Майкл Гир - Сети Паука

Преступники, сильные люди, вожаки, думающие исключительно о собственном благе, ищут тех, кто готов пойти за кем угодно. Человечество входит в эпоху суровых испытаний и насилия. Это потрясение значительно сильнее того, что испытывают Сантосы. Понимаете, последствия первоначального шока постепенно рассасываются. Теперь люди будут требовать защиты и стабильности. Единственный вопрос состоит в том, какую дань они готовы за это заплатить.

Его слова вызвали у Сюзен холодную дрожь. Девушка непроизвольно провела ладонями по рукам. У нее перед глазами появились кружащиеся в бешеном водовороте картины Сириуса, ужас, застывший в глазах людей. Изуродованные трупы, куски человеческого мяса, вырванные бластерными лучами.

— Глупцы, — прошептала она. — Они не представляют себе, какой ад разверзнется перед ними. Благословенный Паук, начавшись, этот кошмар не прекратится до тех пор, пока первоначальная причина, двигавшая людьми, не потонет в крови. Только настрадавшись вдоволь и забыв, из-за чего началась война, они успокоятся. Я видела это, доктор Пайк. Я... я в этом участвовала.

— Не беспокойтесь. Мы что-нибудь придумаем. С той же скоростью, с какой фанатизм Нгуена распространяется с Базара, с Мира и Сириуса распространяется учение Паука. И то, и другое являются решениями. Только в одном случае человечеству предлагается добро, а в другом — зло.

— Вы сказали, что в Директорате образовался вакуум власти. — Увидев, что Дарвин кивнул, Сюзен продолжала: — Раз патрульный флот не сможет выстоять против нас, возможно, для безопасности людей будет лучше всего, если мы возьмем под свой контроль как можно большую территорию, чтобы создать буферную зону.

Дарвин пожал плечами.

— Разумно... если вы готовы заплатить.

— Какую цену?

— Вам придется стать завоевателями. Завоеватель, в свою очередь, подчиняется тому, что он покорил. С другой стороны, власть Директората уже съеживается... начался отсчет времени, как и много лет назад в эпоху Конфедерации. Людей, осознавших, что в свободе слова нет преступления, пришедших к заключению, что мозг предназначен для того, что-бы думать, невозможно подчинить чужой воле. Вы окажетесь в открытой системе, пытаясь управлять чем-то неуправляемым. Если так понятнее, пытаясь обнести забором бескрайнюю вселенную.

— С этим можно согласиться.

— Что? — недоуменно переспросил Дарвин.

Сюзен удовлетворенно улыбнулась.

— Возможно, я ошибалась относительно вас, доктор Пайк.

Дарвин попытался усесться в кровати. Его глаза сверкнули раздражением.

— Что значит ошибались?

— Я была очень расстроена тем, что адмирал Ри направил меня сюда, чтобы — как вы выразились — обнести вас забором, оберегая от беды. — Мелькнувшая во взгляде Дарвина искорка надежды погасла. — Теперь я начинаю понимать, почему адмирала так беспокоит ваше здоровье.

Молодой ученый шумно вздохнул. Быстро улыбнувшись, Сюзен добавила:

— Вы даже не благодарите меня за возвращенную голографию?

Он настороженно посмотрел на нее.

— Я ценю ваш поступок. — В его голосе прозвучала сталь. — Отныне я перед вами в долгу.

Сюзен попыталась беспечно пожать плечами. Этой чертовой голографии все равно не было места в ее каюте. Она забрала ее у Дарвина исключительно из духа соперничества. Услышав, что он ранен, Сюзен сразу же вернула голографию.

— Что вы, какие между нами счеты, — как можно любезнее произнесла она.

— Значит, вы моя нянька? — Его охватило пламя ярости. — Адмирал полагает, что ему нужно присматривать за своим драгоценным антропологом.

— Все не так плохо, — начала Сюзен, недовольная вы- нужденной ложью. — Просто нас очень беспокоит...

— Беспокоит? Черта с два беспокоит! — крикнул Дарвин. — Проклятие, я человек! Просто судьба распорядилась так, что я не родился романовцем! Я не ребенок, нуждающийся в няньке! Как мне заслужить ваше уважение? Что я должен делать? Одним пальцем передвигать планеты? В вашем обществе я ощущаю себя пятилетним малышом! Ко мне относится со снисхождением майор Сарса и даже доктор Брук! Ну, а от вас я получаю высокомерное пренебрежение в двойной дозе!

Мониторы медустройства, зафиксировав резкое повышение кровяного давления, быстро привели в действие электрическую систему, мгновенно погрузившую Дарвина Пайка в сон.

Вспыхнув от сознания собственной вины, Сюзен всмотрелась в лицо спящего. Несмотря на успокаивающее действие медустройства, гнев оставил свой след в складках у глаз, в стиснутых губах.

— Простите меня, доктор Пайк.

Возможно, в следующий раз все произойдет иначе.

Сюзен решила проверить, не навредил ли себе Дарвин этой вспышкой ярости. Тут в палату вбежал встревоженный медтехник.

— Что случилось? — спросил он, сверяясь с показаниями приборов, следящих за заживлением тканей.

Сюзен глубоко вздохнула.

— Думаю, он злится на нас.

— А мне он показался таким милым человеком.

Сюзен постаралась избавиться от неприятного чувства в груди.

— Да, наверное, вы правы. Знаете, возможно, именно в этом и заключается проблема.

Лазарет.

Поселение, Мир

Сантос нашептывал Дарвину на ухо. В его черных глазах горел огонь. Рядом с Дарвином стоял медведь, манящий, зовущий к себе. Голоса доносились словно сквозь толщу воды — неразборчивые, гулкие, искаженные невидимыми преградами. Дарвин отчаянно пытался понять смысл слов, ухватывал обрывок мысли, но тотчас же его терял. В его сознании формировался новый позыв. В спину дул порывистый ветер, толкающий Дарвина вперед; трава Мира стлалась по земле. Он попытался преследовать медведя, проворно по- бежавшего в сторону гор. Смех Сантоса замер вдали, унесенный ветром к остроконечным скалам. Ответ... ответ находится где-то там... Опустив взгляд, Дарвин изумленно ахнул, увидев, что его ноги врастают в красно-коричневую почву. Бурая жухлая трава поднялась, шелестя, до самых коленей. Снова и снова он пытался сделать шаг, стараясь вырваться из земли, намертво сковавшей его щиколотки.

Раскрыв глаза, Дарвин зевнул и посмотрел на свою сиделку. На этот раз рядом с ним дежурил Марти Брук.

— Как служба?

— Что ты надо мной издеваешься! — взорвался Брук. — Меня наказали за ту охоту с Ришем. Наверное, я должен извиниться перед тобой за то, что втянул в эту историю.

— Ничего страшного. Я вижу, что у тебя на уме, доктор Брук. Ты уже переживаешь по поводу того, что теряешь здесь драгоценное время, которое мог бы посвятить исследованиям.

Брук пожал плечами.

— Сюзен ушла в горы. Еще вчера. Риш согласился ее сопровождать. Он тоже собирается молиться. А пока они там, — он махнул в сторону темнеющих на горизонте гор, — мне приходится прикрывать их отсутствие.