Майкл Гир - Сети Паука

С другой стороны, если мы оставим Мир без защиты, Нгуен может учинить здесь то, что было на Рейнланде. Нам приходится делать нелегкий выбор. Если Нгуен раздобыл какие-то новые чудодейственные технологии и появится здесь, нам конец. Впрочем, и вы, возможно, отправляетесь на верную смерть. Однако, — грустно усмехнулся Ри, — Паук ведь не давал никаких обещаний.

— Вы уже отобрали тех, кто отправится в поход? — спросил Иверсон.

— Нет, Рита может сама набирать экипажи. Думаю, добровольцев будет достаточно. Будь готова ко всему, так что возьми людей, обученных пилотированию межзвездных кораблей. Мало ли что... А может быть, тебе удастся захватить пару грузовиков. Нам пригодится все, на чем можно летать. Если повезет, вооружим эти корабли, нет — будем использовать их в качестве транспортов. Производственные мощности станции «Тайджи» уже три месяца загружены под завязку; все склады заполнены готовой к отправке продукцией. Пока ее не на чем перевозить. Я провел переговоры еще с двумя станциями. Кроме того, предупреждены также принадлежащие нам промышленные предприятия Сириуса: они перешли на выпуск боевых доспехов, бластеров и другого военного снаряжения.

— Значит, мы в хорошей форме?

— Наша «форма» зависит от многих составляющих, — заметил Ри, засовывая видавшую виды потемневшую чашку в автомат и заказывая кофе. — Я пытался выудить из Честера, что он видит. По его словам, впереди слишком много поворотных точек; к тому же в конечном счете все равно никакой разницы не будет. Эти Пророки приводят меня в бешенство. Вопросы есть?

Адмирал обвел взглядом собравшихся.

— Что насчет Железных Глаз? — спросила Рита.

— Джон остается здесь.

— Почему? — спросила Рита. Ее взор затянула ледяная пелена. — Если кто и сможет понять Нгуена...

— Потому что я не собираюсь рисковать сразу всеми своими лучшими офицерами, — недовольно оборвал ее Ри. — Я хочу, чтобы Джон Смит остался со мной. Мы с ним попытаемся составить план действий. Майор, ты согласна, что другого такого тактика, как вождь Железные Глаза, не найти?

— Шш! — прижав палец к губам, взял Риту за руку Джон Смит Железные Глаза. — Думаю, рядом с Даменом должен быть человек, который объяснит ему, что к чему. Он не совершал с раннего детства набеги, а у меня сердце и душа рейдера.

Горько усмехнувшись, Рита повернулась к Ри:

— Так точно, согласна, господин адмирал. Вопросов больше нет.

Однако это решение было ей не по душе. Впервые после Сириуса, впервые после трагической гибели Филиппа им с Джоном предстоит разлучиться. Ей будет очень его не хватать.

«Вот так же я должна чувствовать себя из-за Пятницы», — с горечью подумала Сюзен. У нее защемило сердце. Кошмары, затаившиеся в закоулках ее сознания, зашевелились, выпуская в стороны ледяные щупальца.

— Буду держать вас в курсе поступающей информации, — сказал Ри. — Пока это все.

Сюзен встала, собираясь уйти.

— Командор Андохар, — окликнул ее адмирал. — Можно вас на минутку?

Она обернулась.

— Сюзен, до самого отлета присматривай за этим чертовым болваном, хорошо?

— Слушаюсь, сэр, — ответила девушка, чувствуя, как у нее в душе все оборвалось. — Но мне нужно подняться в горы, сэр. Я хочу поговорить со своим духом-хранителем.

Ри кивнул, и жесткие складки вокруг губ чуть смягчились.

— Я все понимаю. Ладно... только найди для этого Пайка хорошую няньку. Главное, чтобы он снова не попал в беду. Говоришь, он охотился на медведей? Во имя всего святого, что ему взбрело в голову?

Сарай Чаки Гарсии Желтые Ноги.

Поселение, Мир

Патан Андохар Гарсия сидел в одиночестве в темноте, находя утешение в звуках, доносившихся с улицы: там в загоне переступали с ноги на ногу лошади. Устроившись на жердях шестовика, юноша смотрел на звезды, подобно кристаллам белоснежного льда усыпавшим черный бархат неба.

Неполных восемнадцать лет от роду, Патан с детства рос задумчивым и мечтательным. На узком скуластом лице его глаза казались огромными. Тонкий острый нос торчал подобно лезвию ножа. Изгиб губ выдавал чувственную натуру человека, не привычного к тяготам войны и набегов. Младший в семье, Патан всегда считался ребенком со странностями, и ему доверяли только пасти скот. Впрочем, мальчик был рад отшельнической жизни в поле, наедине со своими мечтами и странными видениями, приходящими во сне.

Но сейчас мечты обратились против него самого: верные друзья, к которым он давно успел привыкнуть, стали злейшими врагами.

Глубоко вздохнув, Патан потер глаза, словно прикосновение пальцев могло изгнать образы из мозга. Он уже несколько дней ничего не ел. Ему кусок в горло не шел. Долгие ночи Патан проводил не смыкая глаз. Сейчас он был на грани физического и умственного истощения. И раньше, когда видения становились невыносимыми, мальчик убегал из поселения далеко за пастбища, мимо ленивых скучающих пастухов, и кричал, оказавшись в одиночестве, давая выход переполняющему душу ужасу, пытаясь изгнать из сознания жуткие картины.

Патан нащупал на поясе рукоятку ножа. Возможно, это позволит решить все. Достаточно только вытащить длинную холодную сталь из ножен, упереть острие в ямку между ребрами и резко надавить на нож. А дальше Паук подарит ему вечный покой, и никакие мучения больше не будут терзать его рассудок.

Эта картина неотступно преследовала юношу. Он отчетливо увидел, как достает нож. И, переживая видение наяву, его мышцы напряглись, подчиняясь неосознанным командам мозга. Причудливое переплетение появившихся в сознании образов и действительности оглушило Патана. Ощущение прикосновения к обтянутой кожей рукоятке перешло из видения в реальность. В грезах юноша расстегнул рубаху, и тотчас же он поймал себя на том, что его пальцы возятся с костяными застежками. Холодное стальное острие уперлось в грудь, где пульсировало горячее сердце.

Видение, такое явственное, такое непреодолимое, определяло действительность. Патан приготовился умереть.

Он представил себе, как, широко расставив ноги, крепче стискивает рукоятку, чтобы нож в самый последний момент не выскользнул из руки. Патан вздрогнул, мысленно глубоко вонзая лезвие в грудь, ощущая холодное прикосновение металла и болезненное жжение в области раны. Из распоротого сердца хлынула кровь. Патан не почувствовал ни страха, ни боли — только накатывающийся туман эйфории.

Так же как в грезах, он крепко обхватил рукоятку ножа. Глубоко вздохнув — как и в видении, — юноша закрыл глаза, приготовившись насладиться собственной смертью, призывая эйфорию.

— Вот видишь, это совсем не трудно, — послышался в тишине негромкий участливый голос. — Люди всю свою жизнь ходят по краю, но большинство в самый последний момент все же останавливается.