Алексей Рудаков - Девятая стрела Хаоса

Запись 124

Конец Богов.

Меч убирается и я перекатившись на живот, вскакиваю на ноги.

Боги!

Знакомая четвёрка стоит подле второго кристалла и с трудом преодолев желание выхватить пистолет, складываю руки на груди.

- Приветствую вас, бессмертные, - наклоняю голову и коротко кланяюсь, немедленно выпрямляясь едва ритуал вежливости завершён.

- И тебе не хворать, - толстячок в белоснежном, прямо-таки лучащимся чистотой халате, расплывается в довольной улыбке, толкая локтем в бок ослепительной красоты женщину: - А, Сла? Видишь - какой вежливый он у нас!

- И вежливый, и умный, - улыбается она в ответ и на миг я вижу Джессику, посылающую мне воздушный поцелуй.

- Великолепную Слаанешь, - я вновь кланяюсь - лишняя почтительность не помешает: - Невозможно не узнать какой бы образ она не приняла.

- Когда догадался?

Ответить не успеваю - толстячок в белом халате окутывается дымком, а когда тот исчезает, то я вижу архивариуса из букинистической лавки.

- А я? А про меня ты догадался? - С какой-то детской обидой смотри он на меня, шумно вздыхая.

- Нет, почтенный Нургл, - развожу руками, и он немедленно светлеет лицом, расплываясь в победной улыбке:

- Что, Слаа? Съела? Мои образы куда как...

- А это ещё кто?! - Совсем непочтительно перебиваю его, показывая пальцем на пятую фигуру, показавшуюся из-за кристалла: - Какого чёрта?! Вас же четверо!

Она закутана в длиннополый плащ грубой материи и мне остаётся только гадать о новой напасти, скрытой под плотной, похожей на мешковину, тканью.

- Восемь стрел, исходящих из центра, - шагнувший вперёд Тзинч поводит рукой и в воздухе между нами появляется звезда Хаоса.

Молча киваю - всё так, по две стрелы на Бога, каждая из которых отражает его противоречащие сами себе сущности. Хаос же - он всегда ведёт борьбу как с порядком, так и сам с собой.

- Но есть ещё одна стрела, - подняв руку, Тзинч щёлкает пальцами и в воздухе, пробивая центр Звезды, вырастает ещё одна - девятая стрела, ярко золотого цвета.

- Прошу, - взмах руки и плащ, скрывавший фигуру, падает на землю. С трудом сдерживаю вскрик - передо мной, окружённый золотым сиянием нестерпимо сверкающей брони, стоит Император.

- Ты! - Его рука взмывает вверх, чтобы упав, нацелиться мне в грудь: - Слуга мой! Пади ниц, приветствуя своего Бога!

- Ты... С ними?! Император? Как?!

- Я и они, - столь хорошо знакомые черты лица освещает полная мудрости улыбка: - Суть одно. Мы - Молодые Боги, пришедшие на смену Древним. Они перебили друг друга и все сгинули, оставив...

- Не все, - безжизненный голос Эшшаха раздаётся у меня за спиной, и я спешу отойти в сторону, удерживая и его и кучку богов в поле зрения.

- Не все! Тут вы - молодые, ошиблись!

Его тело начинает наливаться светом изнутри и я, к своему немалому удивлению, вижу, как страх искажает прежде такие спокойные и уверенные в себе лица четвёрки... нет - пятёрки!

Тело некрона вспыхивает, а когда свечение пропадает, то на его месте стоит странная, гротескная фигура, словно свитая из широких, постоянно движущихся лент.

- Ты! - Подобие руки, более похожее на спираль металлической стружки, упавшей со станка, указывает на меня: - Ещё две плоскости! Коснись их смертный, или умри!

- Он! Коснётся! - Из руки Императора выбивается яркий солнечный луч и бьёт в грудь Древнего Бога: - Но! Не! Для! Тебя! К`тан!

Ещё четыре луча - багрового, зелёного, чёрного и телесного цветов, присоединяются к первому, словно коконом опутывая бывшего некрона и тот, что был моим божеством, коротко кивает мне, указывая на кристалл:

- Открой! Для нас! И я! Тебя! - он говорит отрывисто, словно бьющий из ладони луч отбирает все силы, отчего я вздрагиваю, начиная пятиться назад.

- Ну же! Твой...

То, что было Эшшахом взрывается бело синим светом, а когда к моим глазам возвращается способность видеть, то ситуация меняется на диаметрально противоположную.

Древний - расправив свои спирали, сжимает ими всю пятёрку, и та выглядит далеко не лучшим образом. От самого Древнего тоже мало что осталось - полосы, похожие на светлый металл, расходятся из одной точки, делая его похожим на осьминога. Короткая вспышка бьёт меня по глазам и вместе с ней приходит понимание того, что я должен, просто обязан коснуться рукой двух последних плоскостей кристалла.

Делаю шаг вперёд.

- Неет! - Из переплетения пятёрки тел вырывается постоянно меняющий цвет луч и заливает мою грудь радужным свечением.

Новое осознание - коснуться кристалла. Коснуться, но уже ради Молодых Богов, которым я обязан всем. Множество голосов, родившихся в голове, начинают расхваливать меня, соблазняя обещаниями любви, здоровья, богатства и всем тем прочим, что так желанно нам - кратко живущим смертным.

- Подойди... Коснись, - шепчет хор: - Открой Окно ради нас и всё... Всё, что ты пожелаешь... Всё... Станет твоим...

- Коснись! Смертный! - Новый голос от которого веет холодной, непререкаемой силой, пытается заглушить обещания пятёрки: - Ты! Должен! Я сотворил! Тебя! И их! Подчинись! Открой мне!

В голове начинает пульсировать боль - силы Богов, выбрав ареной мой разум рвут его на части, и я, с трудом добредя до кристалла, приваливаюсь к нему, обхватывая его руками.

- Да идите вы все! - Вжимаю ладони в плоские грани и голову моментально заполняет тишина: - Вы! Все! Идите! На...

Тихий, едва слышный треск и перед лицом пробегает изломанная трещина.

- Уходите! Нам Боги не нужны!

Трещины плодятся, набегая друг на друга и я, не осознавая, что делаю, всем телом наваливаюсь на кристалл желая только одного.

Сломать! Разрушить!

Вычеркнуть из нашего мира это нечто, не принесшее сюда, к нам ничего хорошего.

- Мы - сами!

Тонкое пение рассыпающегося на крошки кристалла и я падаю, нещадно царапая лицо об острые грани того, что ещё миг назад было Окном.

- Босс? - Сильная рука орка вытаскивает меня из переливающейся радужными всполохами груды крохотных кристалликов: - Ты как?

- Не знаю, - сев на землю, провожу ладонью по лицу и досадливо морщусь, видя кровь на коже:

- Боги где?

- А я почём знаю, - пожимает плечами Торр, усаживаясь рядом: - Как это того, - зачерпывает он пригоршню обломков, то всё - хоп! И нет никого.

- Значит ушли, - хочу продолжить, но появившаяся Тина принимается вытирать мне лицо стремительно краснеющим платком.

- Как думаешь? - Выбрав наиболее крупный обломок, Торр принимается разглядывать его на свет: - Это ты только ваших ушёл? Горк с Моркой - остались, а?

- Не думаю, - качаю головой и тут же получаю отповедь Тины: - Твои, как мне кажется, были этими, - хочу кивнуть на то место, где стояла пятёрка, но, не желая сердить девушку, остаюсь неподвижным.

- Тогда, - Тал-ка усаживается на корточки напротив меня: - В этой вселенной осталась лишь Доброта и Благо?