Евгений Щепетнов - День непослушания [litres]

Настя медленно поднялась во весь рост и обернулась к тем, кто вышел из джипа. Она не боялась. Чего может бояться та, что прошла через унижения и смерть? Убьют? Так она и хотела умереть и мечтала лишь о том, как бы захватить с собой хотя бы одного врага. А эти… может, они и такие же, какими были валяющиеся теперь перед ней на дороге изуверы, но парни из джипа ей ничего пока что не сделали – плохого. И наоборот, сделали все, о чем она сейчас только и мечтала.

Их было трое. Впереди – высоченный парень на вид лет семнадцати, не меньше. В руках у него здоровенный автомат, если Настя не ошибается, автомат Калашникова. У него такой кривой… как он называется? Рожок? Магазин? Только огромный… или ей так кажется, что огромный?

Если бы Настя не знала, что все, кому больше пятнадцати лет, умерли, она бы поклялась, что парню и в самом деле семнадцать или даже двадцать – такой он был огромный, плечистый, а еще привлекал внимание его взгляд. Странный такой, не детский. Очень серьезный и взрослый.

За ним шел небольшой шустрый парнишка с похожим автоматом, слишком для него большим. Если у высокого автомат был, можно сказать, «на месте» в здоровенных ручищах, то здесь ощущение возникало другое – мальчишка играет с оружием, которое потихоньку спер у отца.

Впрочем, парнишка держал автомат уверенно, не так, как держат «для понта», а так, словно готов готов открыть огонь в любую секунду. И Настя его узнала! Это был тот самый, страшненький, похожий на шуструю мартышку парень, дико вопивший матом возле джипа… Да, это тот самый джип! Тот самый, к которому она тогда не подошла!

Высокий и коротышка – в камуфляже и в военных жилетах с карманами, из которых торчат запасные рожки к автомату. А на поясах – кобуры с пистолетами.

Третий парень ничем примечательным не выделялся. Аккуратно одетый в модную, даже отглаженную одежду (рубашка, слаксы, кроссовки) – типичный мажор, да и только, мальчик из «хорошей семьи». Пшеничные волосы аккуратно уложены, голубые глаза смотрят внимательно, но не так, как… в общем, не ощупывают ее голое тело, особенно… хм… некоторые места. И вообще, все трое на удивление равнодушно оглядели голую девушку, даже более того – как-то странно стыдливо отвели взгляды, стараясь не смотреть на Настю, будто не желая оскорбить ее своим «вниманием».

У третьего тоже было оружие – странный короткий автомат, который он держал у плеча, внимательно поглядывая по сторонам, видимо, ожидая нападения. Только кто может напасть? Все убиты. Все закончилось!

Нет, не все, не все закончилось. Двое возле машины зашевелились, застонали, один из преследователей сел, бессмысленным взглядом посмотрел на девушку, на парней с автоматами и, задыхаясь, держась за простреленную грудь, простонал:

– Не убивайте! Пожалуйста! Не убивайте! Я не хочу умирать!

Настя повернулась к нему, не заботясь о том, что за спиной у нее остались трое вооруженных до зубов парней, и, подойдя ближе, остановилась в шаге от раненого.

Тот уперся взглядом в подошедшую Настю и сделал движение левой, здоровой рукой, будто хотел заслониться. Она не обратила на его движение никакого внимания, наклонилась, подняла с асфальта мачете – блестящее, со следами заточки на расширяющемся к концу лезвии. Нетяжелое, Настя легко его подняла.

– Ты че?! Ты че?! – Парень задергался, застонал от боли. – Не надо!

– А когда меня трахал, было надо? – бесцветным, тусклым голосом осведомилась Настя. – Тебе нравилось? Как ты тогда смеялся! Весело было?

– Не надо! Не…

Он не успел договорить. Настя вскинула вверх мачете, лезвие сверкнуло в лучах солнца и опустилось.

Кровь. Плоть. Кости. Кровь. Мачете взлетало вверх и опускалось снова и снова…

– Хватит! Прекрати!

Настя отпрыгнула назад, держа мачете наперевес:

– Не трогайте меня! Не трогайте! Я всех убью! Всех! Мрази! Мрази…

Настю трясло, губы дергались, в глазах крутились красные круги, и ей внезапно стало так плохо, так плохо… в ушах зазвенело, и она мягко, медленно опустилась на дорогу, и последней ее мыслью было: «Предало! Тело предало! Господи, хоть бы не очнуться! Хоть бы умереть».

Никто ночью нас с Митькой убивать не пришел, пулеметы наши не понадобились. Спали мы сладко, как младенцы, под рулады соловьев и запах реки, который ночной ветерок забрасывал к нам от Волги. Ну да, окна мы слегка приоткрыли, хотя кондиционер врубили на полную. Люблю прохладу и терпеть не могу жару. А вообще-то надо привыкать! Скоро отключат электричество, и что тогда? А я такой весь избалованный кондиционерами!

Но это я так, можно сказать, ворчу не по делу. С утра никакого настроения заниматься делами. И вообще чем-либо заниматься. Встать пришлось рано, в шесть часов – пока умылись, пока позавтракали, уже и семь! Дел полно, надо по холодку кое-что сделать. Потом отдохнем… хм… когда-нибудь! Пора цивилизацию восстанавливать!

Я понимал, что по большому счету спешить-то нам и некуда. Кто нас ждет? Зачем торопиться? ТЕПЕРЬ мир живет по другому графику жизни – неспешно, сонно, как в Средние века, в которые мы плюхнулись со всего размаха. Или даже не в Средние? А в первобытно-общинный строй?

– Точно, в первобытно-общинный! – важно кивнул Мишка, когда я за завтраком озвучил свои соображения. – Ты у нас вождь, а мы твой род. Вот девчонок найдем – и будет настоящее племя! Как назовемся?

– Русские мы… – мрачно буркнул я. – Чего нам называться? Как были русскими, так ими и останемся. Или тебе хочется что-то вроде «Ангелов ада» или «Беспечных ездоков»?

Митька фыркнул, закашлялся и с минуту сморкался, а Миша улыбался, глядя на то, как новый приятель приводит себя в порядок. Потом осведомился, не намоталась ли сопля Митьке на ноги – вдруг упадет? И продолжил:

– Нет конечно. Никаких ангелов. Но, может, как-то обозначить наше местоположение? Ну типа «Курдюмские»? Или «Волжские»!

– Ага… «Тамбовские»… «Солнцевские»… – припечатал я. – Никаких бандитских названий. И вообще, – нас три человека, чего нам сейчас думать? Потом подумаем. Сейчас собираемся и валим в Юбилейный – оружейку дочищать. Там еще патронов куча осталась, рации, щиты и всякая такая хрень. Надо забрать.

– Ну… патроны-то ясно! – удивился Митька. – Но щиты-то нам на кой черт нужны?! Мы что, со щитами по улицам бегать будем?! Как ОМОН?

– Кстати, если против рукопашников – такие щиты самое то! Как легион, в атаку пойдем! Тебя вперед пустим, ибо ты самый шустрый и вредный, – серьезно кивнул я. – Хотя нет, тебя мы будем забрасывать из огромной рогатки – прямо в центр вражеского войска. Чтобы ты там навел ужас и посеял смерть!

– Только если нажрусь гороховой каши, – так же серьезно кивнул Митька. – Тогда у меня газы особо удушливые, редкий чел выживет!