Дмитрий Самохин - Цепные псы Россы [litres]

Нимрод сник окончательно. Благо, что не арестовали сразу, запил по-черному. В приказном порядке заставил Рудоу присоединиться. Они теперь походили на парочку близнецов, если одному дорога на рудники ляжет, второй прицепом последует. Как-никак, за пришельцев-гореванов оба отвечали. Нимрод как начальник, а Рудоу как непосредственный исполнитель. Вот и квасили они вдвоем трое суток, ожидая начала военного трибунала. За пределы Сортировки им ходу не давали. Рудоу старался половинить дозы, его организм не выдерживал алкогольной атаки, а Нимроду все было нипочем.

Когда за ними пришли, Нимрод с трудом нашел штаны и, раскачиваясь, словно при сильном шторме, натянул их на худые волосатые ноги. Идти самостоятельно у него не получилось. Рудоу пришлось спасать положение. Два укола отрезвина – один себе, другой Нимроду – и полчаса войны за отхожее место. Отрава из них выходила струей. В номере был только один унитаз. Рудоу досталась ванная, которую он с радостью и уделал.

Комендант встретил их сурово, но с пониманием. Протянул коричневый конверт и обрисовал обстановку. На следующий день за ними прислали грузовик из военной комендатуры.

Окошко, разделявшее кабину и кузов, резко отодвинулось, и показалось злое лицо полковника Нимрода.

– Капитан Рудоу, доложите обстановку! – потребовал он.

– Без происшествий! – бодро отрапортовал Рудоу, подумав про себя: «На кой хрен это сдалось старому алкоголику?»

– Отлично, капитан! Вы, это, оставляйте молодняк на сержанта Милка, а сами передислоцируйтесь в наш походный командный пункт! – приказал Нимрод и захлопнул окошко.

Капитан Рудоу так и застыл с каменным лицом. Как он себе представляет «передислоцироваться»? Машина по пустыне на полном ходу идет, а ему, получается, по борту придется ползти. Сорвешься и под колесами следующего грузовика богу душу отдашь. Но делать нечего, приказ есть приказ.

Рудоу пристально посмотрел на Милка. От рыка Нимрода тот проснулся и теперь спросонья пучил глаза. Рудоу нашел в памяти самое зверское выражение лица и показал его сержанту. Мол, если допустишь здесь балаган, я тебя на портянки порву.

Милк, кажется, все понял. Нервно заерзал на месте, поправил лямку автомата, оглядел новобранцев и высморкался в видавший виды платок. Его сморкание произвело на новобранцев впечатление не слабей разорвавшейся рядом бомбы.

– Зверь! – отрекомендовал Милка бойцам капитан Рудоу и, тяжело вздохнув, полез за борт.

Проклиная всех и вся, а в первую очередь старого алкаша и циника Нимрода, Рудоу откинул брезентовый полог, высунулся наружу, нащупал ногой борт и на счет три шагнул из кузова.

Пока он полз по борту к кабине, вспомнил всю свою неудавшуюся жизнь, которая могла так до абсурдности глупо и бездарно закончиться. Но Рудоу понимал, что ослушаться Нимрода нельзя, ведь полковник считал себя героем. Как-никак, они теперь снова оказались при деле, их не заклеймили, не превратили в лишенцев, и все эти заслуги Нимрод приписывал себе.

В кабине его уже ждал полковник с бутылкой чавгра и двумя стаканами. Рудоу плюхнулся рядом на сиденье и захлопнул дверцу.

– Это ты правильно сделал, а то жарко чересчур. И какая сволочь пустыню придумала? На фига она нужна? Гореваны – не дураки – к городу не попрутся. На фиг мы им сдались, – Нимрод сунул стакан с ароматным чавгром в руки Рудоу.

Бутылку полковник надежно держал между ног, отчего она очень двусмысленно торчала вверх. Он глумливо усмехнулся и выхлебал стакан в один присест. Выдохнул громко, утер выступившую испарину и пробормотал:

– Хорошо забрало. Нормальненько так.

Затем посмотрел на Рудоу и сердито добавил:

– Почему стакан полный?! А ну, пей! Приказываю!

Пить совсем не хотелось. Организм уже не принимал, но с Нимродом не поспоришь. Себе дороже. Рудоу поморщился и выпил чавгр залпом. Потеплело. Похорошело. Все вокруг чуть поплыло, но вскоре остановилось.

– Вот теперь порядок, – одобрил Нимрод.

Он наполнил стакан капитану, потом щедро наплескал себе до краев и снова зажал бутылку между ног. Потом повернулся к молодому парнишке с прыщавым лбом и пушком вместо усов под носом. Парень отчаянно вцепился в баранку и делал вид, что его тут нет. Похоже, до появления Рудоу, Нимрод успел изрядно допечь новобранца, в красках обрисовывая все радости предстоящей солдатской жизни. Паренек до сих пор находился под впечатлением.

– Слышь, Косяк, тебе налить? – предложил Нимрод, криво ухмыльнувшись.

Паренек побледнел, не зная, что ответить. Если согласишься, может и в морду дать за распитие спиртного за рулем. Откажешься, тоже в морду можно схлопотать за то, что перечишь старшему по званию.

Паренек помотал головой и замер, ожидая гнева полковника.

– Молодец, Косяк, пить вредно!

Нимрод повернулся к Рудоу, подмигнул, наклонился и шепотом начал рассказывать:

– Знаешь, почему я его Косяком зову? Смешная история приключилась. Этому дурику повестку прислали, все по форме, как надо, а он от страху в штаны наделал. Ну и решил, что называется, оторваться по последней. С девочкой своей то-се, как надо, ну и вместе удумали они дунуть напоследок. Трава, видать, им забористая попалась, галлюциногенная. Девочку быстро отпустило. А этого накрыло основательно. Он такой обкумаренный и приперся на призывной пункт. Как уж добирался, хрен знает. А на призывном глюк словил. Показалось, что он в пекло провалился, а вокруг тьма тьмущая чертей, ну паренек и стал чертей гонять. Вооружился мокрой шваброй и давай за полканами гоняться. Девчонка за ним приперлась, сумела мужикам объяснить, что происходит. Паренька еле скрутили, вкатили лошадиную дозу отрезвина и в карцер.

Нимрод заржал, Рудоу поулыбался для приличия. Пареньку не повезло, теперь он на всю жизнь Косяком остался, а эту историю будут рассказывать и пересказывать. Солдатский фольклор. Даже когда он станет стариком, если конечно доживет, то все равно будет Косяком.

– Давай по второй хлопнем, что ли.

Выпили. Посидели немного молча.

– Я тебя вот зачем к себе позвал. Как тебе нравится вся эта шебуршень? – Нимрод пристально посмотрел на капитана.

– Даже не знаю… – протянул Рудоу, собираясь с мыслями. После чавгра всегда думалось вяло, но ему не привыкать.

– А я вот что тебе скажу. Дело пахнет дерьмом, и нас в это дерьмо скоро будут в принудительном порядке макать по самое удовольствие. И мне такая перспективка откровенно не нравится. Жирные генералы придумали на наши жопы какую-то жопу, и скоро всех нас так накроет, что мы вместе с Косяком за травой бегать будем. Как говорится, лучше сдохнуть обкурившимся, чем на трезвяк.

– Лучше вообще не дохнуть, – мрачно заметил Рудоу.

– А вот, боюсь, не получится. Можно и не надеяться. Так что лучше брось! Надежда – это не по нашему ведомству, – Нимрод ухмыльнулся. – Нам с тобой предстоят боевые подвиги и храбрая смерть. Лучше готовься.