смит Андохар был весьма непривлекательным.