Артём Помозов - Проклятое место. Дорога домой [litres]

Андрей с тяжелым сердцем смотрел на обгоревшие тела своих друзей. На то, как их стаскивали в тот самый домик, в котором Никита перестрелял спящих телохранителей торговца.

– Как все прошло?

– Больше он никого не побеспокоит. – Коннор поплевал на свои окровавленные ладони и постарался счистить кровь об штанину. – Но есть еще кое-что. Назначь встречу с лидером «Удара». С тем, кого они изберут после Андрейченко. Есть о чем поговорить.

– О чем же?

– Я скажу это, когда две самые мощные группировки Зоны усядутся за стол переговоров и позабудут взаимные обиды.

Нелюдимый искатель со странным прозвищем и туманным прошлым не стал дожидаться от Андрея внятного ответа, а продолжил шагать навстречу рассвету.

На столбе болтался труп немолодого мужчины. Тело, привязанное за шею, покачивалось на ветру. На плечо мертвецу приземлилась ворона и, протяжно каркнув, вырвала клювом кусок гниющего мяса. Полакомившись человеческой плотью, она перешла к деликатесу. К глазам.

Потом, взмахнув крыльями, полетела дальше.

Трое искателей двигались по дороге. Один замер и направил на мертвеца луч фонаря. Лица повешенного сталкер не узнал – спасибо стервятникам. Зато отметил, что покойник одет в форму «Удара», и, что удивительно, на экипировке красуются генеральские погоны.

Лесная тропа привела к старому, заросшему железнодорожному полотну. Компаньоны огляделись. По обе стороны от железки тянулись унылые поля, где торчали скрюченные, изуродованные радиацией деревья.

Скоро уже должен был показаться знаменитый Рыжий лес. Непростое местечко. После аварии на Чернобыльской АЭС лесной массив был заражен. Сосны, под действием радиации, выгорели, погибли. Советские ликвидаторы спилили и захоронили поврежденные деревья, но вот сейчас, спустя столько лет, лес начал восстанавливаться. Жуткое зрелище. Стволы, вывернутые под немыслимым, почти прямым углом, торчали, словно стражи подступов к Припяти. На ветру качались куцые, лишенные хвои ветки. Под подошвами трескались шишки.

– Смотри. – Скай тронула Михаила за плечо. – Видишь?

– Ага. Что, думаешь, там пересидеть ночь?

– Почему нет?

– Будь осторожнее. Пойдем.

Там, над деревьями, показались выцветшие купола старого храма.

Мельников не был верующим, но перед входом в храм все же перекрестился.

– Ты решил в Зоне найти божка? – съехидничала Скай.

Толкнув тяжелые дубовые двери, Михаил вошел внутрь, одновременно вскидывая автомат и включая фонарик.

– Кажется, чисто. Заходи, Скай.

Путники с любопытством оглядели скромное убранство сельской церквушки. Простенько, чисто. Иконы с позолоченными рамками, престол, покрытый полинявшей красной парчой.

– Не нравится мне здесь, – заметил Михаил. – Слишком чисто. Может, здесь не все так однозначно…

– Опусти автомат, брат, – послышалось из-за спин ребят.

Скай вскинулась, развернулась, вытаскивая пистолет.

Луч фонаря выхватил сидящую в темном углу фигуру в церковных одеяниях.

– Не надо тыкать в меня оружием. – Фигура поднялась, откинула капюшон. – Мне казалось, все знают, что это мое место. Особенно «Анархисты». Или вас не посвящают в отношения с соседями, девушка?

– Не подходи! – выкрикнула Скай.

– Я наблюдал, как вы заходили. Я мог застрелить вас, и вы бы не поняли, что умерли. Но вы здесь. И я открыто представился. – Он поднял руки. – Видите, я без оружия. Давайте проявим взаимное доверие и уважение. Как вам такое предложение?

– Не двигайся, – приказал Михаил. – Я обыщу тебя.

– Ради бога.

Вблизи Михаил заметил, что человек в рясе – не старый, каким представлялся, а совсем наоборот. Это был молодой парнишка, лет двадцати – двадцати пяти. Только седой совсем. Мельников поежился, вспомнив Лиса, поседевшего после встречи с неведомой аномалией.

– Он чист, – резюмировал Рохля.

– Я же говорил. Вам нечего бояться. Тут вас не тронут. У вас есть оружие, а у меня его нет. И в Храме, кроме меня, никого нет. Люди тут надолго не задерживаются. Как и в самой Зоне. Да ты и сам знаешь.

– Но я ему не доверяю, Миш, – поделилась подозрениями Скай, но вернула пистолет в кобуру.

– Мы отдохнем. Как там тебя?..

– Могильщик.

– Оптимистичное прозвище. Но ладно. Могильщик, где мы можем отдохнуть?

– Вон, келья. Пусть твоя попутчица отдохнет. А нам с тобой есть о чем поговорить. Я прав?

– Есть о чем поговорить, – кивнул сталкер.

– Я буду настороже, – пообещала Скай и направилась к келье.

– Не сомневаюсь, – улыбнулся Михаил.

– Пошли со мной. Давно ко мне никого не заносило. Знаешь, приятель, смотрю я на тебя и себя вспоминаю. Лет пять назад я был таким же, как и ты. Как все сталкеры.

– Давай без предысторий, – раздраженно сказал Мельников.

– Может, послушаешь? Хотя бы из вежливости. Спасибо. Позволь мне окунуться в прошлое. Мы были детьми, нам казалось, что весь мир лежит у наших ног. Безнаказанно убивать, гоняться за артефактами, охотиться на диких зверей. Шикарная жизнь, не правда ли? Но ничто не вечно под луной. Нас было шестеро. Шесть закадычных друзей. Четверо погибли. В одночасье. От бандитских пуль. Пятый потерял обе руки. Тогда было проще, и я смог переправить его через кордон. Дошли слухи, что через год он свихнулся и не узнавал никого из близких, крича о том, что ему необходимо завершить начатое. А потом сиганул в окно. Шестой сгинул в аномалии.

– Шестеро, включая тебя? – переспросил Михаил.

– Да.

– Но ты же только что сказал, что все погибли.

– Все погибли.

– И как же ты здесь?

– Терпение, и ты все узнаешь.

– Очередной шизофреник, – выдохнул искатель одними губами.

– Почему я не уехал? Моя душа здесь. Мое место здесь. Это как защитная реакция. Наверное, в наказание я просто обязан молиться за всех, кто уже умер, и за всех, кто еще топчет эту проклятую землю. И хоронить их. Рано или поздно, но и тех, и тех.

«Сорвать автомат – секундное дело, – подумал Мельников. – Еще секунда – и от сумасшедшего не останется ничего, кроме кровавого пятна на потрескавшихся стенах».

– Ты верующий? – спросил Могильщик.

– Нет. – Михаил сжал оружейный ремень. – Я не верю.

– Позволь спросить – почему?

– Разве можно верить в Бога, когда маленькая девочка попадает под колеса машины и теряет шанс на будущую счастливую жизнь? В чем она провинилась? Кому могла навредить? Скажешь, что на все воля божья? Тогда я тебя убью, – холодно пообещал Мельников. – О каком Боге может идти речь, когда люди режут и убивают друг друга непонятно ради чего? Это у Создателя такое чувство юмора? Смеяться над тем, как люди калечатся? Как истребляют друг друга? Смеяться над тем, как умирают дети? Как мужчины загибаются от рака? Как женщин насилуют по подворотням? В такого Бога ты предлагаешь поверить?