Джош Рейнольдс - Фабий Байл: Повелитель клонов

От такого богохульства Саккару передернуло.

— Кстати говоря, в последний раз так много нерожденных я видел только на борту «Терминуса», варп его раздери, «Эста», — проворчал Хораг, указывая на смотровые окна. — Сам не выношу этих проклятых тварей, — сказав это, он тут же похлопал Пац’уца, разворошив пучок извивающихся листовидных усиков у него на голове.

Саккара посмотрел вниз, на пыхтящего зверя, а затем перевел взгляд на его хозяина.

— Оно и видно. — Слюни ротунда начали разъедать настил, и Несущий Слово отодвинулся подальше. — Они нас пока не заметили, но это ненадолго.

Он бросил на Фабия подозрительный взгляд:

— Вы же не планируете снова отключить поле Геллера, ведь нет?

Фабий фыркнул.

— Не бойся, Саккара. Мы все сделаем по старинке, — с этими словами он повернулся к Вольверу. — Выкатывай оружие, если хочешь.

Вольвер кивнул:

— «Везалий» счастлив.

Фабий улыбнулся:

— Я знал, что так будет.

Мгновение спустя турельные орудия фрегата выплюнули разрушительные копья раскаленного света. Лучи ударили по огромному сооружению, как молнии, сотнями счищая демонов с их насиженных мест. Вскоре к залпу присоединились оборонительные батареи, и тысячи нечеловеческих созданий улетели в пустоту, словно вздымающееся облако. Это была не битва, а борьба с вредителями, и закончилась она почти так же быстро, как и началась.

Фабий обратился к Ключу:

— Поторопись, пока они не оправились. Открой ворота.

Ключ поднял руки и начал петь. В его песне не было ни слов, ни даже чего-либо похожего на звук; тем не менее психокость внутри «Везалия» вошла с ней в резонанс, и ее гул эхом вырвался в пустоту, будто звон древнего колокола, погребенного глубоко-глубоко под черной землей. Отзвуки безмолвной песни прокатились через паутинные врата, и впервые за тысячелетия древние датчики внутри портала ожили.

Постепенно ровный блеск ворот стал меняться, его пронзили прожилки мерцающего света. Затем с ревом, который Фабий почувствовал в костях, ворота открылись.

— Полный вперед, — выпалил он, и «Везалий» резко набрал скорость.

Оборонительные батареи по-прежнему вели огонь, хотя демоны уже начали перегруппировываться. Фрегат погрузился в древние врата, как скальпель в плоть. Бесцветные дуги молний играли по всей поверхности портала, пока включались его собственные защитные системы. Фабий повернулся к гололитической проекции ворот и принялся спешно изучать полученные данные. Наметанным глазом он сразу заметил нужную точку — узел управления гиперпространственной связью.

Затем он быстро вбил строку координат, и Вольвер, следуя процедуре, направил лэнс-излучатели на узел управления. Когда тот сгорит, портал останется открытым — до тех пор, пока Байл не решит, что пришло время его уничтожить. То обстоятельство, что демоническая орда обязательно проникнет в Паутину следом за фрегатом, его мало заботило, и он без промедлений приступил к регулировке необходимых датчиков. Желанная добыча была так близка. Оставалось только добраться до нее раньше других. Когда корабль оказался внутри лабиринтного измерения, Ключ замолчал; отголоски его беззвучной песни разносились по дальним уголкам командной палубы.

«Везалий» легко проскользнул сквозь тьму открывшегося пути. Так случалось редко, поскольку большая часть межпространственной сети схлопнулась или разрушилась во время Грехопадения альдари. Те каналы, что от нее остались, часто были слишком малы, чтобы по ним можно было пройти иначе, пешком. Фабию, однако, повезло.

Как показывали навигационные дисплеи, пангалактические судоходные туннели простирались во всех возможных направлениях. Целый лабиринт из волнистых завитков, закрученных под невозможными углами, одновременно существующий и в варпе, и в Материуме. Тонкая грань между тем, что было, и тем, чего не должно быть, проходящая сквозь все измерения. Светящиеся туннели навевали Фабию мысли о чрезвычайно сложной сети капилляров и артерий в некоем колоссальном теле Галактики.

— До чего красиво, — пробормотал старший апотекарий. — Смотрите неотрывно и пристально. Ощутите скорбь и возрыдайте. Ибо никогда более мы не увидим ничего столь прекрасного и величественного.

Это были известные древние слова, и они соответствовали моменту.

— Ага, пока не ворвемся в Паутину еще раз, — бросил Скалагрим. — Или пока вас не увлечет что-нибудь другое.

Оставив двигатели работать в половину мощности, «Везалий» лег в дрейф. Здесь не было необходимости спешить. На экранах стремительно мелькали данные, поступающие с внешних сенсорных комплексов, судовые когитаторы анализировали и записывали каждую особенность окружения в течение следующего часа. Пока цифры струились по гололитической проекции, работающей в реальном времени, Фабий составлял на их основе карту. Хотя вероятность когда-нибудь полностью исследовать протяженное пространство Паутины была крайне мала, он мог хотя бы попытаться наметить те области, в которых они побывали. Для этого копье плазменного огня через равные промежутки оставляло отметину в осыпающемся слое над кораблем.

— Для чего эти метки на стенах? — спросил Арриан, когда остаточное свечение одной из таких плазменных вспышек угасло. — Вы намерены когда-нибудь вернуться сюда?

— Нет. — Фабий отвлекся от когитатора. — Но какой смысл забираться так глубоко и не оставить следов нашего пребывания здесь?

На дисплее высветился значок оповещения, и Фабий застыл. Мгновение спустя Вольвер, вторя сервиторам внизу, сказал:

— Установлен конечный путь назначения.

Байл отвернулся от гололита, едва в поле зрения показался рукотворный мир. Настоящий левиафан среди кораблей, напоминающий континент, вырванный из земной коры и скрученный в наконечник стрелы. Его внешний вид казался невероятно органичным, словно корабль не построили, а вырастили. Впрочем, учитывая то, что Фабий знал о призрачной кости, такое чудо представлялось вполне возможным.

Когда «Везалий» подошел ближе, стали видны тонкие, как иглы, стыковочные башни, сотнями венчающие дорсальную секцию искусственного мира на манер перьев. Среди них были разбросаны куполообразные оборонительные турели и взлетные площадки. Всюду тьма и тишина. Мир-корабль был мертв вот уже много веков. Согласно сведениям, которые раздобыл Фабий в ходе своих путешествий, многие рукотворные миры нырнули в Паутину недостроенными в отчаянной попытке спастись от расширяющегося варп-разлома, который впоследствии получил название Ока Ужаса. Некоторые выжили несмотря ни на что, а другим, таким, как этот, не посчастливилось.

Фабий вернулся к гололиту. Приборы «Везалия» передавали свежую информацию о молчаливой громаде. Каждый мир-корабль был уникален, хотя все они имели некоторые сходные черты.