Джош Рейнольдс - Фабий Байл: Повелитель клонов

Фабий со стоном открыл глаза.

Он лежал на спине, проваливаясь в забытье. Чуть ранее он ощутил, как сквозь него прошла дрожь от удара, а затем какое-то время не чувствовал ничего. Системы его доспеха мигали красным и только сейчас начали восстанавливаться. Неспешно проведя анализ полученных травм, он обнаружил у себя вывих руки, частично вдавленную грудную клетку и множественные ушибы и синяки. Легкие боролись с недостатком воздуха в запечатанной силовой броне, где было душно, как в могиле. Только когда включились резервные системы, он наконец смог сделать глубокий вдох и прояснить мысли.

Он перевернулся на живот, прижимая к себе руку. Хирургеон неуклюже дернулся — несколько его конечностей были отломаны, но в остальном функционирование не нарушилось. То, что осталось от оболочки Диомата, лежало под ним и рядом с ним. Каким-то образом дредноут смягчил его падение и спас от еще худших последствий. Визуальная передача на дисплее рябила и шла помехами. Присев, Фабий снял измятый шлем.

— Диомат, ты еще здесь? — спросил он, вправляя вывихнутое предплечье. Возникшую боль практически сразу приглушила инъекция, введенная хирургеоном. — Диомат?

Молчание. Затем изнутри шасси раздался глухой стук, и оттуда на неестественно гладкий пол стала вытекать дурно пахнущая жидкость. Фабий поднял жезл пыток, подковырнул им одну из погнувшихся пластин и, приложив немного усилий, вскрыл поврежденный корпус.

Наружу хлынули отходы жизнедеятельности, забрызгав ноги Фабия. Что-то бледное и сморщенное лежало в гнезде из электрических кабелей и питательных трубок, плоть покрылась пузырями и почернела.

— Ты… ты жив… — прохрипел Диомат слабым голосом. То, что осталось от его груди, слегка вздымалось, выпуская черную смолянистую кровь при каждом выдохе.

— Спасибо тебе, брат, — сказал Фабий, а потом неуверенно добавил: — Но почему?

Морщинистое, изможденное лицо приняло ужасное выражение. Фабий понял, что древний пытается улыбнуться.

— Я… я ведь говорил, что помогу тебе… Фабий. Помогу тебе спасти наш легион. И мне это удалось. — Сморщенная хилая рука поднялась из мутного раствора и с трудом уцепилась за его плечо. — Я спас тебя… чтобы ты мог спасти их. — Затуманенный взор чуть прояснился, изуродованные глаза сверкнули. — Ты должен это сделать, брат. Ты единственный, кто способен. Я всегда знал это, и это всегда меня раздражало. Но время злости прошло.

— Диомат, ты должен позволить мне… — начал Фабий. Он знал способы, как сохранить обитателя поврежденной амниотической утробы. Методы далеко не из приятных, и Диомат не поблагодарил бы его, но все равно Фабий был полон решимости попробовать. Усохшая рука сжала хватку, и истерзанное лицо скривилось.

— Нет. Только… только не снова. Теперь я не боюсь боли. Мне больше не о чем переживать. История моя полностью написана. Пусть… пусть все закончится. Пусть все останется как есть. — Диомат забился в конвульсиях, хрупкие конечности заколотили о стенки саркофага. — Вспомни свое обещание! — вдруг закричал он. — Ты обещал, ты обещал, ты обещал, ты обещал! — Его голос поднялся до пульсирующего рева; в этот миг Фабию не нужны были никакие датчики, чтобы понять, какую боль испытывает искалеченный воин в эти последние минуты.

Старший апотекарий освободился от схватившей его руки, отступил назад и вытащил игломет.

— Я помню. Прощай, брат. Прими мою благодарность. — Он выстрелил, и предсмертный вопль Диомата мгновенно стих. С жалобным кашлем тщедушное тело осело в своей гробнице. Фабий опустил оружие. Казалось, никогда ему не было так тяжко с кем-то расставаться, хотя он знал Диомата лишь жалкие несколько веков.

— Еще одно звено в разорванной цепи, — пробормотал он.

Еще одна часть старого легиона отмерла, и ее ни за что не вернуть. Но этого больше не случится. Это был последний раз. Он знал, что есть другие, подобные Диомату, старые солдаты, которые непременно явятся к перерожденному Фулгриму в надежде сохранить что-нибудь из славного наследия. Они помогут ему обучить новые поколения. Помогут избежать ошибок, совершенных их братьями.

Фабий засмеялся, убирая пистолет в кобуру. Несколько сотен лет назад он счел бы мысль о восстановлении легиона высокопарной чушью. Пустой затеей. Теперь ему казалось, что это совсем не так. Он не возрождал старый легион, а скорее воссоздавал его, совершенствуя. Третий в своем нынешнем виде навсегда канет в Лету, а вместе с ним будут стерты с лица Галактики Эйдолон, Алкеникс и иже с ними. И когда они станут не более чем воспоминанием, его новый легион воспрянет и перестроит галактику по его замыслу. Начнется новый крестовый поход, который приведет неочеловечество к законному месту среди вечных звезд.

Непонятное щелканье вывело его из задумчивости. Он повернулся и впервые огляделся по сторонам. Кругом высились обманчиво хрупкие на вид колонны, а входы в галереи отмечали орнаментальные арки. Очевидно, они упали на нижний ярус. Если бы он напрягся, то непременно услышал бы звуки боя, доносящиеся сверху. Интересно, кто же взял на себя руководство в его отсутствие.

Снова щелканье. В этот раз громче и настойчивее. Из тьмы показались крошечные создания, двигающиеся огромным волнующимся ковром. Металлические скарабеи засеменили к нему со всех сторон, подобные бесконечной приливной волне. Фабий выругался и ударил передние ряды роя, однако маленькие существа не обратили на его усердие никакого внимания. Вместо этого их море разделилось и растеклось вокруг него, направляясь к останкам Диомата. Вскоре древний пропал из виду, похороненный под вздымающимся холмом из рабочих конструкций. Фабий попятился; запоздалые скарабейчики сновали у его ног, спеша к пиршеству.

— Ты служишь даже после смерти, брат, — пробормотал Фабий.

Неожиданно в изумрудной тьме раздалось хриплое электронное покашливание.

— Прекрасный подарок. И это лишь один из многих, что ты принес мне. — Голос исходил словно из ниоткуда; от искусственных интонаций сводило зубы.

Послышалось лязганье металла о камень, и этот шум нарастал.

Фабий резко развернулся к ближайшей лестнице, воздев Пытку. По всей видимости, звук шел оттуда.

— Кто там? Покажись.

— До чего мы похожи, ты и я, — продолжал незнакомый голос. По лестнице спускалось чужеродное создание в пластинчатом стальном плаще, мягко позвякивающем при движении. — В отличие от низших сословий, мы наблюдаем картину целиком. Полотно, сотканное из прошлого, настоящего и будущего. В этом я уверен. У нас одинаковое чувство восприятия, старший апотекарий Фабий, лейтенант-командующий легиона Детей Императора.

— Тебе известно мое имя. Вежливость требует, чтобы ты открыл свое. — Фабий напрягся, едва существо вышло на свет. Оно отличалось более витиеватой и тяжелой броней, чем другие конструкции, и носило мантию с капюшоном. Оболочку ее украшали золото и лазурь, а на лишенном плоти лице как будто застыло насмешливое выражение. В одной руке оно сжимало высокий посох с короной из клинков, увенчанной сверкающей сферой.