Денис Шабалов - Без права на ошибку

– Видишь это?

– Вижу, – тут же отозвалась Юка. – Да, где-то тут ее и следовало искать. Наверняка и бактерией лупанули, чтоб надежнее протравить. Отсюда и мутации.

Данил, оторвавшись от созерцания этой черной печати апокалипсиса, сместил сектор обзора левее, подсчитывая уцелевшие ангары. Насчитал всего четыре, хотя на схеме внутри КПП обозначено было порядка двадцати штук. Остальные – в разной степени разрухи и негодности, некоторые полностью обуглены или раздавлены невообразимым давлением и температурой термоядерного взрыва, а трех самых крайних так и вообще в помине нет.

Тем не менее путь был свободен. Даже если идти не по пятну, а рвать периметр – колючая проволока для «Тайфуна» тьфу! Он вместе с ней, пожалуй, и столбы бетонные вывернет! Однако теперь Добрынин не собирался просто так уходить. Задержаться минут на десять, вскрыть хотя бы один ангар, посмотреть, что там внутри. Не станет ли впустую следующая вылазка? И вот если ангары полны… имея такую информацию, можно и поторговаться!

– Тормози у дальнего, – зажав тангенту, выдал он указание. – И наружу не лезь, стой под парами, смотри по сторонам. Я мигом.

Юка послушно вырулила левее и спустя полминуты остановилась. Добрынин, откинув люк, выбрался наружу, спрыгнул с корпуса, выдернул из креплений на броне металлическую полосу лома и бегом направился к воротам гигантского серебристого сооружения. Медлить нельзя. В любой момент могла заявиться монструозная охрана объекта, и кто их знает, с каким сюрпризом в этот раз?

– Дань, у меня в кабине дозиметр к тридцати подползает, – раздался вдруг встревоженный голос Юки. – И если внутри столько, что снаружи?!

Добрынин чертыхнулся. Про радиацию-то он со всеми этими скачками совсем забыл! А его дозиметр хоть и на поясе болтается, но звук отключен! И сколько ж там?.. Остановился у калитки в воротине ангара, нащупал на поясе дозиметр, глянул – и натурально обомлел. В окошке болталось что-то совсем уж несусветное: тысяча восемьсот рентген.

Чувствуя, как от ужаса по загривку пошла ледяная волна, поднимая дыбом волоски на коже, Добрынин, включив кнопкой режим калькулятора, произвел расчет – и не смог удержать вырвавшийся вздох облегчения. Один слой демрона ослабляет радиацию в тридцать раз. Но то – в идеале! Примем с допуском, не тридцать, а двадцать пять… Таким образом, трехслойный демрон скафандра удерживает примерно в семьдесят-восемьдесят раз больше; итого – двадцать пять рентген на выходе. Именно такую дозу он получит, если просидит здесь час. Два часа – первая степень лучевой. Пусть и не смертельно, но хорошего ничего нет, придется бэху жевать и в карантине валяться, ждать пока организм восстановится! А вот как Юка?!..

– Ты в комбинезоне? – обеспокоился он. – Упакуйся плотнее, капюшон накинь! Наружу не вздумай лезть, даже в демроне опасно! Внутри ты сейчас ноль принимаешь, а снаружи сорок будет!

– А ты?! – тут же завопила в ужасе девушка. – Ты сам-то как?!!

– Я двадцать пять выхватываю, – успокоил ее Данил. – Но мы недолго тут простоим. Только гляну – и назад!

Мощным рывком содрав с двери навесной замок, он открыл дверь и, подсвечивая фонарем, заглянул в ангар. Повел рукой вправо-влево, высматривая – и выругался протяжно, впечатленный открывшейся картиной. Металлические стеллажи с пола до потолка, а на них – короба, ящики, ящички!.. Различного размера и конфигурации, большие и малые, толстые и тонкие, скомпонованные аккуратными кубами или просто стоящие в одиночку. На каждом – обозначение, и каждое – словно музыка для его ушей! Удержаться он не смог. Это было выше его сил! Наверное, где-то задним умом Данил понимал, что не сможет просто так уйти, дорвавшись… ну так зачем уходить просто так?! Подхватив сразу два ящика с калашами, он сдернул их со стеллажа и потащил на выход.

Минут двадцать он только и занимался тем, что лихорадочно носился взад-вперед и таскал ящики. Выносил через калиточку, пропихивал в боковой двустворчатый люк в корпусе бэтэра, влезал следом, оттаскивал глубже в десантное отделение и снова бежал в ангар. Принес и калашей, и патроны к ним; и гранаты – Ф-1 и ГРД; и несколько СВД вынес… Нашел даже парочку ПКМ и – о чудо! – ВСС, подарок любимой девушке! И еще – целый ящик СП-5, снайперских, которых всегда был изрядный дефицит. Уже дважды выходила на связь Юка, прося его поторопиться и напоминая о жутком фоне, уже даже зло отругала, с применением непечатных, а он все таскал и таскал, не смея остановиться. Это было оружие! Это была – жизнь.

Остановился он тогда, когда десантное отделение было забито полностью. Удовлетворенно крякнув, выбрался наружу, запирая люк, окрыленный успехом первой парной ходки. Вот поперло так поперло! Получив такой арсенал Мамонов не то что в восторге будет – в вечные должники запишется! Это, может, и не пять броневиков, но тоже будьте-нате!

– Дань, у ворот шевеление, – выйдя на связь, отрезвила его Юка. – Я говорила – уходить надо!

– Вот сейчас и уходим! – отозвался Добрынин, запрыгивая на броню и падая около башни. – Поехали!

«Тайфун» выпустил клуб дыма, трогаясь с места, и одновременно с этим от ворот грохнул РПГ. Данил, за доли секунды распознав этот резкий удар, разнесшийся по всей округе, и шипящий звук, последовавший за ним, успел только распластаться на корпусе, пытаясь вжаться в него, стать маленьким и незаметным, и ухватиться за поручень. Ракета пошла! Прошляпили, м-м-мать!.. А следом, спустя мгновение, в корпусе броневика где-то с левого борта в районе кормы, закладывая уши, ударил взрыв. БТР подбросило, креня на правый борт, и какое-то мгновение он балансировал под углом, словно решая, завалиться ему или нет – однако рывок разгоняющегося КАМАЗ снова поставил его на колеса. «Тайфун» взревел двигателем, отвечая на форсаж от мехвода и, проломив колючую проволоку заграждения, ухнул в овражек за периметром, уводящий длинным извилистым рукавом на восток.

БТР потерял заднее колесо – оно просто исчезло, оплавленное жуткой температурой кумулятивной струи превратившись в оплавленный ком, смесь металла, резины и вкраплений корда. Боевой машине требовался серьезный ремонт – однако все это были мелочи. Ни ее огневая мощь, ни корпус, ни груз не пострадали, и это было куда важнее.

Мамонов, совершенно неожиданно для себя получив на руки десятки единиц стрелкового оружия и вдоволь патронов к ним – причем, не затратив ни материальных, ни людских ресурсов, – три дня летал, как на крыльях. Примерно в таком же состоянии был и Хруст: полученный арсенал позволял вооружить каждого бойца в поселке, оборудовать огневые точек для снайперов и пулеметчиков. Конечно, пошел в дело и броневик – его вскоре смогли отремонтировать силами заводской общины при взаимодействии с заявившимися в гости военными. Все это разом на порядок поднимало боеспособность поселка, и авторитет Добрынина улетел куда-то высоко-высоко под облака.