Илья Крымов - Мироходцы. Пустота снаружи [litres]

Даже в разгар дня внутри «Чертова камня» всегда царила тьма. Разогнать ее было никак невозможно, лишь крохотные красные светильники робко щекотали эту стихию, едва обозначая столы, стойку, фрагменты коридоров и лестниц. Завсегдатаев все устраивало.

– Эй, чертила, подлей мне этой гадости.

Во мраке за барной стойкой слабо мигнули огоньки глаз, влажно блеснул пятачок, мохнатая лапа наполнила тумблер. Который уже?

Красное освещение бара вдруг посерело. Свет не исчез, просто потерял изначальный цвет. Издали полилась печальная музыка, терзал душу саксофон, подыгрывало ему пианино. Дверь открылась, вошел высокий молодой мужчина в шляпе и плаще. Сев рядом с Каосом, он похоронил едва начатую сигарету в переполненной пепельнице и заказал себе того же, что пил мироходец.

– Малой, читать умеешь? – спросил Кублазон, указывая когтем на висевшую сверху табличку: «Генераторы нуара в заведении отключать». – Сколько можно уже?

– Слушай, господин Кублазон, у тебя разве много клиентов с таким гаджетом?

– Только ты.

– Так какого же…

– Специально для тебя табличку заказал, – осклабился черт.

– Сволочь ты.

Когтистый палец указал на другую табличку: «Сволочизм в заведении приветствуется».

Вздохнув, Малой сунул руку во внутренний карман плаща и щелкнул выключателем – депрессивный джаз стих, цветовой фон пришел в норму.

– Как дела, господин Магн?

– Лучше всех.

– А что такой хмурый? – Малой положил шляпу на стойку и глянул в свой тумблер, где бурлила какая-то мутная жижа. – Кто-то умер?

– Смысл.

– О. Это я удачно зашел.

Перед Каосом появился цветастый листок старомодной бумаги.

– Мой приятель устраивает шумную вечеринку через пару дней и приглашает тебя. Сходи, развейся.

– Приятель? Деревянный, что ли?

– Деревянный мне не приятель, а коллега. Я говорю о…

– А, эльф, – произнес Каос, – припоминаю. Гнусный развратный тип, водящий знакомство с порождениями иллитов. Я бы послал его в задницу, но боюсь, ему понравится.

– Не исключено. Пойдешь?

– С каких пор ты подрабатываешь посыльным, Малой?

– Ни с каких. У меня новое дело, а ты оказался по пути.

– Хм. А где твой пес?

– Снаружи. Говорит, здесь так воняет серой, что потом три дня нос не работает.

Господин Кублазон довольно хрюкнул.

Не получив осмысленного ответа на приглашение, Малой все же отчалил. Уже с улицы вновь послышался джаз. Ребенок, подумал Каос, трудно нагонять тоску, когда живешь в мире столь яркого солнца. И все же он старался.

– Сплошной поток бессвязных мыслей…

– Чего? – переспросил черт.

– Дай бутылку, я ухожу… И это, давай закрою счет.

Кублазон от удивления громко хрюкнул. Демон наливал мироходцу в долг десятилетиями, а теперь вот пожалуйста. Не к добру это было!

Остаток дня Каос Магн слонялся по городу. Оставаясь одиноким даже в пестрой толпе, серокожий медленно тянул кипучую дрянь из бутылки, полы его плаща мели улицы, за спиной на цепях болтался большой гроб, к поясу крепился патронташ и кобура с револьвером.

К тому времени, когда солнце Ахарии показало городу свою темную сторону и на мир снизошла ночь, он был уже на окраинах, а над его головой находился Большой Хаб.

Ах да, следует упомянуть, что география города имела некоторые особенности, из-за которых ему давали разные глупые имена. Десять лепестков титанического «бутона» приютили на себе районы Ахарии, и, как положено бутону, он регулярно «распускался» и «закрывался». Таким образом, ночами окраины оказывались подвешены крышами вниз над центром города. К счастью для местных обитателей, с гравитацией в Сиятельной Ахарии тоже были свои заморочки, и потому никому не приходилось лететь навстречу мостовой.

Он выбрал для ночных раздумий один из башенных флюгеров Метавселенского университета. Ахария была вокруг него, вечно живая, огромная и перенаселенная. Теперь она раскинулась на стенках внутренней сферы «бутона», устремляя крыши к центральной пустоте, по которой летали те из граждан, кои обладали такой возможностью. Каос швырнул бутылку вверх, она преодолела силу притяжения лепестка и упала вниз, на крышу Большого Хаба.

Тысячи циклов, думал мироходец, тысячи лет он скитался по Метавселенной. Тысячи лет он исполнял волю А́мон-Ши́, искупая Грех. Тысячи циклов он был отлучен от блага служения Пути и претерпевал боль от шипа, что пронзал его сердце под бронзовой печатью. Тысячи циклов абсолютной бессмысленности! А если учесть и все время, разменянное в разницах между временными параллелями, то счет увеличивался на порядки.

Каос заскрипел зубами, вены на его теле вздулись. Не кричать! Не кричать!!!

К счастью для ахарийцев, мысль о бессмысленности их существования пришла в его голову достаточно поздно, и существование сие продлилось еще ненадолго.

Под утро мрачный и злой мироходец брел кривыми улочками Каменного города, когда из подворотни показалась троица: ком желтоватой слизи с щупальцами и глазами, высоченный киборг с сияющими запчастями и какой-то гном.

– Эй, господин хороший, задержись-ка для короткого сеанса перераспределения материальных благ, пожалуйста, – обратился последний, поигрывая топором.

Правая рука киборга при этом трансформировалась в бластер, а вот слизень никак не изменился, разве что из желтоватого стал совсем прозрачным. Впрочем, именно этот парень оказался единственным из троицы, у кого оказались мозги. Их даже можно было рассмотреть.

Слизень громко захлюпал, обращаясь к товарищам, и немного отполз назад.

– Что? Да не мели ерунды, дело-то пле…

– Каддам [6] Удар ( панд .). , – произнес Каос, выбрасывая вперед кулак.

Незримый локомотив врезался в киборга и протащил его, роняющего детали, до конца улицы.

– Извини, обознались! – Гном попытался сбежать, но его пригнуло к земле избыточным давлением, отчего он вот-вот мог соединиться с мостовой всем своим организмом.

– А какой смысл? – пробормотал Каос, чьи зрачки вновь приобрели нормальный желтый цвет.

Когда он ушел, слизень выполз из канализационного стока и проверил состояние своих подельников. Железяку можно будет собрать обратно, а бородатый отделался общим шоком организма. Очень повезло! Вот после такого и начинаешь задумываться о том, что где-то на жизненном пути свернул не туда.

Стучась в двери дворца Деспотов, Каос Магн уже все решил. То есть ВСЕ решил. Судьба Метавселенной представлялась ему совершенно ясной, и мироходец точно знал, что ее ждало в самом ближайшем будущем.

Местная стража пыталась его задержать, но в основном увещеваниями, а не оружием: внутренняя отделка дворца не нуждалась в дополнительном тонком слое красного. Таким способом мироходец опустился в подвалы дворца и распечатал покои, в которых находилось главное сокровище Ахарии, ее главный государственный секрет – универсальные межмировые врата.