Андрей Болт - Сломанная орбита (СИ)

Покинув рекреационный отсек, отряд направился к лифту. Помеченные черно-желтыми полосками двери спустившейся на нулевой этаж кабины плавно распахнулись.

— Ого! — удивленный возглас вырвался только у новичка группы, молодого лейтенанта Скворечникова.

— Ну и вонь! — наморщила носик Руслана.

Весь пол и стены лифта были заляпаны потеками засохшей крови. Её было столько, словно какой-то мясник решил устроить в просторной кабине скотобойню.

— Недели две, — опустившись на одно колено и коснувшись пальцем кровавого пятна, определил Пилюля.

— В коридоре следов нет, — прокомментировал Горилыч. — Значит, кто бы тут ни «катался», он это делал с минус первого сектора на первый.

— Или наоборот, — с сомнением прокомментировал Сверчок.

— Или наоборот, — согласился капитан Бутько. — Рискнем?

Последний вопрос был адресован командиру отряда. Другой лифт на верхний уровень находился в биологических лабораториях в противоположном «полукольце», и, чтобы добраться до него, нужно было миновать половину станции. Да и не факт, что там картина будет намного радужней. Поэтому, немного поколебавшись, Булавин всё же кивнул, и отряд занял позиции в лифте так, чтобы как только тяжелые створки разойдутся, они могли открыть огонь по любому, кто осмелиться на их напасть.

Несколько секунд молчаливого пути, и лифт остановился на первом уровне. Двери с тихим шелестом разъехались в стороны.

— Твою мать!.. — шумно втянул воздух Медведь.

Если заляпанный кровью лифт не мог произвести особого впечатления на бравых спецназовцев, то открывшаяся их глазам картина в плавно изгибающемся коридоре не могла оставить равнодушными даже их.

Кровь была повсюду. Кровь и мелкие ошметки человеческой плоти. Двери лифта делили сектор «1-А» пополам. Всего на станции постоянно проживало около четырехсот человек, столько же было и жилых кают. Двести на первом уровне и двести на минус первом. Каюты располагались по обеим сторонам коридора, сто вправо от лифта, и сто влево. Концов сектора — «полукруга» было не видно, они терялись за плавным изгибом коридора.

Часть дверей была зверски выломана — металл был смят, словно бумага. Искореженные половинки дверей были измазаны кровью, и из-за них тянулись широкие кровавые следы, уходившие куда-то вправо по коридору, словно тех, кого убили в этих комнатах, потом куда-то уволокли. От лифта, в котором приехали люди, так же тянулись кровавые дорожки, уводящие в том же направлении, что и следы из разоренных кают, только они были значительно шире и насыщенней, как будто это путь проделали не один раз. Но кровь всюду давно уже засохла.

Однако некоторые двери выглядели нетронутыми, на них не было ни ужасающих вмятин, ни крови.

Рассыпавшись на две колонны, отряд начал осторожно продвигаться вдоль переборок коридора в сторону, противоположную кровавым следам, заглядывая по пути в каждый искореженный проем.

Личные комнаты на борту станции были относительно небольшими и кроме кровати вмещали в себя небольшой шкаф для одежды, стеллаж с полками, небольшой откидной столик и пару складных стульев.

Разоренные каюты были сплошь залиты кровью, а мебель и даже постельное белье были изорваны в клочья, словно их хозяева забаррикадировали входную дверь, но это не смогло остановить непрошеных гостей. Разорвав дверь, точнее, раздвинув половинки и оставив на них в местах приложения силы длинные уродливые борозды, неведомые убийцы раскидывали баррикады и проникали в комнаты, где жестоко расправлялись с их хозяевами, а затем выволакивали их из помещения и утаскивали куда-то прочь по коридору. Причём всех, судя по кровавым дорожкам на полу, тащили в одном направлении. Но всё это, по словам капитана Столярова, произошло около двух недель назад, тогда же, когда неизвестный «повеселился» и в лифте. Хотя насчет этого Сверчок — Скоробейников выдвинул здравую гипотезу, что лифт оказался в таком состоянии, потому что неизвестный убийца стаскивал на первый уровень тела из нижнего жилого блока.

Внезапно внимание Булавина привлекла одна из неповрежденных дверей.

Космическая станция «СпейсКорп»

Сектор «0-А»

28 апреля 2089.

5 часа 03 минут

На каждой каюте висела небольшая металлическая табличка с выгравированным на ней именем проживающего внутри человека.

Подав знак группе, Молот быстро перебежал через коридор и, прищурившись, прочитал стоявшее на табличке имя: «Мартин Лэй»[1], человек из попавшей к ним в руки переписки.

Молча указав бойцам на табличку, Булавин провел полученным от американцев ключом по электронному замку комнаты. Приняв зашифрованный код, половинки двери покорно разошлись в стороны. Внутри каюты царил беспорядок, но он в корне отличался от того месива, что устроили неведомые убийцы.

Каюта Мартина Лэя выглядела так, словно живший здесь человек экстренно собрал самые необходимые вещи, в спешке выкинув всё ненужное на пол. Но мебель и даже стоявшие на полках стеллажа безделушки были в относительном порядке.

Осмотрев комнату и не найдя ни одной зацепки, куда же мог деться её обитатель, Булавин отрицательно мотнул головой напряженно следившей за ним команде, и они продолжили осторожное продвижение вглубь сектора.

Целью отряда были двадцать восемь комнат подданных Российской Федерации, о судьбе которых им было поручено узнать. Большая часть из принадлежавших им кают оказалась неповрежденной и носила на себе такие же следы поспешной эвакуации. Но три из них, почти в самом конце сектора, были разгромлены, а их обитатели, судя по уже привычным кровавым следам, убиты.

Отряд остановился перед тяжелой взрывостойкой дверью, перегородившей доступ к сектору «1-В» с этого конца «полукруга». На ней висел огромный печатный плакат: «Внимание! Допуск ограничен в связи с повышенной биологической опасностью!».

Несколько секунд поглазев на надпись, а так же на упиравшуюся в закрытую дверь, слабо переливавшуюся в свете потолочных панелей зелёную стрелочку с подписью «1ая — 6ая биологические лаборатории», Андрей повернулся к команде.

— Проверим вторую часть сектора. Там должно быть ещё восемь кают наших…

Теперь отряд двигался в направлении уходивших в неведомую даль кровавых следов. Миновав лифт, военные с удвоенным вниманием продвигались вперед, заглядывая в каждый дверной проем на своем пути. Тут, как ни странно, покалеченных комнат было значительно меньше, чем в уже обследованной части сектора.

— Ни хрена себе! — пораженно выдохнул Медведь, подходя к шлюзовым дверям, ограничивавшим доступ к лабораториям со второго конца «полукруга».

Огромные противоударные створки были страшно искорежены, словно что-то большое каким-то немыслимым образом просунуло между ними несколько рычагов и начало их разжимать, но приложенная сила была так велика, что буквально прорезала толстенный металл, оставив на гигантской двери рваные раны и лохмотья разогнутого в стороны железа. Кровавые следы уводили в образовавшийся неровный проем.