Дональд Маккуин - Заключенный на воле

— Звучит все радостнее и радостнее, — проворчал Джарка. — Император пошлет против нас войска? И чем это нам поможет?

— Когда Этасалоу узнает, что имперские войска направляются на Хайре, он попытается избавиться от нас и заполучить принца Дафанила. В собственные руки — в качестве товара для сделки. Император боится Этасалоу намного больше, чем нас. Когда Халиб получит Дафанила назад, он уничтожит Этасалоу. Здесь есть еще кое-что, о чем стоит подумать. Вы только что видели пример того, что представляет собой Этасалоу. Вы по-прежнему верите, что он преданно и верно служит Улласу? Если Дафанил будет в наших руках, мы сможем заключить сделку с императором Халибом. Если принц будет у Этасалоу, то на руках у командора окажутся все козыри. Наша единственная надежда — заставить Этасалоу начать военные действия слишком поспешно, и тогда мы сможем уничтожить его.

К удивлению Лэннета, первым ему возразил Сул:

— Вы только строите предположения. Вы ничего этого не знаете точно. Вы говорите так, словно вам известны все их мысли.

Тут его взгляд упал на залитый кровью пол, Сул сглотнул, затем побледнел и, пошатываясь, пробежал мимо Лэннета наружу, не в силах справиться с тошнотой.

Бетак немного послушал, как Сула тошнит во дворе, затем сказал:

— Это имеет смысл. Во всяком случае, не меньше, чем все остальное. — Он устало опустился на стул.

— Если мы сможем забрать доктора и принца оттуда, быть может, Этасалоу и Уллас перегрызутся между собой, — предположил Джарка. — Это, несомненно, будет нам на руку. И если у нас будут заложники, то это не поставит нас в худшее положение, нежели то, в котором мы уже находимся.

Он тоже посмотрел на испачканный пол. Но в отличие от Сула Джарка проявлял скорее смесь страха и отвращения.

Бетак уловил это.

— И чем же мы отличаемся, Джарка? Чем мы отличаемся от этого пленника? Разве ты не намереваешься умереть за то, во что веришь?

Джарка ничего не ответил. Лэннет сказал:

— Вы сделали выбор — рискнуть своими жизнями ради общего дела. Ясно, как свет, — отличие существует. Не забывайте об этом.

— Эта женщина, Бахальт, — она из Люмина, — произнес Бетак. — Я не хочу вступать в конфликт с религией. Следует захватить принца и оставить ее там. Если Этасалоу причинит ей вред, то тем самым он еще больше отдалится от Солнцедарительницы и остальных верующих. Это может сыграть на нас.

Лэннет заставил себя говорить спокойно и логично:

— Принц будет первоочередной политической целью Этасалоу, но если мы хотим действительно вывести командора из себя, то мы должны уязвить его через племянницу. Она — тот кнут, которым можно подстегнуть его, сделать безрассудным.

Слушая свои собственные слова, Лэннет думал о несчастном Суле и о женщине-агенте, которые были потрясены до глубины души, увидев человека, который умер по собственной воле. Что они подумали бы о капитане Лэннете, настолько погрязшем в обмане, что он готов даже любимую женщину превратить в приманку?

Что бы подумала о нем Нэн?

Джарка согласно кивнул:

— Я тоже так считаю. Где один, там и двое. Пусть Этасалоу сам испробует, каково это, когда кто-то, кто важен для тебя, находится в опасности.

К счастью, в этот момент Джарка и Бетак смотрели друг на друга и не заметили, какое воздействие произвели на Лэннета логические построения Джарки. Но к этим чувствам примешивалось и удивление: Лэннет внезапно осознал — ему небезразлично, что Джарка подумает о нем. И что подумает Сул. И Трей. И Реталла. Когда-нибудь — если всем им удастся выжить — он должен будет узнать это. Смогут ли они назвать своим другом капитана Лэннета? Или же они будут горевать, потеряв Вэла Борди?

Это было нечестно. Лэннет посмотрел на Бетака. Вор. Такой же вор, как Халиб, как безымянные Наставники на Атике. Они сделали это с ним. Украли его жизнь, его «я».

Из раздумий Лэннета вывело какое-то постороннее движение. В комнату вошла женщина в черном капюшоне. Вскинув голову и старательно не глядя на пол, она произнесла:

— Вы звали меня, Бетак? Я не могу оставаться здесь долго…

— Мы намереваемся похитить доктора Бахальт и принца Дафанила, — ответил ей Бетак. — Вэл Борди скажет вам, что ему нужно для этого знать.

По дороге обратно, в горное убежище Свободных, Лэннет шел позади всех, поскольку ему приходилось полагаться на очки ночного видения. Ему нужно было всего лишь не выпускать из поля зрения широкую спину идущего впереди Сула. Они шагали по узенькой тропинке уже как минимум два часа, когда Лэннет заметил, что Сул отстает от остальных, стараясь пристроиться рядом с ним.

Лэннет едва не рассмеялся вслух. Он хотел спросить Сула, нет ли у хайренцев какой-нибудь особой склонности вести конфиденциальные разговоры именно во время прогулок в темноте в лесной глуши. Но до него вовремя дошло, что вопрос здесь именно в возможности поговорить один на один. Когда боевой отряд расквартирован в полевых условиях, то с уединением возникают проблемы, а Свободные постоянно жили в таких условиях. И все же это было забавно. Сперва Трей, потом этот юнец, после налета на энергостанцию в Ясиле… Лэннет попытался вспомнить имя того бойца и не смог. Когда он был среди Стрелков, он знал каждую живую душу, находящуюся у него под командованием.

Однако у него не было времени поразмыслить над этим неприятным открытием. Сул сказал:

— То, что вы говорили об этом умершем пленнике… ну, про свое дело, и все такое… Это было хорошо сказано.

Не понимая, к чему он клонит, Лэннет просто негромко хмыкнул. Затем, после недолгого раздумья, спросил:

— Здесь можно говорить, не опасаясь неожиданностей? А то с меня хватит представителей дикой природы Хайре.

Сул хихикнул:

— Если мы ни на кого из них не наскочим случайно, то они на нас не нападут. — Затем его голос вновь стал серьезным: — Этот налет будет для Улласа неожиданностью. Он предпримет ответные меры.

— С этим ничего не поделаешь.

— Да, я знаю. И все же… Ты не считаешь, что в этом мы похожи на того пленника? Я имею в виду — у него тоже не было выбора, после того как Этасалоу?..

В ответе Лэннета прозвучала горечь, удивившая его самого:

— Мы все порою делаем неверный выбор. За погибшего выбор сделали другие. Быть может, ему повезло.

— В этом есть доля правды. Если нас силой принуждают сказать «да» или «нет» и мы подчиняемся этой силе, то мы теряем… — Он осекся, так и не произнеся «самих себя».

Сул умолк. Разговор был окончен.

Когда они вернулись в подземный лагерь, Лэннет никак не мог уснуть. В голове у него роились несвязные обрывки мыслей. Ни одна из этих мыслей не задерживалась достаточно надолго, чтобы он мог сосредоточиться на ней. Пока наконец перед его внутренним взором не предстала Астара.