Артём Помозов - Проклятое место. Дорога домой [litres]

– Меня не волнует, что вы не делаете. Меня волнует лишь то, что творю я.

Андрейченко развалился на комфортабельном офисном стуле – почти что кресле. Перед ним стояли пивная кружка и зелененькая, покрытая конденсатом, бутылочка дорогого немецкого пива. Самое то после напряженной недели, ознаменовавшейся победой над бандитами с Болот и сокращением численности группировки «Анархисты». Существенным сокращением.

За генералом на стене висела подробная карта Зоны, вся исписанная понятными одному ему надписями. Некоторые локации на карте были обведены в кружок или зачеркнуты.

Кружка наполнилась хмельным напитком…

…и дверь в кабинет генерала слетела с петель…

– Какого хрена ты творишь?!

– Принимаю твою отставку, – заявил появившийся на пороге «ударовец» и направил на генерала дуло пистолета.

– Ты перебрал, да?

– Нет, он говорит серьезно, – послышалось откуда-то из коридора.

Как оказалось, наглого смутьяна поддерживала целая толпа боевиков.

Никита разрезал путы, позволив торговцу вернуться за стол. Малинин поблагодарил его и, обработав пулевое ранение подручными средствами, предложил незваному гостю сесть напротив. Искатель не отказался.

– Ты видел? – спросил Малинин.

– Что я должен был видеть?

– Как изменилось это место. Когда я только-только начинал обживаться здесь, в этой деревушке, в Крае вечного лета, как вы ее зовете, здесь ничего этого не было. Никаких ухоженных улиц и отремонтированных домов. Одни пустые, скособоченные хаты, заросшие травой, кривые деревья и кучи мусора. А теперь посмотри, как все преобразилось. В лучшую сторону. Я умею созидать, вы же, сталкеры, умеете лишь разрушать.

– Саша, правильно? Твое настоящее имя.

– Да, правильно.

– У меня был друг Сашка. Он погиб в Карьере. И приказ убить его отдал ты. Но это уже не важно. Все, что между нами было, закончилось, когда я позволил тебе жить больше отпущенного. Я стремился узнать нечто новое, а не поговорить по душам. Боюсь, мне придется прервать беседу метким выстрелом. Смекаешь?

– Насколько я понимаю… а я всегда был реалистом… это последние минуты моей жизни. – Торговец усмехнулся. – Не будь засранцем, исполни волю умирающего. Поговори со мной. Выпить хочешь?

– Давай, чего уж там.

– Виски. – Александр продемонстрировал красивую бутылку. – Настоящий. Такой же мы пили с Семой, пока твои люди нас не прервали. Кстати, как у него дела?

– Больше никак.

– О господи… – Малинин пододвинул стакан к Никите. – Из одной бутылки, ты сам все видел. – И первым приложился к ободку стакана.

– Мне наплевать, если ты затеял отравить меня. – Коннор спокойно осушил стакан. – Больше меня тут ничего не держит. Главное – успеть посмотреть на то, как ты будешь корчиться в муках, прежде чем начну корчиться сам.

– Знаешь, зачем все это? Все эти затеи? Шахматные партии и интриги? Из-за кошмара, что может поджидать всех нас в будущем. Я пытался поступить правильно и сделать в своей не особо праведной жизни что-то хорошее. И посмотри, к чему это привело. Там, дома, меня ждет жена и пятилетний…

– Не начинай.

– Никит, я не начинаю. Констатирую факт. Дома у меня жена и пятилетний сын. И больше всего на свете я боюсь того, что он может не дожить до своего совершеннолетия. Нет, дело не в каких-то болезнях, мальчик абсолютно здоров. Дело в вас.

– Мы-то каким боком к твоему сыну? Скольких детей ты сам убил? Кона того же. Парню всего третий десяток шел.

– Я убийца. – Торговец не стал отрицать очевидное. – И я никогда не скрывал этого. И никогда не стыдился. Все, что я делал, я делал во благо. Для чего-то большего. Так чего мне стыдиться?

– Твой кошелек – это не нечто большее. – Никита пропустил еще стаканчик.

– Вы, сталкеры, тупые мерзкие бандиты, неспособные разглядеть того, что у вас перед носом. Вы тащите из Зоны артефакты и распространяете их по миру, стремясь наварить как можно больше денег, при этом не размышляя о том, что вы творите и какой опасности подвергаете нашу планету. – Малинин разлил остатки скотча. – Вы открыли ящик Пандоры. И вам плевать, что Зона медленно, но неуклонно растет. Она расширяется. Пока это незаметно невооруженным взглядом, но в будущем, будь уверен, вы это заметите. Только будет слишком поздно.

