Дональд Маккуин - Заключенный на воле

— Она права.

Лэннет метнул на него хмурый взгляд, и Реталла успокаивающе поднял руку:

— Я не говорю, что вы должны взять ее. Вы главный в этом деле, вам и решать. Но все, что она сказала, — верно. И вы знаете, что это так.

Трей предприняла еще одну попытку:

— Когда вы впервые явились сюда, то использовали меня, чтобы продемонстрировать, что каждый из нас способен нести собственную ношу. Или это были просто слова?

Лэннет постарался сдержать нервную дрожь, однако по лицам своих товарищей понял, что ему это не удалось.

— Ну хорошо, — сказал он и покачал головой. — Однако я думаю, что лучше было бы поступить иначе.

Лэннет направился прочь, но Реталла последовал за ним. Когда они остались одни, Реталла сказал:

— Я знаю, вам не нравится то, что вам пришлось уступить. Но вы поступили правильно.

— Вы так думаете? — В голосе Лэннета прозвучало не просто сомнение. Его тон был явно вызывающим.

Реталла немедленно принялся оправдываться:

— Она так же надежна, как любой мужчина. Я знаю о ее разговоре с вами — она беспокоилась, что не сможет справиться с делом. Мы все иногда чувствуем себя так. Но она — одна из нас. И она вправе рассчитывать, что к ней будут относиться как к равной.

— Очень мило. Кстати, о правах. — Лэннет отвел взгляд и встряхнул головой. — Я могу послать ее на дело, с которого она не вернется. Возможно, я буду заранее знать, что она не вернется. И все же я сделаю это, Реталла, и не потому, что это мое право, а потому, что это — моя обязанность. Когда это случится, я не буду думать о ее правах. Я буду думать о том, сколько людей поплатится жизнью, если она потерпит неудачу. Ты сказал, что хочешь, чтобы я относился к ней так же, как ко всем остальным. Вспомни это, когда всем нам придется тяжко. Я не хотел брать ее не потому, что она женщина. А потому, что я не уверен, какую позицию она занимает. Но теперь она идет с нами. Посмотрим, что из этого получится.

Со своей обычной, чрезвычайно обманчивой медлительностью Реталла произнес:

— Ты сказал, что я не смогу сделать тебя со второй попытки. И все же я могу попробовать, ты, мерзкий ублюдок. Неужели у тебя совсем нет никаких чувств?

Лэннет оглянулся назад, на Трей, оживленно беседовавшую с Джаркой и Сулом. Не так давно его еще волновало, что Сул, Реталла — да и все они — думают о нем, Лэннете. Теперь это не имело смысла.

— Ваши люди привели меня сюда, чтобы использовать в своих целях. Как оружие. Я буду выслушивать ваши глупости и отвечать вам так, как будто у вас есть хоть капля мозгов. Но не смей даже заикаться о том, что я чувствую, а что — нет. Никогда. Ясно? — резко развернувшись, Лэннет угрожающе подался в сторону Реталлы.

К чести Реталлы следует отметить, что он не отшатнулся, встретив тяжелый взгляд Лэннета. Однако что-то неуловимо изменилось, и теперь во всей фигуре Реталлы читалась не агрессия, а опаска.

Ладонь Лэннета опустилась на рукоять меча.

— Я задал тебе вопрос. Отвечай.

Усмешка Реталлы чуть дрогнула:

— Вполне ясно.

Это были не те слова, которые хотел услышать Лэннет, а в голосе, которым эти слова были произнесены, звучала раздражающая нотка непокорности — попытка сохранить лицо. И все же Лэннет повернулся и пошел прочь.

Его трясло. В течение нескольких секунд им овладело желание убить Реталлу. Человека, которого он хотел бы считать своим другом. А теперь…

В кого он превратился?

Ренала подняла голову и посмотрела на Марда, вошедшего в смотровую. Тот резко остановился и обвел стены пристальным взглядом. Ренала вздохнула и ответила на вопрос Марда прежде, чем он успел задать его вслух:

— Здесь нет подслушивающих устройств. Я сто раз тебе это говорила. Мои люди постоянно проверяют помещение.

Мард состроил гримасу.

— Ты же знаешь, что Уллас не поверил в эту околесицу насчет лабораторного халата, который якобы заглушал твой разговор с Этасалоу. И я тоже не поверил. Тебе никого не удалось одурачить.

Ренала широко распахнула глаза, придав своему лицу выражение оскорбленной невинности:

— Это правда. Тебе стоит попытаться хотя бы иногда говорить правду. Вспомни, что стало причиной того, что ты попал под наблюдение? Не твоя ли собственная ложь?

Расстегнув рубашку, Мард уставился на упругую ленту, опоясывавшую его грудь.

— Это унизительно. Это хуже, чем сидеть в тюрьме. Проклятый монитор записывает все движения моего тела, все мои действия.

— Должно быть, это ужасно, — вздохнула Ренала с насмешливым сочувствием. — Но могло быть и хуже. Что, если он передает не только то, что ты делаешь, но и все, что ты говоришь? Ты не пробовал поднапрячься? Говорят, это ужасно, когда лента сдавливает легкие так, что ты не можешь дышать. Представь себе, каково это — задыхаться, умолять о глотке воздуха и…

— Да заткнись же! Мне и так достаточно тошно, без твоей глупой болтовни. Ты уверена, что это устройство взрывается? Кто-нибудь пробовал проверить?

— Очень многие пробовали. Говорят, кое-кому удалось даже выжить после этого. Попытайся сам. Просто выйди из Имперского Крыла. Или, может, лучше сказать — выплеснись? — Ренала весело рассмеялась.

Мард оскалил зубы.

— Я мог бы рассказать Улласу о твоем разговоре с Этасалоу. Тогда он узнал бы, что ты соврала насчет этого дурацкого лабораторного халата. И напялил бы на тебя точно такую же электронную удавку, как на меня. Как бы тебе это понравилось, а, дорогуша?

— Ты никому ничего не скажешь. Я тебя знаю. Этасалоу — твой единственный шанс выжить на этой планете, а связаться с Этасалоу ты можешь только через меня. Советник Уллас сказал, что ты останешься здесь, под надежной охраной, вместе с нашими знаменитыми гостями.

— Не забывай, кто послал меня. Ты должна помочь мне.

— Я клялась Люмину. Для меня не существует иной верности. Даже верности самой себе. Я поддалась искушению, но покаялась в этом. Люмину угрожает опасность со всех сторон. Я буду защищать свою религию от всего и вся. В том числе и от тебя. Советник Уллас полагает, что он вырвал у тебя ядовитые зубы. А я думаю иначе. Я буду присматривать за тобой. И за ними. — Ренала махнула рукой. Мард знал, что она имеет в виду Бахальт и принца Дафанила.

— О да, это опасная парочка! Можно сказать, они держат в руках всю империю. — Мард, посмеиваясь, застегнул рубашку. — Они так же беспомощны, как я. Или как ты.

Ренала прошествовала к двери и остановилась там в величественной позе.

— Ты ошибаешься, и ошибаешься во всем. Советник похвалил меня за то, что я не потеряла спокойствия, когда командор Этасалоу заставил меня напялить этот халат. Я дала советнику полный отчет обо всем, что было сказано. Он действительно доверяет мне и знает, что ты лжец. А что касается Дафанила и Бахальт… они пешки в игре, которой я не понимаю и даже не стану притворяться, что понимаю. Меня это не волнует. Моя единственная цель в эти смутные времена — защитить Люмин.