Борис Батыршин - Механический мир. Дилогия

Приходилось забыть о правилах судовождения в тумане и шпарить наугад. «Ерш» и идущая мателотом миноноска «Курица» покинули Транзундский рейд и резвым семиузловым ходом пошли на зюйд. «Аравия», возглавлявшая поиски, болталась мористее, где-то неподалеку, в молочной мгле. С ней шли еще две миноноски, родные сестры «Курицы» — «Коноплянка» и «Павлин». Ещё одна миноноска и номерное посыльное судно притаились под самым берегом.

Надо торопиться: по расчету времени шхуна контрабандистов наверняка миновала Биоркские острова, небольшой архипелаг у восточной кромки Выборгского залива. Ловить её в тумане — нечего и думать! «Аравия» и миноноски растянулись дугой, переговариваясь в тумане пронзительными гудками и сигнальными выстрелами. Расчёт был на то, что контрабандисты не рискнут прорываться чистой водой, южнее островов. Скорее всего, прокрадутся проливом Биорк-зунд: глубины там подходящие и для плаванья и для якорной стоянки. Еще дальше, возле южной оконечности острова Койвусаари, у входа в пролив, располагается пост таможенной стражи, но надежды на него у Эверта не было никакой. Потому, к Биорк-ё послали мичмана на вельботе с пятью матросами: доберётся — хорошо, нет — не беда. Залив все равно перекрыт так, что выбравшиеся из лабиринта проток шведы неизбежно угодят в мышеловку.

К полуночи «Ерш» встал на траверзе островка Писа а ри. «Курица» принялась вычерчивать зигзаги поперёк залива — особой спешки пока не было, и фон Недермиллер экономил уголь. Туман густел; несмотря на отсутствие ветра, зыбь с Финского залива нещадно валяла узкое судёнышко. Миноноска попеременно ложилась то на один, то на другой борт и, перед тем как выпрямиться, задерживалась, точно раздумывая — выпрямляться, или валиться в крен дальше? Приходилось хвататься за что попало — размахом качки человека вполне могло вышвырнуть за борт.

Зыбь становилась круче, волны накрывали миноноску, разбиваясь о кафедру-мостик, порой судёнышко двигалось чуть ли не под водой. Гардемарин Смолянинов, вцепившись в полу лейтенантской шинели, не отрывал взгляд от жестяного циферблата креномера. Скоро размах качки достиг тридцати шести градусов на сторону, юноша насчитал по 14 колебаний в минуту. Порой валяло так, что Ивану казалось — утлая скорлупка вот-вот перевернётся.

— Господин лейтенант!

Это Никола Румели: его пост на корме, возле укутанной парусиновым чехлом пушки. Лейтенант поставил гардемаринов-практикантов сигнальщиками — лишние две пары глаз в тумане не помешают.

— С «Ерша» семафорят: «поворот на три румба на вест, ход развить до полного! Неизвестное судно в проливе!»

«Ерш» трясся всем корпусом — судно била крупная дрожь от работающих чуть ли не вразнос механизмов. В помощь измотанные, еле держащимся на ногах кочегарам дополнительно отрядили матросов, младший инженер-механик Федосеев, хозяин машинного отделения, не вылезал из низов, чередуя молитвы Николе Угоднику с матерными периодами — но всё равно стрелка счётчика механического лага никак не желала переползти за семь с половиной. Где-то там, в тумане, ползла через пролив шведская шхуна; на перехват ей, надрывая машины, торопилась «Аравия». Но уже было ясно, что не поспеть: ходкая посудинка шмыгнёт в лабиринт шхер задолго до того, как с «Аравии» ее заметят. Еще бы, в таком-то молоке…

Капитан-лейтенант Кологерас покрепче ухватился за ограждение мостика. Канонерку мотало всё сильнее. С зюйда шла крупная зыбь, и коечные сетки, заполненные парусиновыми, набитыми пробкой, свертками, не слишком хорошо защищали стоящих на мостике от взметающихся с каждым ударом волн брызг.

— Сергей Алексеевич, мне мерещится, или туман становится реже? И, вроде, ветерок? — обратился к начальнику отряда Посьет. — Определённо — ещё час-полтора и развиднеется!

— Отлично! Следуем тем же курсом, тогда они окажутся между нами и миноноской. Ещё полчаса — и ложимся на курс сближения, зажмём мерзавцев в клещи.

— А не уйдут? — озабоченно спросил капитан-лейтенант. — Что-то уж слишком резвые…

— Не переживайте, Леонид Константиныч, — успокоил командира Никонов. — Шхуна — не военное судно. Это мы, грешные, хоть пару раз за выход даем полные обороты, у нас и кочегары привычны уголь подолгу в топки кидать! Мы и матросов в помощь им даём. Команда своё дело знает, лишь бы механика не подвела. А швед — что с него взять? Машина у них может, и хорошая, да только ходить привыкли все больше экономическим. К долгим авралам кочегары не приучены, надолго их не хватит. А то и машина сдаст, вряд ли они часто бегают, всё больше тишком да ползком…

— Это у кого ещё раньше сдаст. — проворчал Кологерас. — Сами знаете, Сергей Алексеич, у нас поломка за поломкой. Недели не прошло, как холодильники перебирали!

— Типун вам на язык, Леонид Константиныч! Пока, вроде, стучит, спасибо вашему меху!

За мостиком, позади ходовой рубки гудит тонкая, высокая дымовая труба. Временами из нее вырываются огромные клубы черного дыма. Кологерас поморщился: туман — туманом, а все же, мало ли? Того гляди, шлейф угольного дыма увидят на шхуне, и тогда погоня, в лучшем случае, затянется.

— Еремеев! Скажи в кочегарке, зачем так дымят?

Еремеев, сигнальный кондуктор, которому по случаю тумана делать совершено нечего, бодро отвечает «Есть!» и мячиком скатился с мостика. Кологерас проводил его взглядом. Он и сам прекрасно знал, что происходит: отчаявшись поднять обороты, инженер механик велел своим «духам» обливать уголь машинным маслом, прежде чем забрасывать его в топки — отсюда и жирный дым, стелющийся за кормой канонерской лодки. Мера крайняя, но, похоже, вполне оправданная в их положении…

Воленька огляделся. На правом крыле мостика возвышалась коническая железная тумба с револьверной пушкой. Рядом, прикрытые от брызг, выложены на брезент кранцы первых выстрелов — два десятка патронов с латунными гильзами в жестяных коробах-обоймах. Боевая тревога пробита, комендоры бдят у «Гочкиса», и, вздумай шведы шутки шутить, — им не поздоровится.

Погоня продолжалась уже полтора часа. Шхуна упрямо шла прежним курсом, и каждый оборот винтов приближал её к болотистому, испещрённому мелкими заливчиками, островками, мелями и каменистыми косами, финскому берегу. Он опасно близко, но ни канонерка, ни остальные участники туманной гонки не сбавляли хода. На мостике царила напряжённая тишина, изредка прерываемая короткими репликами. «Аравия» следовала мористее, параллельным курсом, на случай, если контрабандистам придёт в голову повернуть в открытое море. Дистанция между судами сокращалась, но, увы, слишком медленно. В корпусе от вибрации на волне открылась течь — пока помпа справлялась, но…. Алексеев скривился, велел не разводить паники и добавить оборотов.