Денис Шабалов - Без права на ошибку

– Ты смотри-ка… – поглядывая вокруг, бормотал Ювелир. – А ведь живут, собаки… И неплохо живут, я вам скажу.

– А чего б не жить, – злобно ухмыльнулся Добрынин. – Щупальца свои, караваны, раскинули… Отовсюду тащат, отовсюду сосут. Не добром – так силой берут. И в логово. Это уже не просто группировка… Это фундамент нового государства. Как в старые времена – кто сильнее, кто больше под себя гребет, никакими средствами не брезгует – тот и поднимается. Быстрее всех и выше всех.

– Так и мы тоже особо в средствах не стесняемся, – пожал плечами Батон. – Траванем полгорода – и никаких моральных мучений. Лично у меня вообще никаких. Я так считаю: есть наши – и есть не наши. И этим все сказано.

И Данил его в этом полностью поддерживал.

Пока шли, он усиленно соображал. Ювелир, конечно, прав. Наверняка каждый житель города знает, где находится главный резервуар. Нарисует схему – этого и достаточно. Но взять рядового бойца, а тем более офицера, было бы заманчивее, они гораздо больше гражданского знают. И самый простой путь – дербанить патруль. А то что у них, возможно, организованы регулярные сеансы связи с комендатурой – так на то синяя жидкость есть. Все пароли и явки сдадут, в том числе и для радиообмена. Остается только прикинуться патрулем и выходить регулярно с докладом. Конечно, есть опасность, что с той стороны спросят что-то специфическое и, не получив правильного ответа, встревожатся… Компенсирует ли эту опасность полученная информация? Как знать…

В результате, так и не решив, кого брать, Данил положился на случай. Кто первый попадется – того и возьмем.

Первым попался патруль. К этому моменту они уже практически миновали кварталы частного сектора, впереди маячила большая автомобильная развязка-кольцо, вокруг стояли уже не одноэтажные, а заброшенные двухэтажные однотипные домики под ржавеющими крышами, с магазинами на первых этажах. И вдруг из-за угла, в сотне шагов впереди, вынырнули и поплыли навстречу огоньки трех фонарей. На короткое время они попали в пятно света, отраженного от витрины – и этого хватило, чтоб опознать трех человек в пятнистых комбинезонах и с оружием наперевес. Батон дернулся было – вероятно от неожиданности – но Добрынин резким шепотом осадил парня:

– Стоять! Не дергаться! Вокруг забросы! Место тихое, темно. Стоим, ждем… Работаем по команде.

Сам, остановившись, заложил руки за спину, расставил ноги и принял грозный начальственный вид. Что говорить он не знал, не знаком был со здешними порядками, и потому надеялся на импровизацию. А может, и говорить-то не придется…

Полминуты – и сблизились.

– Здравия желаю. Капитан Бугров, – козырнул средний, возрастом около сорока, с погонами капитана и знаком «Патруль» на левой стороне груди. Взглянул на темную громаду фигуры, возвышающуюся перед ним – и, видимо, затруднившись с идентификацией звания, сказал: – Извините, товарищ… э-э-э…

– Подполковник Злобунов, – неприветливо вытолкнул Добрынин, сверля его грозным начальственным взглядом.

– … товарищ подполковник. Предъявите, пожалуйста, документы. Комендантский час с восьми вечера. Время – девять. Вы находитесь за пределами периметра. Правила знаете…

– Связь есть с комендатурой? – даже не думая приступать к выполнению команды, так же надменно осведомился «товарищ подполковник».

– Так точно, есть.

И Данил ударил. Врезал точнехонько промеж ног, по самому капитанскому достоинству. Мужика скрутило, он начал заваливаться на бок – и Добрынин тем временем, далеко опережая Батона, отработал второго: довернулся корпусом, выводя ствол висящей поперек живота винтовки на цель, и всадил очередь куда-то в середину груди. Третьего свалил Ювелир, дернув с пояса свой АПС с глушителем. Секунды – и от патруля остались два мертвых тела и немного покалеченное третье, валяющееся на земле и мычащее что-то сквозь зубы.

Оттащив их в подъезд ближайшего дома, трупы скинули в подвал, капитана связали колодой, по рукам и ногам, и Добрынин распечатал бутылочку. Удачно вышло. Капитан, хотя и не был посвящен в высшие секреты группировки, – званием и должностью не вышел – но всю необходимую информацию знал. За восемь лет ничего не изменилось, схема питания была прежней: часть воды уходила на технические нужды, часть – в водонапорную башню, где хранилась и откуда поступала в краны в качестве питьевой. Учитывая, что население города-базы не превышало единовременно двенадцати-пятнадцати тысяч, этого вполне хватало.

Город был разделен на районы. Центральный, ограниченный с запада рекой, с юга, востока и севера железной дорогой, и включавший в себя микрорайоны Алмагул, Центральный, Привокзальный и рынок «Дина», был заселен исключительно бойцами и офицерами группировки и их семьями. Вдоль железной дороги, начиная с севера и окружая центральный район, шли два ряда колючки; между ними – контрольно-следовая полоса, где прогуливается охрана с собачками; через каждые двести метров – вышка. Все ближайшие к колючке дома внутри периметра – не заселены, переоборудованы под огневые позиции. В мирное время пустуют, но в случае угрозы каждый дом можно превратить в неприступную крепость. Это и была та самая База Братства, где находились основные их материальные и людские ресурсы. Казармы, штаб, больница, огромная площадь-плац, склады для хранения богатств группировки, начиная от патронов и ГСМ и заканчивая пищей и тряпками, тренировочные центры, огромный автопарк… да много еще чего! И конечно же – общежития для семейных бойцов и квартиры офицеров. Все это было сосредоточено в центре.

Именно сюда и только сюда подавалась вода. В пределах этих кварталов имели право на проживание люди, так или иначе входящие в группировку. Остальные же, кто не состоял на службе Братства, но пожелавшие оплачивать свою безопасность, селились в других районах, на окраинах или в частном секторе. Например вот в этом, сквозь который только что прошли диверсанты.

Сама станция по забору, очистке и хранению воды находилась в северной части города, на берегу реки. На ее территории и стояла водонапорная башня. Емкость – наверху, на высоте шестого-седьмого этажа. Из охраны – пять-шесть человек постоянного караула, где располагаются – капитану это тоже было не известно. Больше ставить смысла нет, как раз по той самой причине, которую уже озвучивал Батон – людей не напасешься. Подходы удобнее всего со стороны реки – там все заросло тростником и лозой, даже днем нихрена не видно, если кто-то и засядет.

Последнее, что узнал Добрынин – несение дежурств патрулями. В наряд заступали на сутки, в шесть часов вечера. В восемь утра имели право прибыть в комендатуру для отдыха – как правило, это был завтрак и сон до обеда. А могли и не прибыть – и нередко бывало так, что не прибывали, особенно если удавалось ночью прикорнуть… После этого еще шесть часов наряда. К шести вечера – снова прибыть в комендатуру и сдать дежурство следующей смене, написать отчет. Все время несения наряда должны находиться на радиосвязи с комендатурой и незамедлительно отвечать на запросы, которые могут поступить в любое время дня и ночи. Обычно комендатура вызывала редко, не более одного запроса за ночь, а то и вообще молчала до утра. Ходили слухи об изменениях и усилениях – но это с апреля, через пару недель. Пока все штатно. Пароль для нынешнего наряда – «Насиха», отзыв – «Атамбаев». В случае возникновения любых сомнений в ответах патрульного офицера гарнизон поднимался по тревоге.