Дональд Маккуин - Заключенный на воле

На лице Дафанила отразилось замешательство. Его удивление выглядело настолько забавно, что Нэн с трудом удалось сохранить серьезное выражение лица. Принц яростным шепотом произнес:

— Родственники императора не обсуждают свои семейные проблемы! Во всяком случае — не со ссыльной племянницей Этасалоу.

Страх заставил Нэн мыслить четче. Она постаралась говорить как можно спокойнее:

— Что именно вы знаете обо мне? О том положении, в котором я оказалась?

— Отлично сказано — «положение». Все вы, люди, одинаковы. Вы настолько привыкли получать все желаемое, что поверить не можете, будто что-то может идти не так, как вы хотите. Половине людей при Дворе известно о вас все. Все знают, что Этасалоу оборудовал секретную лабораторию где-то в холмах Фолз. Вот что известно очень немногим — так это то, что Этасалоу знает о вашем присутствии на Хайре. Он только не знает точно, где именно. Я считаю, что лишь поэтому вы еще живы.

Скрытая угроза, прозвучавшая в голосе Дафанила, была до смешного мелкой. Что он может знать об истинных ужасах, на которые способен Этасалоу? Нэн хотелось засмеяться вслух. Но это был бы смех на грани истерики. Перед ее внутренним взором проносились бессвязные, туманные сцены: люди, привязанные к голым койкам из блестящего металла, обритые головы, утыканные внутричерепными щупами. Провода, словно нити каких-то страшных марионеток, тянутся к гудящим машинам. Циферблаты, световые дисплеи, электронный шум мониторов. И крики. Каждое видение, каждое смутное воспоминание было пронизано болью и страданием, криками невыразимой муки.

И среди всего этого Нэн услышала голос своего дяди, резкий, ранящий: «Это наука, доктор. Мы творим ради Люмина. Ради славы нашей семьи. Это то, ради чего ты была рождена».

Сколько раз эти ужасные, отвратительные призраки прошлого всплывали в ее памяти, упорно не поддаваясь осознанию?

Но никогда прежде — никогда! — Нэн не слышала в этих воспоминаниях голоса своего дяди.

— Эй, отзовитесь! С вами все в порядке? — Дафанил приподнялся на локте, бледный от усилий. На лице принца отражалось беспокойство.

Его настоятельный тон вернул Нэн в реальный мир. Но слова Этасалоу продолжали звенеть в ее ушах. Она пробормотала, что да, с ней все в порядке, а затем спросила первое, что пришло на ум:

— Откуда вы так много узнали обо мне?

— И снова ваше мнимое чувство превосходства подвело вас.

Дафанил вновь улегся на постель. Медленно приходя в себя, Нэн отметила, что сейчас он выглядит немного более собранным. Судя по всему, противостояние улучшает его самочувствие. Особенно когда игра идет на его поле. Принц продолжил:

— Вы знаете, какие разговоры ходят обо мне?

Нэн, раздраженная его тоном, ядовито ответила:

— Принц Дафанил пользуется репутацией бездельника и прожигателя жизни.

Дафанил подмигнул ей:

— Точно, так и говорят. Я предпочитаю использовать слово «специалист». Я специалист во всем, что касается человеческих страстей. Дело всей моей жизни — узнавать, что нравится людям. В особенности — что нравится лично мне.

— Я не вижу никакой связи между тем, что вам нравится, и тем, как вы смогли узнать что-либо обо мне.

Наставительно подняв указательный палец, Дафанил произнес:

— Самое прекрасное в мире — с моей точки зрения как величайшего в мире специалиста по моим собственным предпочтениям — это женщина. Точнее, женщины. Конечно, чем красивее, тем лучше, но не следует пренебрегать и внутренним миром: внешность часто обманчива. Можно найти массу неожиданных вещей.

— Очень мило.

— Если хочешь чему-то научиться, следует брать уроки. У советника Улласа есть слуги. Он и понятия не имеет, что они слышат, а тем более — о чем они говорят.

— Вы соблазнили одну из его служанок?

— Вы наделены истинным талантом говорить грубости, скрывая их под чопорным медицинским жаргоном. Я не задавал вопросов. Я слушал. И уж точно не служанку. Вообще, за кого вы меня принимаете? Человек, у которого есть опыт в подобных делах, будет искать кого-нибудь, у кого есть доступ к информации. Личная секретарша советника весьма привлекательна.

Нэн встала, сложив руки на груди.

— Вы — шпион.

Глаза Дафанила на миг вспыхнули, предупреждая Нэн, что она попала в больное место. Тем не менее, ответ принца прозвучал спокойно и небрежно:

— Все люди — шпионы. Для меня это особенно необходимо, как для самого знатного бездомного человека во всей империи. Как бы то ни было, но эта женщина поведала мне, о чем говорит советник Уллас в частных разговорах.

Нэн кивнула:

— Я встречала вашего отца всего один раз. И все же я думаю, что он был бы весьма недоволен.

Дафанил рассмеялся так громко, что даже закашлялся, согнувшись пополам. Нэн протянула ему стакан воды. Он проглотил немного и отдышался.

— Мой отец презирает всех нас, всех троих. Ни у кого из нас не было ни малейшего шанса доказать ему свою ценность.

— Ваша мать… извините — матери… имеют так мало влияния?

— Меньше, чем ничего. — Неожиданная готовность, с которой Дафанил заговорил о своей семье, удивила Нэн. — Три брата, три матери. Если кто-то сомневается, что власть — гнилое дело, то им не нужно далеко ходить за доказательствами — пусть посмотрят на императора Халиба и трех его жен.

Принц помолчал, бросил на Нэн острый взгляд. Затем в его голосе прорезалась злость:

— Вы спрашивали, почему я нахожусь здесь, на Хайре. Самое главное, что я узнал от своих родителей, — это то, что я им не нужен. Нежелателен. Мой отец говорит, что я недостоин занять его место. Моя мать говорит, что я подвел ее, поскольку не смогу стать императором. Она винит меня в том, что лишилась милости императора. Из этого я усвоил, что мне следует искать милости где-нибудь в другом месте. Везде, где угодно. Она научила меня наслаждаться моим собственным существованием, понимаете, доктор? Советник предоставил мне огромный выбор развлечений. Ему это стоило очень немного, среди всех прочих дел, а если я как-нибудь все же ухитрюсь сесть на трон, то я — как он считает — не забуду об этом и буду милостив к нему. Правитель каждой планеты в галактике оказывает гостеприимство мне и моим братьям, исходя именно из этих предположений. За исключением Сирака. Но туда я не собираюсь.

После долгой паузы Нэн сказала:

— Вы убеждали советника Улласа в том, что вам нужна поддержка. На тот случай, если — когда — ваш отец умрет.

Дафанил посмотрел ей в глаза. Его взгляд был страшен своей неожиданной холодностью.

— Это можно назвать изменой. Она карается обезглавливанием.

Нэн с трудом сглотнула — у нее мгновенно пересохло в горле. Она решила скрыть свою растущую тревогу и с усмешкой спросила:

— Что принц Дафанил считает большей угрозой — обезглавливание или дальнейшее сидение над нудным учебником грамматики?