Джош Рейнольдс - Фабий Байл: Повелитель клонов

— Превосходно, — воскликнул Фабий, бросив взгляд на обилие дисплеев, мигавших вдоль дальнего изгиба командной палубы. Самый большой из них — треснувший и постоянно шипящий экран размером с крепостную стену — давал полную картинку их пункта назначения, показывая паутинные врата, плывущие среди обломков погибшего мира. Одного из многих в Оке Ужаса, оставшихся после уничтожения эльдарской империи. Громадный портал, бесшумно кувыркавшийся в пространстве Эмпиреев, в ширину и высоту превосходил «Везалий». Он напоминал старинный дверной проем с орнаментальной рамой, которая прежде служила одновременно элементом декора и обороны. Портал медленно вращался на месте, движимый космическим ветром.

Раньше это была узловая точка пангалактической империи, а теперь — обиталище нерожденных. Тут ползали демоны всех мастей, несчетные тысячи уродливых созданий, извивающихся, копошащихся, дерущихся среди совершенства инопланетной архитектуры. Фабий наморщил лоб: открывшееся ему зрелище было мерзким. При этом, однако, он почувствовал облегчение. Демоническая орда, очевидно, до сих пор не замечала скользящее к ней судно.

— Твои гексаграммные обереги действуют, как ты и обещал, Саккара.

— Пока действуют, — кисло ответил Несущий Слово. Ключ вырвал руку из хватки Фабия и, пошатываясь, побрел в сторону Саккары, резными глазами уставившись на гиганта в багровых латах. Саккара встретил пустой взгляд Ключа, не дрогнув. Бывший корсар стал водить бледными пальцами по колхидским рунам на его броне, при этом беззвучно шевеля губами. Несущий Слово стойко переносил внимание чужака, который, казалось, был им очарован. Будто космодесантник был книгой, которую чужаку не терпелось прочесть заново.

Фабий оставил Ключа его мыслям и сосредоточился на своих собственных. При помощи бывшего эльдара в прошедшие столетия он приступил к тщательному обследованию некоторых ответвлений Паутины, лабиринтного измерения, усеянного артефактами падшей цивилизации. Большинство не представляло для него никакой практической ценности, но некоторые все же стоили приобретения.

В последние десятилетия поиски таких артефактов стали смыслом жизни Фабия, хотя, возможно, и развлечением тоже: ради подробного изучения он собирал все, что мог, словно падальщик, ковыряющийся в костях забытой империи. Такое сравнение не казалось ему обидным или неуместным. В конце концов, при должном подходе останки могли поведать очень многое.

Наблюдая, как приближаются ворота, он скользил взглядом по замысловатому узору, украшавшему каждую их плоскость. Межпространственный узел выглядел настоящим произведением искусства, на фоне которого даже самые большие соборы Терры представали не более чем грубыми лачугами из кое-как сваленных в кучу камней. Впрочем, Байл сомневался в том, что хоть одна церковь пережила столь же масштабное нашествие демонов, как это сооружение.

Везде и всегда было одно и то же. Где бы ни находились закрытые ворота, у них на пороге обязательно таились нерожденные, столь же безмозглые и предсказуемые, как насекомые. И как насекомые, они демонстрировали поразительное многообразие видов, каждый со своим предназначением. Однажды Фабий провел исследование таких существ, тщательно их препарировав. Они были обескураживающе уникальными, даже те, что имели одинаковые внешние черты.

— Никогда не понимал вашего увлечения этими созданиями, — заметил Саккара, отходя от Ключа. — Эльдары — просто безродные паразиты. Подходят только для жертвоприношений.

— Альдари, — рассеянно поправил Фабий, все еще наблюдая за демонами.

— Не понял.

— Альдари — так они называли себя, пока их империя не развалилась. По крайней мере, это самое близкое по звучанию слово, что способен воспроизвести человек. До чего у них пленительный язык. На пике их культуры даже самый банальный разговор между равными походил на спектакль.

— Бессмысленная манерность бесполезной расы, — фыркнул Саккара.

— О нет, определенную пользу, по-моему, они принесли, — вмешалась Савона, перебиравшая ожерелье из разноцветных камней душ. Почти все они потрескались и потускнели, но один или два все еще сияли внутренним светом. Она улыбнулась, словно услыхав что-то, чего не могли слышать остальные, и постучала одним из камней по губам.

Саккара с отвращением покачал головой.

— Сибаритка, — надменно процедил он.

— Да, и весьма опытная. — Савона высунула раздвоенный язык и похотливо облизнулась. Несущий Слово отвернулся, безмолвный и непроницаемый.

Увидев этот обмен колкостями, Скалагрим расхохотался — Что ты вообще здесь забыл, Саккара? Пришел помолиться за наши души?

Тот саркастически хмыкнул:

— Молитва для верующих. А ты не из них. — Злая улыбка появилась на его лице. — Дважды проклятый, вот кто ты такой. Скажи мне, перебежчик, что ты чувствовал, помогая Повелителю Клонов убивать своих же? Награда того стоила?

— Честно говоря, я бы сделал это и бесплатно, — блеснул желтыми зубами Скалагрим. — Ты хоть представляешь, каково это — жить в гробнице среди тех, кто стал похож на привидение? Ходячее, дышащее привидение. К тому моменту мои братья были ничем не лучше сломанных автоматонов, застрявших во снах о прошлом, где их не отпускал незрячий взор мертвого полубога.

Он сделал шаг в сторону Саккары.

— Они совершали паломничества, представляешь. Приходили, садились и пялились на его иссохшую мумию, будто пытались разглядеть некий сакральный смысл в чертах его лица. И так каждый день, и их становилось все больше и больше.

— Хорус был избранником богов, некоронованным царем, — выпалил Саккара, лицо его вспыхнуло от религиозного пыла. — В нем воплотился Первозданный Уничтожитель, дабы все узрели величие его и возрадовались.

— Ага, возрадовались. Вплоть до того момента, как его отец стер его из плана бытия так же легко, как ты или я раздавили бы череп слуги. После этого боги довольно быстро лишили его божественности. — Скалагрим обнажил клыки, его ухмылка была похожа на гримасу. — А заодно и нас. Все, за что мы боролись, все, за что истекали кровью, — пропало. — Он щелкнул пальцами. — Пф, и нет.

— Вряд ли так быстро, — напомнил о себе Фабий. — В действительности победа ускользнула сквозь наши пальцы в тот миг, когда Хорус простер руку во тьму, и что-то потянулось к нему из тьмы. Мы возложили собственные амбиции на алтарь его высокомерия, и когда он пал, то неумолимо увлек всех нас за собой. И не только Хорус, Фулгрим тоже. И Ангрон. Магнус. Лоргар. — Фабий повернулся к Саккаре. — Боги, которым ты поклоняешься, есть не что иное, как ложь, прячущаяся под покрывалом сказок и суеверий. Межпространственные пиявки, чей примитивный голод потерянные и проклятые принимают за свидетельства разумности.