Роман Злотников - Вселенная неудачников

— Холден — идиот, — сказал майор. — Я всегда это знал. Человек, который попадает в одну и ту же ловушку четыре раза и всё же с завидным упорством продолжает лезть в джунгли, не может не быть идиотом.

Упс, подумал я. Значит ли это, что с Холденом процедура, давшая сбой на мне, сработала уже четырежды? И если бы она подействовала и в моём случае, я был бы уже на побережье, мог бы валяться на пляже, попивать холодные коктейли и продолжать строить из себя русского шпиона?

И что именно сделала бы со мной эта процедура?

— Ты знаешь, что здесь происходит? — спросил Полсон.

— Это вопрос на миллион, — сказал я. — Никто не знает, что здесь происходит. Кроме вас двоих, очевидно. Иначе представители всех разведок мира не протирали бы штаны на побережье. И, как я догадываюсь, не только на побережье.

У меня к этой парочке тоже накопилось много вопросов, но я почему-то думал, что отвечать они откажутся.

— Ты знаешь, что являешься единственным человеком, на которого не подействовала процедура ментальной блокировки?

— Теперь знаю, — сказал я.

А вот уже и термины из научно-фантастической литературы в ход пошли. Интересно, а бластеры у них есть?

— Мы даже на некоторое время готовы были предположить, что ты не являешься человеком, — сказал Полсон.

— Чужой против хищника, — сказал я. — Кто бы ни победил в этой войне, человечество в любом случае проиграет.

Оказалось, они не видели этого фильма и не читали рекламного слогана. Или у них просто чувства юмора нет.

Потому что ни один из них даже не улыбнулся.

— И что ты знаешь о Чужих? — спросил майор.

— А вам не интересно, что я знаю о хищниках? — спросил я.

— Он шутит, — сказал Полсон. — Он человек. По крайней мере насколько об этом позволяет судить наше оборудование.

Шикарно, как сказал бы Эрик Картман из мультфильма «Южный парк». Эти ребята на полном серьёзе сомневаются в том, что я человек? Куда я попал и где мои вещи?

— Ты создаешь нам проблемы, — сказал Полсон. — Майор предлагает убить тебя.

— Логичное решение, — сказал я. — Нет человека, нет и проблемы. Майор отнюдь не оригинален.

— И тебе не страшно, что мы тебя убьём?

— Нет. Ни капельки.

— Почему?

— Потому что если бы вы хотели меня убить, то уже давно бы убили. А мы тут сидим и разговоры разговариваем. И даже сигареты вернули.

— Я всё ещё настаиваю на своем предложении, — сказал майор. — Так будет проще.

— Этот человек — феномен, — сказал Полсон. — Мы не можем так просто забыть о нём. И проще всё равно уже не станет.

— Ага, — сказал я. — Я всегда знал, что представляю ценность для науки. Давайте не будем меня убивать, а?

— Он просто какой-то долбаный мутант, — сказал майор. — Случайность. Ошибка природы.

— Полегче на поворотах, — сказал я. — Сами вы ошибки.

— Вы представляете, какую ценность могут представлять результаты исследования его мозга, если нам удастся вычислить эту мутацию и повторить её?

— Генетические эксперименты в Альянсе запрещены.

— Расскажите об этом военной разведке.

Разговор с каждой новой фразой становился всё интереснее. Мне даже не хотелось его прерывать. Что ещё нового я могу узнать об Альянсе и его военной разведке?

— Я не представляю, как из этого можно сделать оружие, — буркнул майор.

— Но это не значит, что военная разведка будет придерживаться одних с вами взглядов.

— И что вы предлагаете?

— Необходимо провести дополнительные исследования.

— Здесь? — Скепсис майора буквально капал с его губ на пол. Аккурат рядом с тем пеплом, который я стряхивал туда же.

— Разумеется, нет. У нас нет соответствующего оборудования.

— И…

— Полагаю, мы должны послать внеочередной запрос.

— Чем спровоцируем новую волну интереса на побережье?

— Нам осталось от силы пара недель. Новая волна интереса ничего принципиально не изменит.

— Я против, — сказал майор.

— Это уже запротоколировано. Сколько можно повторять одно и то же?

Ребята снова перешли на свою странную смесь нескольких языков, что не мешало мне следить за ходом беседы и понимать девять слов из десяти.

И хотя они теперь знали, что я их понимаю, знание сие их не останавливало. Означает ли это, что я уже никогда не вернусь на побережье?

Мне стало тревожно.

Но ещё больше мне стало любопытно. Я же журналист, чёрт побери. Вроде… Во всяком случае, ещё не так давно я твердо собирался им стать. Альянс, военная разведка, намёки на Чужих и упоминание о каких-то странных, только мне свойственных мутациях… А кому в такой ситуации не стало бы любопытно?

И на данный момент любопытство перевешивало тревогу.

— Это может быть опасно для всех, — сказал майор.

— Я отдаю себе в этом полный отчёт, — сказал Полсон. — Но в любом случае решение принимать не нам. Так что не стоит волноваться. Ответственность за конечные действия всё равно ляжет не на ваши плечи.

— Я не боюсь ответственности, — отрезал майор. — Я боюсь последствий.

— Даже если мы ничего не сделаем, последствия всё равно будут, — сказал Полсон. — И если мы примем ваш вариант решения проблемы, ещё неизвестно, что окажется хуже в конечном счёте. Не забывайте о том, где мы находимся.

Кстати, а где мы находимся?

Похоже, что в моем воспаленном воображении. Или в ещё чьем-то бреду.

Или Ктулху наконец-то проснулся и начал пожирать мозги?

Я чувствовал себя абсолютно вменяемым. Интересно, а сумасшедшие способны догадываться, что с ними что-то не так?

— Жрать хочу, — сказал я, прерывая их содержательный диалог. — Пока вы свои конечные решения принимать будете, я сам от голода умру. Кормежка у вас тут предусмотрена или нет? Для справки могу сообщить, что до сих пор нормальная человеческая еда меня вполне устраивала.

У майора чувство юмора точно отсутствовало. Реплика про «нормальную человеческую еду» ему явно не понравилась. Я даже подумал, что он меня опять вырубит.

Но он не стал.

Вместо этого мне принесли еды.

А через пару часов — ещё и переносной биотуалет.

Время тянулось медленно. Часов у меня не было, окна тоже, поэтому определить точно, сколько времени прошло, не представлялось возможным.

Дважды приносили еду, по вкусу напоминающую те армейские сухпайки, о которых рассказывал Холден. Один раз мне удалось заснуть. Самому, а не при помощи доблестного майора и его непонятной хреновины. В разговоры со мной больше никто не вступал.

В какой-то момент кончились сигареты. С превеликим сожалением я докурил последнюю до самого фильтра и кинул окурок в пустую пачку. Добавил туда же бесполезную ввиду отсутствия сигарет зажигалку и сунул пачку под кровать.

В голову лезла навеянная последней беседой майора и Полсона научно-фантастическая муть.