Борис Батыршин - Механический мир. Дилогия

— Прибыль? — насторожился резидент — А в чем, собственно, она состоит?

— Я и в мыслях не имел скрывать что-то от вас! Видите ли, один мой давний знакомый — он химик, работает в Оксфорде, — выделил из желез некоего вида слизня чрезвычайно устойчивый краситель изумительного изумрудного цвета. Дело это крайне выгодное — сырье, слизней, легко добыть в Китайском Туркестане в любых количествах. Можно даже наладить их выращивание, подобно тому, как выращивают личинки шелкопряда. Но если поставить фабрику там, то местные чиновники непременно наложат на неё свои загребущие руки, а нет, так рецепт красителя очень быстро утечёт на сторону. Тогда как здесь, в горной глуши, секрет можно сохранять сколь угодно долго. Сырье же, этих самых слизней, доставлять караванами в высушенном виде. Я даже инженера выписал, чтобы организовать производство на английский манер. Вот, позвольте представить — мистер Бондиль. Он из Канады, настоящий знаток своего дела!

Юбер слегка поклонился, избегая, впрочем, проявлений подобострастия. Об этом специально предупредил Раджит Сингх: «В наших краях, мой друг, — внушал он, — образованный европеец, инженер, чувствует себя не менее важной персоной, нежели герцог Мальборо в Палате Лордов.»

— Да, это убедительно. — согласился англичанин. — Что ж, достопочтенный Раджит Сингх, желаю вам успеха. Любые начинания, способствующие обогащению здешних мест, приветствуются британскими властями.

Из раскрытого окна донёсся далёкий пушечный выстрел, медные дребезжащие удары в тибетские колокола и гул толпы. Резидент недоумённо нахмурился и дважды хлопнул в ладоши. На пороге возник индус в мундире капрала колониальных войск. За его спиной Юбер увидел одного из шупрасси — тот пританцовывал на месте от нетерпения и подавал какие-то знаки.

— В чём дело, капрал? — брюзгливо спросил англичанин. — Что там за шум?

— К северным воротам подходит караван, сахиб! — браво отрапортовал индус. — Люди говорят — торговцы из Хота́на.

Шупрасси наконец протиснулся мимо капрала, рысцой подбежал к Раджиту Сингху, склонился к его уху и затараторил. Канадец, разумеется, не понял ни слова. И, судя по недовольным взглядам, которыми обменялись резидент и капрал, они тоже остались в неведении.

Впрочем, Раджит Сингх развеял их недоумение.

— Мой слуга сообщил о прибытии купцов из Китайского Туркестана с пробной партией «сырья» для моей фабрики. Если не пустить его в дело его как можно скорее, оно может пропасть, и я понесу крупные убытки.

— Что ж… — сэру Энтони явно хотелось задать сикху ещё вопросы, но он сдержался, памятуя о принятых на Востоке правилах вежливости. — Раз так, не смею вас задерживать. И надеюсь в скором времени присутствовать на открытии вашего предприятия!

— Что такое вы ему наговорили? — спросил Юбер, когда они отошли от дома резидента на половину квартала. — Слизни какие-то, краситель… неужели вы надеетесь, что он вам поверил?

— А куда он денется? — ухмыльнулся собеседник. Усмешка вышла несколько… злорадной. — Нет, он, конечно, попробует навести справки, но, поскольку, никаких слизней, дающих изумрудный краситель, в природе не существует, то и выяснить он ничего не сможет. К тому же, вы знаете, какое действие оказывает на британцев упоминание о прогрессе и научных открытиях. А уж если речь заходит о получении прибыли — уверяю вас, сэр Энтони, уже прикидывает, что будет выгоднее: убедить принять его в компаньоны, или вытянуть из меня «рецепт» и самому организовать производство? Англичане есть англичане: храбрые воины, хитроумные политики, но прежде всего — торгаши!

Похоже, понял Юбер, сикх до сих пор не может забыть его маленького лукавства насчёт британского подданства…

— Но в любом случае, — продолжал Раджит Сингх, — времени терять не стоит. Как только сэр Энтони поймет, какие «торговцы» явились в Лех, его хватит удар. А когда он придёт в себя — немедленно отправит гонца в Сринагар, а то и к самому вице-королю. Шутка сказать: русская военная экспедиция в сердце британских владений!

Лех, древняя столица княжества Ладхак, примостился у края долины, поднимающейся ввысь, к заснеженным пикам Гималаев. В центре города высится скала, на её плоской вершине — дворец, выстроенный в традиционном тибетском стиле. Владыка княжества здесь не живёт, да и бывает нечасто. Большую часть времени дворец служит обиталищем гарнизона из двух дюжин солдат махараджи при десяти старых бронзовых пушках.

Сам город походил на лабиринт из узких, петляющих улочек с аккуратными домами из серого кирпича. На каждой крыше торчат высокие жерди, увешанные белыми тряпицами и чёрными хвостами яков. Рядом с шестами сидят в молчании, словно погружённые в глубокие раздумья, мужчины, в теплых кафтанах и суконных шапках с длинными наушниками. Заметив чужаков, они неторопливо поднимаются на ноги, издают крик «джул е !», затем наклоняются вперёд, поднимают большой палец правой руки и вываливают язык. Юбера этот жест возмутил до глубины души. Он не знал — то ли хвататься за револьвер, то ли выкрикнуть невежам что-нибудь пообиднее, но, к счастью, переводчик-баба вовремя разъяснил: не оскорбление это вовсе, а принятый здесь знак приветствия.

Когда-то через Лех пролегал Великий Шёлковый путь, но город и сейчас далёк от упадка: в иные дни сюда прибывает по дюжине караванов. Традиционно в Лехе сходятся четыре караванных пути: первый — из Сринагара через перевал Зоджи Ла. Второй, самый прямой — из Пенджаба через перевал Рохтанг Ла. Третий ведёт в сторону Большого Тибета и Лхасы, четвёртый же разделяется на две тропы: одна на перевал Каракорум, другая — к Балтиту. Прибывающие оттуда караваны, входят в город через северные ворота, к которым и направились Раджит Сингх и Юбер. Гонец-шупрасси бежал впереди и гортанными криками разгонял толпу. Когда они подошли, наконец, к воротам, караван уже наполовину втянулся в город. Юбер во все глаза рассматривал всадников на невысоких, косматых монгольских лошадках.

— Теперь я понимаю, почему их назвали военными. Хоть караванщики и нацепили стеганые халаты и войлочные шапки, за слуг и погонщиков их примет, разве что, полный профан. Вон, как держатся в седле — сразу видны умелые кавалеристы, даром, что физиономии у многих самые, что ни на есть азиатские! И вооружены до зубов, не чета здешним воякам: у каждого отличный карабин, револьвер и сабля!

— Это казаки. — отозвался сикх. — Некоторые из них набраны из азиатских подданных царя и стерегут восточные границы Российской Империи. Казаки считаются иррегулярами, но в искусстве верховой езды и владении саблей — они называют своё оружие «шашка» — им нет равных. Мне случилось стать свидетелем того, как два десятка казаков вырубили банду в полсотни туркменских разбойников, не потеряв ни одного своего!