– И в чем же наша вина?

– Вы мешаете нам заниматься изучением Зоны. Артефакты, что вы продаете направо и налево, как считают наши ученые, могут оказаться эдакими «маячками» для Зоны, к которым она потянется, когда придет время. Зона покроет весь Земной шар, если вы не остановитесь.

– А ты, получается, боролся с этим, набивая кошелек? Продавая стволы и подставляя других? Играя людьми-фигурками в изощренную шахматную партию? Так, что ли?

– Зоной плотно занялись. И не власти и служба безопасности, а очень серьезные лица. Моя задача была в том, чтобы установить контроль над товарами и оружием, что поставляют в Зону. У меня получилось. Когда наши люди вступили бы в, как ты сказал, изощренную шахматную партию, я бы перекрыл все эти потоки, оставив ослабленных войной сталкеров без еды, медикаментов и оружия. И вас бы попросту добили. Вы и так преуспели. Война «Анархистов» и «Удара» тому яркий пример. А то, как Андрейченко занимался и продолжит заниматься зачисткой мелких группировок – нам только на пользу.

– Андрейченко сегодня умрет, если в «Ударе» еще остались здравомыслящие.

– Боже мой, да это уже не имеет значения. Вы, сталкеры, проиграли. Наши люди закрепились в Припяти. Не сегодня, так завтра они выдвинутся к вам. Поверь, у нас хватит мощи, чтобы стереть вас всех в порошок.

– Ты так просто разглашаешь секретные данные?

– О сохранности этой информации я бы переживал полгода назад. Когда Валерьевич пытался докопаться до правды, едва не раскрыв меня. Кстати, вполне вероятно, что и раскрыл, да делиться догадками с вами не спешил. Спасибо тому, кто убил жирдяя. Он был моим самым опасным противником, так как обладал знаниями. А знания важнее и опаснее заряженных пистолетов.

– Я услышал достаточно.

– Что дальше?

Никита перехватил дробовик за ствол и, размахнувшись, обрушил приклад на столешницу.

– Полагаю, ты захотел воспользоваться ножкой? Она довольно крепкая, череп пробьет. Тебе не обязательно шуметь и нервировать тех, кто сейчас обливает своих братьев бензином и готовится сопроводить их в последний путь. Ножка откручивается. Сам глянь.

– Благодарю.

– Обращайся.

– Вот так оно все просто.

– Ты мне понравился, Никита. В хорошем смысле. Мне кажется, что нам еще есть о чем поговорить и выпить в аду, да? Не хочу, чтобы эта встреча стала нашей последней.

– Загробной жизни нет. – Коннор подошел к своей жертве. – Еще с детства я уяснил для себя кое-что. Когда ты ребенок, тебе кажется, что вот он, вот весь мир, и он для тебя одного. Только для тебя. – Для устрашения он долбанул палкой по спинке стула. – Но ты взрослеешь и понимаешь, что это не так. Такие моменты, как сейчас, кардинально меняют все. – Второй удар, уже по плечу Малинина. Тот взвыл. – Никогда не верил. – Бывший наемник склонился над упавшим со стула торговцем. – Ни во что. Ни в Бога, ни в судьбу. Всегда думал, что человек сам определяет свой путь. Как на железной дороге, понимаешь? Переключает стрелки на путях. А одно переключение коренным образом влияет на другое. Ну, «эффект бабочки». Что-то типа того. Недавно же пересмотрел свои взгляды на жизнь. Каждый, понимаешь ли, мнит себя героем какой-то своей истории. Уникальной истории. Мнит хозяином своей судьбы. То-то же. Какие они все наивные. – Замах – и по голове Малинина заструилась кровь. – Смешно, да? Куешь ты свою судьбу? Или же это я творю ее? А что, если кто-то творит мою, и я всего-навсего инструмент? Но по ту сторону шахматной доски никого же нет? Как нет ничего и после смерти. Все заканчивается. Нет ни рая, ни ада, ни Вечности. Одна пустота. Ты отправишься в нее. Ты не увидишь своих родных и близких. – Череп новоявленного оружейного барона промялся под ударом. – Потому что нет ничего, кроме вечной тьмы, а свет, в котором мы ютимся – лишь временная иллюзия.