Роман Гётц - Танец плащей

— Послушай меня, — сказала она, понизив голос. — Я не могу любить тебя, Ромул. Я даже не могу относиться к тебе по-доброму, и моя причина та же, почему ты убил своего брата. Возьми серьги. Не скрывай свою боль. Не стыдись своих слез.

Она взяла его за подбородок и приподняла его голову.

— Но я могу любить Гёрн, — сказала она. — Я не знаю, кем может стать Ромул. Он может напугать меня, даже обидеть по просьбе собственного отца. Поэтому вы должны держать Гёрн скрытом и безопасном месте. Сохранить ему жизнь. Ты можешь сделать это для меня?

Слезы покатились по его щекам, но он кивнул. Она видела эту силу и чувствовала себя выше всякой гордости.

— Ромул никогда не должен любить меня, — сказала она, поворачиваясь к двери. — Но Гёрн может.

— Я запомню, — сказал Ромул. Когда Лейла ушла, он схватил один из своих многочисленных мечей и ударил по боку манекена. Он узнал ещё об одном уменьшении значения силы. Это означало сломить волю другого, чтобы встретить свою собственную.

Всё больше и больше молодой Ирвинг чувствовал, как в его сердце растет бунт при одной мысли о том, чтобы обладать такой же силой. Он подавился. Эти мысли не принадлежали Аргону. Они не были тем, кем он был.

Он разрезал пополам одно из своих одеял, просунул в него несколько глазниц и закутал лицо. Потерявшись в тренировках, он размахивал мечом по комнате, меняя позы. Он позволил своей злости и бунта расти, ибо он был теперь Гёрном, и эти мысли принадлежали ему.

Лейла вошла в комнату Аргона и опустилась на колени перед его столом.

— Моя задача? — спросила она.

— Вам это удалось? — Аргон спросил ее первым. Зная, что на кону ее жизнь, Лейла спрятала улыбку глубоко в груди.

— Сверх всяких ожиданий, — ответила она. — Ваш сын познал, что такое отказ девушки.

В том же обличье, что и накануне, Бернард вернулся в храм жрецов. Подойдя к воротам, он отпустил стражников, уверенный, что его угроз более чем достаточно, чтобы обезопасить себя. Его беспокоили головорезы и наемники, бродившие по улицам. Он не хотел представлять себе торжество, которое может вспыхнуть в подземном мире, если его найдут и убьют на открытом месте.

Неудивительно, что его приняли гораздо менее тепло, чем раньше. Его немедленно отвели в комнату Пеларака и заставили ждать. Вскоре прибыл Верховный Жрец.

— Вы поставили нас в неудобное положение, — сказал Пеларак, закрывая за собой дверь.

— Добро пожаловать в Тидарис, — сказал Бернард. — Никто не чувствует себя комфортно, пока паразиты притворяются королями.

— Когда люди выдают себя за богов, все так же ужасно, — сказал Пеларак. Бернард проигнорировал тонко завуалированное оскорбление.

— Я пришёл за ответом. Ты поможешь нам уничтожить Гильдии Воров или будешь цепляться за свой никчемный нейтралитет?

Пеларак обошел его, и сел за стол. Он постучал кончиками пальцев друг о друга, затем приложил указательные пальцы к губам.

— Ты должен понять, что я делаю то, чего хочет от меня Кораг, — сказал Пеларак. — Это решение не мое, а его.

При нормальных обстоятельствах Бернард на словах поддержал бы веру Пеларака. Поскольку его дочь пропала, а в поместье не было настоящего наследника, у него не было ни времени, ни терпения. Он закатил глаза.

— Не корми меня этой чепухой. Ты здесь, первосвященник, не какой-то голос в голове.

— Ты сомневаешься в силе Корага?

— Сомневаться в этом? — Сказал Бернард. — Разве я стал бы так настаивать, если бы сомневался в этом? Я просто не хочу слышать никакой чепухи о молитвах или неясных обещаниях и пророчествах. Мне нужен ответ. Правильный.

Пеларак улыбнулся волчьей улыбкой.

— Ты его не получишь. Не тот, который тебе нужен.

— Я выполню свое обещание, — сказал Бернард.

— И мы верим тебе, — настаивал Пеларак. — Послушай, что я тебе скажу.

Он указал на стул напротив себя. Бернард раздраженно сел. Часть его знала, что он должен успокоиться. Он был вспыльчив и опрометчив, что всегда отвергал в других. Однако жрецы раздражали его годами. Если дипломатия и взятки ничего для них не значат, то пора прибегнуть к угрозам и грубой силе.

— Посмотри на мгновение с моей точки зрения, — сказал Пеларак. — Допустим, я соглашусь с вами; негодяев нужно поставить в строй, и эта бессмысленная война закончилась. Но если я присоединюсь к вам сейчас, после того как вы поднимете меч над нашими головами, что помешает нам быть марионетками Ролэнга, а не слугами нашего Бога? Мы убьем королей за те же угрозы, что и вы.

Бернард чувствовал себя немного его вспыльчивость оставить его. Должно было произойти что-то очень опасное. Пеларак не шутил с угрозами, и его уверенность в собственной безопасности казалась высокомерной задним числом. Жрецы могли убить его взмахом руки. Вся его сила и золото ничего не значили, если Корагу нужна была его голова.

— Грубо говоря, возможно, — сказал Бернард, все глубже погружаясь в свою политическую сущность, — но вы говорите немного правды. Нам нужна твоя помощь, Пеларак. Ибо если ты не с нами, то я боюсь, что действия твоих женщин-убийц настроят тебя против нас.

— Я разберусь с ними вовремя, — сказал Пеларак. — Я же сказал, Они нас не представляют. Кораг — наш господин, а я его ближайший слуга. Он хочет, чтобы эта война закончилась. Но вот в чем мы с тобой не согласимся.

— Самонадеянно, — сказал Бернард. — Как мы можем не согласиться, если ваш Кораг хочет.

Пеларак встал, разглаживая свою черную мантию. Свободной рукой он потер лысеющую голову. Бернарду это совсем не понравилось. Верховный жрец редко колебался. Это было плохо. Очень плохо.

— Мы поможем вам, но только при условии, что вы дадите нам кого-то на хранение, кого-то, кто присоединится к нашему ордену. В следующий раз, когда ты взмахнешь мечом над нашими шеями, у нас тоже будет кто-то, кто взмахнет нашим.

У Бернарда упало сердце.

— Кто вам нужен? — спросил он.

Пеларак мог бы улыбаться или злорадствовать, но это был не тот человек.

— Две безликие сестры пришли ко мне прошлой ночью, чтобы сообщить о своих действиях. Я не стал делать им выговор. У них твоя дочь, Элисса. Она должна присоединиться к нашему ордену.

Бернард почувствовал, как его мир разрывается и хаотично вращается в его сознании. Элисса, жрица Корага? Возможно, она будет в безопасности, от Куллов и уж точно не будет угрожать его поместью. Но увидит ли он ее снова? Кем она станет, запертая в стенах, ежедневно терзаемая риторикой Корага о порядке и тьме?

И тут он увидел скрытую угрозу. Если у безликих женщин есть Элисса, они могут делать с ней все, что пожелают. Если он откажетс… — Я должен согласиться, — сказал он.

— Хорошо, — сказал Пеларак, улыбаясь. — Я рад, что мы смогли прийти к соглашению. Мы помогаем друг другу, как друзья, а не как хозяин и слуга.