Франсис Карсак - Том 4. Пришельцы ниоткуда

С такими вот мрачными мыслями я сидел в кресле в том зале, где впервые увидел живого хисса, как вдруг Аасс тронул меня за плечо:

— Что-то не так? От тебя давно уже исходят волны беспокойства.

Я коротко объяснил ему свое положение.

— Это не проблема. Мы уже вылетаем. Тебя высадим на другой поляне, чуть подальше. Спасибо за то, что предупредил нас, но главное — за то, что оказал нашим раненым первую помощь после аварии.

Какое-то время он просто стоял рядом, ничего не передавая, но затем продолжил:

— О том, чтобы взять тебя с собой на Эллу, мы и думать не можем. Закон исключения на сей счет категоричен: никаких контактов с планетами, где все еще идут войны. Мне очень жаль. В твоем мире, как мне кажется, наряду с высокой цивилизацией присутствует еще и немало варварства. Позднее, когда ваше человечество станет более мудрым, мы еще вернемся. Может, даже и раньше, если угроза со стороны мисликов будет так велика, что нам придется нарушить закон. Остается лишь надеяться, что к тому времени ваше человечество не уничтожит само себя, как это случилось на планетах Аур и Жен звезды Эп-Хан. Как вы называете вашу планету?

— Земля, — ответил я. — Во всяком случае, так ее называют в моей стране. В других, например, «ЕаНЬ» — «Эре»...

— Тссемля, — повторил он вслух. — Забавно! На нашем языке это означает насилие и в то же время и силу. А «Эрссс» — это гордость. Пойдем со мной.

Он провел меня в помещение, где находились наиболее сложные приборы. Там уже были Суйлик, Эссина и еще одна «женщина».

— Сейчас мы взлетим. Но прежде нужно «удалить» твоих соотечественников. Когда ксилл взлетает, стоять слишком близко к нему опасно.

Суйлик подергал парочку небольших рукояток, Эссина выключила свет, и перед нами снова возникла поляна. Крестьяне по-прежнему несли свою упрямую вахту, прячась за деревьями. Аасс издал негромкий прерывистый свист, заменяющий хиссам смех.

— А теперь смотри, — передал он мне.

За узловатым стволом, так отчетливо, словно я стоял в трех шагах, я увидел край шляпы, ствол ружья и кошачий ус: папаша Каррер! Внезапно он вылетел из-за своего укрытия и, потеряв ружье, кувырком покатился через утесник и вереск, размахивая руками и изрыгая весь набор живописных местечковых ругательств, в точности воспроизводимых звукоулавливателем. Через несколько мгновений он исчез в чаще молодых каштанов. Справа и слева та же участь постигала и его товарищей.

Аасс отдал какое-то распоряжение.

— Вот теперь они достаточно далеко, — объяснил он мне. — Взлетаем.

Я не услышал никакого шума, не почувствовал ни малейшей вибрации и, что поразительно, не ощутил ни малейшего ускорения. Земля стремительно ушла вниз. На какой-то миг я увидел всю поляну с примятым вереском на том месте, где стоял ксилл, но она быстро скрылась из глаз.

— Чуть восточнее есть еще одна поляна, — сказал я. — Там можете меня и высадить.

Теперь, когда хиссам предстояло навсегда уйти из моей жизни, любопытство мое достигло предела. Я сгорал от желания отправиться вместе с ними и буквально-таки с ума сходил от ярости при мысли, что из-за глупейшего стечения обстоятельств так ничего толком про них не узнал. Внизу уже показалась другая прогалина, не столь обширная, как поляна Манью, но вполне подходящая для посадки. Теперь мы уже столь же быстро снижались.

В это мгновение я случайно взглянул на верхний экран. Слева от нас в небе появились три черные, стремительно выраставшие точки, образующие тесный треугольник. Я сразу же понял, что это такое: с аэродрома Перигё к нам шли три новых «Миража III», способных развивать скорость свыше 2000 км/ч.

— Внимание, опасность! — закричал я, не подумав о том, что хиссы не способны воспринимать нашу речь на слух.

Впрочем, Аасс их тоже увидел, и, вместо того чтобы продолжить снижение, мы взмыли ввысь. Истребители повторили наш маневр. Один из них обогнал нас, пройдя так близко, что я отчетливо разглядел в кабине голову пилота в шлеме и защитных очках.

Суйлик принялся лихорадочно щелкать рычажками пульта управления. Истребители остались далеко позади — три черные точки, становившиеся все меньше и меньше, уходившие все дальше и дальше, все ниже и ниже. С каждым мгновением я мог охватить одним взглядом все большую поверхность Земли. Небо сделалось темносиним, потом фиолетовым, затем черным, и средь бела дня на нем появились звезды. Я понял, что мы вышли за пределы атмосферы!

С момента отлета прошло менее получаса, а внизу, большим синеватым шаром с белыми полосками, виднелась уже вся Земля целиком.

Все то время, пока в моем присутствии проходил «военный совет», мы неподвижно висели в Пространстве. Мои спутники ничего не собирались от меня скрывать, напротив, Эссина старательно передавала мне все сколь-либо значительные подробности разгоревшегося спора. Если вкратце, то Аасс выступал за то, чтобы дождаться ночи и тогда уже меня высадить. Суйлик, которого поддерживали Эссина и два других хисса, наоборот, хотел взять меня с собой на планету Элла. Судя по всему, главным его аргументом было то, что я представлял самую дальнюю из известных им «человеческих планет», к тому же Закон, запрещавший устанавливать отношения с мирами, где все еще шли войны, относился только к их галактике и не был применим к внегалактическим планетам. Совершенно очевидно, добавлял он, что данное человечество не имеет ни малейшего понятия о «пути через ахун» и, стало быть, Элла не подвергается ни малейшей опасности. Доставить меня обратно можно будет в любой момент. К тому же, заявлял он, разве можно пренебрегать какой бы то ни было помощью, когда мислики наступают и находятся уже на расстоянии менее одного миллиона световых лет? Тем более пренебрегать помощью человечества с красной кровью?

В конечном счете Аасс повернулся ко мне и «сказал»:

— Если хочешь, мы возьмем тебя на нашу планету, при условии что тебе подойдет наша пища, потому что полет будет долгим. Сейчас ты поешь вместе с нами. Если все будет в порядке, полетим на Эллу вместе. Позднее мы доставим тебя обратно.

Так я впервые принял участие во внеземной трапезе, за которой, впрочем, последовало немало других. Все это время «тарелка», или ксилл, как я отныне буду ее называть, неподвижно висел в пространстве примерно в 25 000 километров от Земли.

Во всех случаях, кроме торжественных банкетов, хиссы едят стоя. Мы ели в той же комнате, где находились. Завтрак состоял из розового, очень вкусного желе и печенья, которое, как мне показалось, было сделано из пшеничной муки, и какого-то душистого напитка, чем-то похожего на мёд. Тарелки и ложки были прозрачно-синие, очень красивые и, в чем я сам убедился, уронив свою тарелку, совершенно небьющиеся. К моему глубочайшему облегчению, я быстро насытился и прекрасно переварил всю эту пищу.