Джош Рейнольдс - Фабий Байл: Повелитель клонов

— С безопасного расстояния, старший апотекарий, уверяю вас. Мне со всем тщанием ассистировали Гончие. — Гвардеец Смерти показал массивной лапищей на нескольких сверхлюдей, внимательно следивших за происходящим. — Ваши дети весьма искусны.

— Скорее уж внуки, а то и правнуки. — Фабий посмотрел на ближайшего — неоперившегося юнца с хорошо развитой мускулатурой и многочисленными шрамами. — Они рано начинают взрослеть в своей собачьей конуре.

— Ты — одно из чад Игори? — спросил Фабий, приподнявшись.

— Да, Благодетель, — пробормотал юноша, а после потупил глаза и быстро отошел в сторону, когда из рядов Ищеек выступило несколько низкорослых фигур в капюшонах. Чахлые существа в безразмерных балахонах и шипящих дыхательных масках засуетились вокруг операционного стола, к которому был пристегнут Фабий. С обезьяньей проворностью они вскарабкались на стол, развязали ремни и отсоединили биометрические датчики, при этом издавая булькающие и чирикающие звуки. Когда они закончили, Фабий любовно потрепал покатый череп одного из этих созданий.

Маленькие, рожденные в пробирках мутанты выглядели, звучали и даже пахли одинаково, словно их отлили в одной форме, несмотря на то, что они отстояли на несколько сотен поколений от своих предков, которых он вырастил в чанах с питательным раствором. Они обитали в потаенных местах и размножались, как кролики. Он испытывал по отношению к ним извращенное чувство гордости. Маленькие, верные, упорные зверьки.

— Приветствую, друзья мои, — прошептал он и взглянул на Гончую, изучая штрихкод, выбитый у нее на щеке. — А ты… ты ведь Ниалос, так? Принеси мне мою одежду, Ниалос.

Ищейка поспешно отправилась выполнять приказ. Фабий свесил ноги со стола и огляделся по сторонам, заново знакомясь с апотекарионом, лабораториумом, своей святая святых. Круглое помещение состояло из чередующихся предкамер и открытого пространства. Магнитные подносы располагались у стен в кажущемся беспорядке; сияли хирургические инструменты, и не все из них были изготовлены руками людей.

Среди сверкающих стоек виднелись различные диаграммы, фиксировавшие ход текущих экспериментов, а также наблюдения Фабия. Из-под увеличенных пикт-снимков уникальных нервных узлов топорщились клочки пергамента со стихами, собранными в тысяче миров.

Под этим нагромождением скрывались биосейфы с прогеноидами, которые обеспечивали Фабию безопасный проход по неспокойным регионам Ока, а также разнообразные контейнеры для хранения образцов. От встроенных в палубу холодильных установок струился морозный туман, вьющийся над полом, отчего гололитические проекторы вокруг центрального зала рябили и мерцали. Рожденные в пробирках существа метались в тумане, считывая диагностические показатели или настраивая всевозможную медицинскую аппаратуру.

— Все в том же виде, как вы и оставили, — заверил его Хораг.

— Но почему ты? Где Арриан? Где другие?

— Гм. Понимаете ли, в ваше отсутствие кое-что случилось… резкий спад дисциплины, если можно так выразиться. Остальные пытаются восстановить порядок.

Фабий потер лицо — оно было моложе, чем он привык, более упругим и гладким. Волосы стали густыми, длинными и очень светлыми. Это ненадолго. Изменения всегда неотвратимо начинались именно с этого. Он увидел свое кривое отражение на поверхности операционного стола и заметил, как много в нем от Фулгрима. Разве что лицо чуть более угловатое, менее совершенное. Орлиная красота в нем почти целиком уступала лисьей хитрости. Животное начало, дававшее о себе знать.

Он спрыгнул со стола и вытянулся во весь рост, ощущая мощь в новых мускулах. Приятно было снова стать сильным, пусть и ненадолго. Откуда-то издалека доносились сигналы аварийной тревоги. Корабль. Точно, он же на корабле. Память о недавних событиях возвращалась урывками, похожая на мигающие пикт-изображения, что кружились и вытягивались перед его мысленным взором. Он вспомнил, как умер — не в бою, а от простого перенапряжения. Сомнительная смерть. При этой мысли Фабий рассмеялся про себя. Смерть есть смерть, хорошей она не бывает.

Позади него раздался какой-то шорох.

— Оно скучало по вам, полагаю, — смущенно заметил Хораг. — Если этой штуке ведом страх разлуки, то наверняка именно его эта проклятая машина и испытывала.

Висящий на специальной вешалке хирургеон задергался от нетерпения, его спинномозговые контакты сочились маслянистой жидкостью. Фабий лично изобрел этот похожий на механического паука или скорпиона агрегат со множеством конечностей, оканчивающихся клинками, хирургическими пилами или шприцами, еще в первые годы обучения в апотекарионе. Но теперь, когда с тех невинных дней минуло почти тысячелетие, хирургеон обрел собственную волю. Не настоящий разум, по мнению Фабия, но некое зачаточное сознание. Словно устройство каким-то образом… эволюционировало. Машинный дух отличался той же сложностью, что и разнообразные функции, которые он выполнял. Фабий запрограммировал его учиться, но с некоторых пор стал считать, что манипуляторная сервосбруя хранит большую часть накопленных знаний для себя.

— Что ж, у всех ведь есть свои маленькие секреты, верно?

Он подошел к стойке и повернулся к ней спиной:

— Давай, друг мой. Наше последнее расставание было слишком долгим.

Он охнул: мгновение, когда сбруя вцепилась в него, было неприятным. Плотно закрываясь, зашипели дермальные узлы, и тонкие сочлененные трубки вместе с пучками нейроволокон скользнули в подкожные разъемы. Костяные зажимы пронзили плоть и черный панцирь, чтобы защелкнуться на позвоночном столбе. Из зажимов появились волокнистые нити, проникая через специальные отверстия в спинальный канал апотекария, чтобы погрузиться в нервную ткань спинного мозга.

Хирургеон замурлыкал от удовольствия, когда его слабое сознание соприкоснулось с разумом хозяина. Впрочем, Фабию тоже было приятно воссоединиться с устройством: после столь долгой разлуки он начал ощущать себя… неполноценным. На мгновение он задумался, не чувствует ли хирургеон то же самое.

— Спад дисциплины, говоришь? — наконец прервал молчание Фабий, взглянув на Хорага.

— Переворот, если быть точнее, старший апотекарий, — кашлянул Хораг. — Похоже, они хотят забрать корабль и вашу голову. Необязательно в таком порядке.

Под рев аварийной сигнализации коридоры корабля омывал багровый свет. Фабий, вновь в своем поношенном боевом облачении, твердо шагал по палубе, стараясь привыкнуть к весу доспеха: на то, чтобы освоиться в новом теле, всегда требовалось какое-то время. К сожалению, времени у него сейчас было в обрез.