Франсис Карсак - Том 5. Так скучают в Утопии

«Должно быть, я снова уснул! Оказалось достаточно небольшого затишья, чтобы благодаря отклонению ветра этой колонной в песчаной завесе образовалась дыра, дыра, которую мое воображение наделило формой! Пора, давно уже пора вернуться на базу!»

К середине дня буря, казалось, утихла, видимость чуть улучшилась. Теперь он мог различать препятствия уже метрах в двадцати перед собой. Вернулась надежда. Он связался со второй «Крысой».

— Говорит номер первый. Похоже, буря стихает. На борту все в порядке, разве что я начинаю уставать.

— Это номер второй. До нас затишье еще не дошло! Всё хуже, чем когда-либо! Поверхность грунта, если говорить простым языком, поднимается и становится хаотичной. Мы не видим, куда направляемся, и выну...

Наступила продолжительная тишина. Он лихорадочно перебрал все длины волн. Ничего. Затем вдруг послышался громкий голос базы.

— Алло, номер второй... Алло, номер второй... Почему прервали передачу? Алло, номер второй... Немедленно ответьте. Немедленно ответьте...

Тишина.

— Алло, это номер первый. Это номер первый. Связь с «Крысой-два» внезапно прервалась. Они только успели сказать, что поверхность грунта поднимается и что...

— Знаю. Мы слышали. Помолчите. Быть может, у них вышло из строя радио? Алло, номер второй... Алло, номер второй...

Голос неутомимо бросал призывы в эфир до самой ночи, но все было напрасно. Когда Каррер, выбившись из сил, наконец провалился в сон, номер второй все еще так и не ответил.

В эту ночь марсиане неистово плясали вокруг него, и один из них бросил к его ногам отрубленные головы Баллини и Григорьева.

Утром база вышла на связь.

— Алло, номер первый. Алло, номер первый. Это база. Говорит Харрингтон. Боюсь, придется считать номер второй и его экипаж погибшими. У них было все необходимое для починки радио, и они наверняка бы его починили, если бы все еще были живы. Но не пугайтесь. Мы сделаем все возможное, и даже невозможное, чтобы помочь вам. Езжайте прямо к базе на самой экономичной скорости так долго, как только сможете. Сколько кислорода осталось у вас в резервуарах помимо того, который съедает турбинный двигатель?

— Есть еще сколько-то во втором резервуаре, том, который был поврежден. Думаю, хватит, чтобы зарядить с помощью компрессора несколько отдельных баллонов. Кроме того, есть вспомогательный запас, также в отдельных баллонах.

— Вспомогательный запас — это двадцать баллонов. Еще десять вы извлечете из резервуара, это уже тридцать, то есть пригодного для дыхания воздуха у вас будет дней на пятнадцать. Как думаете, ваша «Крыса» сможет добраться до мыса Дион?

— Если не случится никаких происшествий, то да. Вероятно, даже дальше. Возможно, до пересечения десятой параллели и триста сорокового меридиана.

— Отлично. Так вы окажетесь примерно в тысяче двухстах — тысяче трехстах километрах от базы. С ручным санями вы, вероятно, сможете преодолевать без чрезмерной усталости около шестидесяти километров в день. За пятнадцать дней выйдет порядка девятисот. Нам тогда останется проехать до вас километров триста — четыреста. Постараемся проделать даже побольше, захватив необходимый вам кислород. С вечера двенадцатого дня выпускайте ракеты. Мы поступим так же. Итак, резюмирую: вы едете на «Крысе», пока у вас не закончится топливо, затем идете пешком, а мы выходим вам навстречу. Мужайтесь. Будет трудно, но у нас все получится. Всё поняли?

— Да. Это может сработать — при условии, что буря стихнет!

— Если верить метеосводке, то должна стихнуть еще до завтра.

— Можно ли вообще строить какие-либо прогнозы о погоде на Марсе? Нам так мало об этом известно...

— Ну почему же — очень даже можно! Искусственный спутник передает нам великолепные снимки поверхности, и нет никаких сомнений, что буря подходит к концу. Удачи, и до скорой встречи.

Возможно, буря действительно должна была вот-вот утихнуть, но пока что она свирепствовала еще яростнее, чем прежде. Каррер ехал очень медленно. И этой ночью, в его сне, марсиане напали на базу, захватили ее, разбили машины, позволявшие сжижать разрежённый кислород Марса, и опорожнили все резервуары.

И дни следовали один за другим, в их однообразии красноватых или зеленоватых пейзажей, ночи — в их ужасе. Буря действительно стихла; тем не менее дважды корпус «Крысы» сотрясали глухие удары, которые нельзя было объяснить никаким камнем. Каррер переговорил об этом со Свеном Саломонссоном, биологом и врачом с базы.

— Думаю, это просто галлюцинации, — ответил тот. — Ваша нервная система истощена, и во сне вы полагаете, что слышите несуществующие шумы, или же слабые шумы, которые кажутся вам более громкими. Так бывает. Могу заверить вас, что марсиан не существует, и, скорее всего, никогда не существовало. Вам где-нибудь попадались какие-нибудь окаменелости?

— Нет.

— Вот видите, нет смысла пугаться. Единственная реальная опасность, какая вам может грозить, это что у вас откажут нервы. Попытайтесь думать о чем-то другом, а не об этих ваших мифических марсианах.

Каррер попытался. Приближался день, когда ему предстояло покинуть «Крысу», и он думал обо всем, что следовало загрузить в легкие сани: естественно, все кислородные баллоны, две запасные маски, запас концентрированных продуктов, воду, лопату — вырыть вечером яму, чтобы защитить себя от холода, — поролоновый матрас, чтобы изолировать себя от земли (пневматические матрасы имеют неприятную тенденцию взрываться в этой разрежённой атмосфере), одеяла, палатку, защищающую от утренней росы (пусть она, эта роса, и слабая, но человек в ней вполне может продрогнуть), запасную обувь, небольшую химическую печь (костер никак не разведешь — ни дров, ни кислорода, а если и есть, то совсем мало!), сигнальные ракеты и два сигнальных пистолета, револьвер и сколько-то патронов (они вроде бы были и ни к чему, но как знать?), карты районов, по которым придется идти, компас, небольшой приемник-передатчик, работающий на малых расстояниях, и т. д. Всего выходило около трехсот килограммов — трехсот земных килограммов, что на Марсе составляет около ста двадцати килограммов. Небольшие сани на Марсе весили тридцать килограммов, но были оснащены легким электрическим вспомогательным двигателем с солнечными батареями. Каррер решил, что преодолевать за день необходимые шестьдесят километров ему не составит особого труда.

Настал момент выходить. В третьем резервуаре давление упало почти до нуля. Каррер давно уже наполнил баллоны кислородом — настолько, насколько позволяло благоразумие. Турбинный двигатель кашлянул, перестал работать, снова запустился. Каррер использовал последние толчки двигателя для того, чтобы взобраться на вершину склона. Начался затяжной спуск, позволивший ему преодолеть почти четыре километра. «Крыса» медленно остановилась — теперь уже окончательно.