Евгений Щепетнов - День непослушания [litres]

– Андрюха, давай, – азартно крикнул Митька. – Валить их надо! Спасать девку! Ну?!

– Баранки гну! – адекватно ответил я. – Будто сам не знаю! Готовьте оружие, помните, что я сказал! Погнали!

Когда я оказался от места происшествия метрах в пятидесяти, драма подошла к своему закономерному разрешению – не может одна голая босая девушка выдержать погоню молодых, шустрых парней, да еще и подкрепленных техническими средствами в виде «Приоры» и старого потрепанного «Хундая». Девчонку обошли полукругом и едва не сбили машиной, перекрыв отход во все возможные стороны, кроме как на мост, откуда сейчас приближались мы.

Из машин выскочили еще несколько человек с битами и мачете, девушка встала перед ними вроде как в боевую позу, держа в руке что-то вроде маленького ножа, видимо, готовясь к последнему в своей жизни бою. Но тут появились мы.

Я рванул джип вперед и остановил его метрах в пятнадцати от разгоряченной бегом толпы – сделал разворот-полукруг и встал так, чтобы удобно было стрелять. Движок заглушил, оставив джип на скорости, высунул в окно ствол «ПК».

– В девчонку не попадите, осторожнее! – рявкнул я и тут же приказал: – Огонь!

Пулемет затрясся, и трое возле машины полетели на землю. Пули сметали растерявшихся, застывших на месте парней, сдували, как из пожарного шланга. Девчонка, слава богу, присела, сжавшись в комок, и я облегченно вздохнул – сообразила! А может, просто испугалась, но какая разница? Главное, теперь ее вряд ли зацепит случайная пуля.

Один из парней каким-то образом сумел ускользнуть от расправы и забрался за руль «Приоры». Дал газу на задней передаче и попытался уйти. Да хрен ему! «ПК» 7.62 – это тебе не шутка! Он эту машинку навылет пробивает!

И пробил.

«Приора» слетела под откос, перевернулась и осталась лежать на крыше, как жук-навозник, перевернутый ногой мальчишки. Жужжали, шевелились колеса-ноги, а из салона так никто и не показался – скорее всего, водитель был мертв или тяжело ранен. Потом проверю… и добью. Сейчас не до него.

Вообще-то даже странно – я не испытываю никакого дискомфорта от того, что убиваю людей. Вот тогда на Горе – перестрелял толпу шпаны. И что? И ничего! Хотя, судя по рассказам «бывалых», я должен бы блевать еще как минимум полчаса – людей же убил! Как так?!

А никак. Все равно как банки-мишени расстрелял. Никаких переживаний – только удовлетворение от того, что сумел хорошо попасть. И все.

И вот сейчас человек пять завалил, вон они, валяются в лужах крови, – и хоть бы какая-то мысль о том, что это люди, что убивать их нельзя! Попал – вот и хорошо! Девчонку не задел – вот и отлично! Никаких угрызений совести и самокопаний.

А еще было очень даже любопытно, чего это она голая и почему у нее на шее что-то вроде собачьего ошейника.

Мы сменили магазины, и я приказал:

– Пошли! Посмотрим, что там и как.

И мы вышли.

Девушка смотрела на нас широко открытыми и будто невидящими глазами. Она абсолютно нас не стеснялась, хотя я отсюда, метров с пяти мог разглядеть даже самую маленькую складочку на ее теле. Во всех самых интимных подробностях. Но не рассматривал, хотя девчонка была очень красива: и своей совершенной, почти женской, но еще девичьей фигурой, и лицом – подростковым, но… все-таки женским. Эдакая женщина-подросток, мечта любого мужчины.

Не рассматривал потому, что мне было стыдно. Несчастная девчонка, загнанная, как раненая лиса, стоит перед одетыми парнями, и ей нечем даже прикрыться. Стыдно еще и потому, что я не сумел ее защитить – я, взрослый, серьезный парень, не сумел найти эту девчонку и укрыть от бед, которые на нее свалились. А зачем еще мужчины, если не укрывать женщин от беды? По крайней мере, так говорил мой папа. И так думаю я.

Девушка осмотрела нас с ног до головы – спокойно, без эмоций, потом отвернулась и пошла к одному из своих преследователей, каким-то чудом оставшихся в живых. Он начал подвывать, вытянув руку в защитном жесте, девушка ему что-то сказала, негромко, неразборчиво, а потом наклонилась, подобрала с земли мачете и… начала рубить раненого – деловито, без выкриков и угроз. Просто рубила, выдыхая воздух при ударе… как лесоруб, подрубающий дерево.

Летели брызги, звенела сталь, проходя через плоть и ударяясь в дорожное покрытие, а девушка все рубила и рубила, превращая тело парня в кровавое месиво, в фарш, в груду вонючих, пахнущих нечистотами и кровью кусков плоти.

И тут я не выдержал:

– Хватит! Прекрати!

Девушку будто выключили. Или, наоборот, включили. Она вздрогнула, прыгнула в сторону, держа мачете перед собой, и хрипло, срывающимся голосом завопила:

– Не трогайте меня! Не трогайте! Я всех убью! Всех! Мрази! Мрази…

Губы ее прыгали, глаза так широко открыты, что кажется – сейчас выпадут из орбит. Тело сотрясла крупная дрожь… а потом глаза закатились, и девчонка мягко шлепнулась на асфальт, так что ее правая щека с полуприкрытым, отсвечивающим белками глазом оказалась в темной луже, натекшей из зарубленного ею парня. Мачете же выпало из руки и, зазвенев, подкатилось к моим ногам.

– Это чего такое было? – Митька осторожно потрогал голое бедро девчонки носком ботинка, потом толкнул мачете, отбрасывая его от неподвижного тела. – Она померла, что ли? Жалко… красивая девка!

– Тебе бы все о траханье думать! – внезапно рассердился я.

Митька растерянно пожал плечами:

– Да это я так… красивая же! Жалко! При чем тут траханье… че ты взбеленился-то? И мысли не было такой!

Мне вдруг стало досадно: и правда, отчего я так разозлился? Митька незлой парень и с девчонками всегда был уважительным. Ну да, вечно мечтает потискать да погладить какую-нибудь девицу, так не мужиков же тискать и гладить! Нормальное мужское желание. Я и сам-то…

Взгляд мой метнулся к выпяченному голому лобку девушки, и я поморщился: какого черта?! Девушка явно в беде, а я… вот чертов маньяк! Еще и на Митьку набросился! Сам-то?!

– Мить, воды принеси из машины, – попросил-приказал я, – пару бутылок. И тряпок. И я там видел «Фейри» за задним сиденьем, тоже давай сюда. Миш, а ты штаны снимай и рубаху.

– Ну щас прям! – фыркнул Мишка. – Я че тебе, буду в одних трусах бегать? Как Тарзан? Я крайний, что ли?! Вон сколько валяется! Почти нетронутые! Раздевай, и понеслось!

– Вот ты жадоба! – сплюнул я. – Подобрали бы тебе штаны с рубахой, там магазинов одежды полно! Ладно. Только вот сам предложил, сам и делай. Ищи чистые штаны, рубаху и башмаки под нее. А я пока делом займусь…

Я поставил пулемет на крышу «Приоры» стволом в сторону города, затем подошел к бесчувственной девушке, наклонился и первым делом пощупал сонную артерию. Нашел легко, отец учил меня первой помощи, говоря, что в жизни пригодится. Вот и пригодилось.