Борис Батыршин - Механический мир. Дилогия

— Ну, не сочти, Господь, за пьянство, сочти за лекарство! — Николай, перекрестился, выдохнул и одним глотком опорожнил стопку.

Юбер вслед за ним проглотил свою порцию, закашлялся, и потянулся к миске, до краев полной кусков жареной баранины. Миску принёс казак, вместе со стопкой лепёшек-чапати и жизнерадостно булькающей жестяной манеркой.

Столового прибора, хотя бы и походного, каким канадец привык пользоваться, обедая в шатре у Раджита Сингха, здесь не было. Русский протянул ему знакомый ножик-коротыш, но Юбер, запомнивший, как русский ковырялся им сначала в глине, а потом в подозрительной жиже, отдёрнул руку.

Собеседник, уловив заминку, иронически хмыкнул.

— Извините, мсье, более ничего больше предложить не могу. А вы по-киргизски, руками: отрываете кусок лепёшки, вытираете им жир с пальцем — и в рот. Да вы не стесняйтесь, попробуйте: удобно, вкусно, и никаких салфеток не надо!

Юбер неуверенно последовал полученным инструкциям. Получилось недурно.

— Вот и чудненько! — восхитился собеседник. — А теперь, пока пуля не пролетела…

И снова потянулся к манерке.

— Погодите, мсье Николя! — Юбер понял, что если так пойдёт и дальше, скоро оба они и двух слов связать не смогут. — Скажите сперва, что вы думаете о четырёхпалых тварях?

Русский отобрал у канадца стопку и плеснул в неё прозрачной жидкости.

— Скажу, разумеется, только сперва — вот! У нас говорят: «Поздно выпитая вторая — напрасно выпитая первая!»

Юбер послушно выпил и пошарил в миске, в поисках куска пожирнее. Собеседник отправил содержимое своей стопки в рот, помолчал, прислушиваясь к ощущениям.

— Хорошо пошла, чертовка! Что до вашего вопроса… кроме чертежей Саразена и инструкций насчёт «слёз асуров», я увез из Парижа кое-какие бумаги. Их автор — он, кстати, тоже русский — довольно подробно описал тамошнюю жизнь. Вы же знаете о Тэйлоре и его ссоре с Саразеном?

Юбер попытался ответить, но получилось лишь невнятное мычание — рот был занят мясом.

— После бегства из Солейвиля этот субъект отыскал сказочно богатое месторождение алмазов и принялся вместе со своими сторонниками его разрабатывать, в надежде разбогатеть, сбывая драгоценные камни на Земле. Но вкалывать в шахтах никто из них не хотел, и Тэйлор прибег к испытанному средству — чернокожим невольникам.

Юбер поперхнулся и закашлялся. Русский дотянулся и хлопнул его по спине — канадец едва не ткнулся физиономией в миску с бараниной.

— Спасибо, мсье… Значит, невольники? Но откуда он их брал? Торговля рабами давно объявлена вне закона!

— А чёрт его знает! У нас, в России говорят: свинья грязь найдёт. Я слышал, этого проходимца в Америке хотели вздёрнуть за расправы с неграми. Видимо, связался со старыми приятелями, такими же негодяями, как он сам, и наладил доставку живого товара. Хотя бы из той же Америки. Десяток-другой похищенных чернокожих — кому до них есть дело?

Юбер одним махом опрокинул очередную порцию обжигающего напитка.

— Невольничьи суда, старая добрая торговля чёрным деревом! За такое раньше вешали на реях!

— Вот именно! Рабов Тэйлору наверняка не хватало, вот и пришлось, волей-неволей, обратиться к местным ресурсам. Один из его сторонников, учёный и вивисектор, приспособил для тяжёлых работ каких-то местных животных. И не просто приспособил, а хирургически изменил, чтобы они справлялись с работой под землёй даже лучше негров! Вот я и подумал: может, их следы мы нашли у реки?

Канадец от волнения не заметил, как одну за другой осушил ещё две стопки.

— Я понял, мсье! Четырёхпалые и есть те самые изменённые твари! И они сопровождают посланцев Тэйлора, которые явились для того, чтобы похитить «слёзы асуров», так?

— Так! Но как они доберутся до монастыря? Вряд ли у Тэйлора тоже есть дирижабль…

Канадец задумался. Его собеседник, воспользовавшись возникшей паузой, наполнил стопки по новой.

— Но, если эти твари работают в шахте, то, может, они и по скалам умеют лазать? Вы же видели — пальцы как у гекконов!

Русский посмотрел на собутыльника и вдруг с размаху ударил кулаком по столу. Миска подпрыгнула на целый дюйм, обрызгав обоих жиром и мясным соком.

— Ах ты ж, твою парижскую богоматерь! Пока мы будем возиться с дирижаблем, они заберутся на скалу и уведут «слёзы» у нас из-под носа?

— Я только предположил… — поспешил успокоить собутыльника Юбер. — Может, Тэйлор просто решил сэкономить на кули? С такими носильщиками можно вовсе обойтись без охраны — любые бандиты разбегутся!

— А ты, брат, здоров, водку кушать! — уважительно сказал русский, видя, как Юбер по очередному разу наполняет стопки. — Я-то думал, вы, французы, больше по виноградным винам…

За час они вдвоём уговорили полную манерку и взялись за вторую.

— Я два года воевал за Эйба Линкольна! — гордо ответил Юбер. — Ну, может, «воевал» это громко сказано, я состоял при разведочных аэростатах — но пить меня научили! Правда, мы хлестали дрянное кукурузное виски из Кентукки и дешёвый кубинский ром. Но крепостью они не уступят вашей… vodka, да?

— Белое столовое хлебное вино нумер семь! — русский назидательно поднял ножик с наколотым на него куском мяса. — Альфа и омега российского бытия. Приготовляется строго научным методом химика Менделеева!

Юбер поперхнулся бараниной.

— Это жуткое пойло производят в химических ретортах?

— Не в ретортах а в… как их… чёрт знает, в чём её производят, лучше у своего приятеля Груссе спрашивай!

— Ты, выходит, знаком с Паскуале?

— Ещё как знаком! Только мы называли его Паске. Я как-нибудь, расскажу, как мы с ним версальцев, как тараканов давили!

Юбер на миг представил, как его старый приятель давит тараканов. Мерзкие твари предстали в его воображении одетыми в синие солдатские куртки и красные кепи, и почему-то с четырьмя пальцами на босых ногах. Они противно хрустели под башмаками Груссе и брызгали во все стороны маслянистой жижей. Канадец судорожно сглотнул, избавляясь от тошнотного кома в горле.

— Да, старина Паскуале… знаешь, Николя, я прочел в газете: его и ещё три тысячи коммунистов сослали на каторгу, в Новую Каледонию. Препаршивое, скажу я тебе, местечко: тропические лихорадки, людоеды, надсмотрщики с бичами — совсем как плётки у твоих сosaques! Люди там мрут, как мухи и, боюсь, Паскуале живым оттуда не выберется…

— Ещё поглядим… — загадочно ответил русский. — А пока — давай-ка выпьем за то, чтобы Паске не загнулся там раньше времени!

— Раньше какого времени? — уточнил Юбер, разливая очередную порцию. Это оказалось непросто — руки дрожали.

— Какого надо, такого и раньше! Ты лучше напомни, о чём мы давеча говорили?

Юбер честно попытался выполнить просьбу.