Франсис Карсак - Том 3. Львы Эльдорадо

— Я... я не знала...

— О, простите меня, не могу говорить об этом спокойно. К тому же, возможно, есть еще надежда. Рамакришна на Бохаре IV возобновил работу Лэнгли и моего отца. Возможно, когда-нибудь у Лео появится подруга. В нормальных условиях он должен бы прожить лет сорок. Ладно, съедим что-нибудь и выходим!

Часов в десять утра они вышли к болоту. Почва стала мягкой и липкой, сапоги глубоко погружались в нее, а когда их вытаскивали, издавали противное чавканье. Лео перепрыгивал с кочки на кочку, по-кошачьи стряхивая лапы. Дальше идти стало еще труднее. Между стволами болотных деревьев появились подернутые ряской озерца — их приходилось огибать. Тысячи насекомых набросились на путников, и Тераи остановился, приказав намазать лицо и все обнаженные части тела маслянистой пахучей жидкостью. Но если большинство «комаров» эта жидкость и отпугивала, другие, более настырные, жалили немилосердно, и Стелла вскоре почувствовала, как лицо ее опухает. Кроме того, у нее начался зуд между пальцами рук. Лапрад философски пожал плечами.

— Ничего не поделаешь! Привыкнете. Через какое-то время страдать будете уже не так сильно. И он тоже!

Молодой инженер был неузнаваем: глаза на его вздувшемся лице казались щелками.

— Каждый реагирует на яды по-своему. Поверьте, ему приходится гораздо хуже, чем вам!

В полдень они быстренько перекусили, устроившись на полусгнивших пнях. Вставая, Стелла вдруг поскользнулась и во весь рост шлепнулась в глубокую лужу. Лапрад выругался.

— Встать! Скорее! Промокли?

— Да, немного.

— Сейчас же переоденьтесь! Мы отвернемся. Не думаю, чтобы в этих водах водились ниамбы, но кто знает?

Когда девушка вытерлась и переоделась, они двинулись дальше.

— Простите, что такое ниамбы?

— Это... О, черт!

Лео рычал, в быстром жесте выбрасывая вперед лапу с выпущенными когтями. Перед ним из воды поднималась треугольная голова, голова рептилии. Лапрад уже вскинул ружье. Голова разлетелась от удара тяжелой пули.

— Болотный боа! Разумеется, это не настоящий удав и даже не рептилия, но ничуть не лучше. Если бы не Лео, мы прошли бы мимо, ничего не заметив, и сейчас нас было бы уже на одного меньше. Они достигают в длину пятнадцати — двадцати метров!

Лапрад обернулся к туземцам, о чем-то с озабоченным видом спросил.

— К счастью, это редкие животные. Мои носильщики утверждают, что здесь их никогда не видели. Я им верю, потому что сам двадцать раз проходил через это болото, и прежде болотный боа мне никогда не встречался. Скорее, прибавим шагу, мне станет гораздо спокойнее, когда мы отсюда выберемся.

К вечеру местность начала повышаться, и они заночевали под гигантским деревом на сухой земле. На следующее утро Стелла почувствовала себя усталой, ее сильно лихорадило, но она решила, что это с непривычки, из-за трудного перехода. Весь день она еще плелась. Раза два или три она порывалась заговорить об этом с Лапрадом, но сдерживалась: иди или подыхай, сказал он, и она не решилась жаловаться. Удовольствовалась тем, что проглотила тайком две таблетки панвакцины.

В ту ночь она спала плохо и проснулась перед рассветом. Кругом было тихо. Лео сторожил, опустив голову на скрещенные лапы. Лапрад и Гропас отдыхали чуть поодаль, завернувшись в свои одеяла. Стелле было холодно, но она ощущала где-то в животе воспаленную жгучую точку. Осторожно проведя рукой по животу, она тихонько вскрикнула: чуть пониже пупка пальцы ее нащупали под кожей опухоль размером с куриное яйцо. Отойдя в сторону, она расстегнула комбинезон: да, это была опухоль, красноватая в свете электрического фонарика. Когда Стелла возвращалась к лагерю, ее вдруг пронзила острая боль.

— Мсье Лапрад!

Он резко распрямился и сразу вскинул ружье.

— В чем дело?

Она объяснила и увидела в слабом свете зари, как он побледнел.

— Сколько у вас было приступов?

— Один.

— Уф, значит еще не поздно. Гропас, подъем!

Он пнул инженера под ребра, и тот вскочил, вне себя от ярости.

— Аптечку, скорее! Вопрос жизни или смерти! Ложитесь на спину, мадемуазель, я вас срочно прооперирую. Не бойтесь, я уже имел дело с подобными случаями. Эй вы, держите ее, чтобы она не дергалась! Для анестезии нет времени. Ако-ара! Тилембе! Ота ези рай! Кила ниамба ето!

Оба туземца бросились к ней, навалились на ноги, в то время как перепуганный Гропас удерживал ее руки, а Лапрад прокаливал скальпель и пинцет.

Обнажив ей живот, он быстрым и точным движением разрезал кожу над опухолью. Брызнула кровь, он осушил ее тампоном, осторожно раздвинул края разреза. Полумертвая от страха, девушка стонала от боли, но не осмеливалась пошевельнуться. Лапрад уже рылся в ране пинцетом.

— Ага, вот оно! Вы спасены, но мы едва успели.

Он бросил на землю беловатый, испачканный кровью комок и влил в рану антисептик.

— Если б вы мне сказали об этом вчера, можно было бы избежать операции, обойтись одним хинином. А так — еще несколько минут, и вам бы уже ничто не помогло. Смотрите, она уже созрела, вот она, лопается!

Стелла повернула голову в ту сторону, куда он указывал своей гигантской рукой. Беловатый комок на земле лопнул, и из него вылилась масса мелких амёбовидных шариков.

— Акоара, сита ето!

Носильщик вылил на кишащую кучку немного спирта и поджег.

— Что это было?

— Ниамба, которую вы подцепили вчера, когда упали в лужу. Это паразит, который внедряется под кожу на животе и очень быстро размножается в своей оболочке. Когда ниамбы «созревают», они выделяют особую кислоту, разъедающую брюшную стенку, и сразу растекаются по всей полости. После этого остается только пустить себе пулю в лоб. Они пожирают человека живьем! Господи, неужели вы не почувствовали острого укола, когда упали в воду?

Не переставая говорить, он зарядил сшиватель и быстро поставил две скобки. Стелла поморщилась от боли.

— Почувствовала, но не придала этому особого внимания. Я как раз переодевалась и подумала, что это комар.

— В этих чертовых болотах на все надо обращать внимание! А вчера вы себя чувствовали усталой, у вас был жар, так ведь? Вам следовало сказать мне!

— Могли бы сами осведомиться о моем здоровье, вместо того чтобы искать блох у вашего льва!

— Лео во многом настоящий ребенок: если я не буду следить за ним, он совсем запаршивеет. Но вы-то вроде как взрослая! Там, куда мы направляемся, вам придется все время быть начеку. Если вы на это не способны, протянете недолго. Впрочем, я все равно должен был вас предупредить... Даже странно, что я этого не сделал!

— Когда я вас спросила, как раз появился боа...

— И все равно, мне следовало об этом подумать. Я тут за главного, а значит, за всех отвечаю. Если с вами когда-нибудь еще случится подобное, когда вы будете одна, оперируйте себя сами без колебаний! После второго приступа еще есть надежда, оболочка еще не открыта. Но после третьего... Ну вот, я наложил повязку с заживляющим бальзамом, через два дня сможем двинуться дальше.