Джош Рейнольдс - Фабий Байл: Повелитель клонов

— Такая вероятность всегда есть, мой царь, — ответил Хормаз, коренастый заместитель шехана. Его багровые латы кое-где украшали такие же надписи, как и у командира, широкие руки его лежали на орлином навершии изогнутого меча, покоившегося в ножнах на поясе. Он спокойно стоял рядом с командным троном Касры. — Зеленокожие полны сюрпризов. Вот почему охотиться на них так интересно.

— Да, но разве орки так скоро вышли бы из боя? — Касра не спускал глаз с корабля, удирающего от них в тихую бухту звездного залива, что располагался на краю Мальстрима. Когда-то это был фрегат типа «Гладий». И хотя внешне он оставался прежним, что-то было не так в его конструкции и в том, как он двигался. — Как каменная гадюка, — пробурчал он, невольно выдав свою тревогу.

— Проложить курс на перехват, — объявил Касра, выпрямившись, и экипаж бросился выполнять его приказ с завидной поспешностью. Только те, кто умел мыслить стремительно и мог без колебаний воплотить идею в жизнь, допускались до службы на военных кораблях капитула. Скорость была самым эффективным оружием в пустоте, более смертоносным, чем лэнс-излучатель или торпедная батарея.

— Значит, мы преследуем их? Тогда, полагаю, следует предупредить других царей, — осторожно предложил Хормаз, на что Касра только презрительно фыркнул.

— Если их глаза хоть вполовину так же остры, как у меня, в этом нет необходимости. Они увидят сами, поймут, что мы ближе остальных, и сделают очевидное предположение.

Инициатива считалась лучшим оружием в арсенале их ордена, и любой стоящий воин прекрасно знал, когда нужно перехватить ее, чтобы изменить ход битвы согласно своей воле.

— И все же таков порядок. Не говоря уже о вежливости, — мягко упрекнул Хормаз, как подобает подчиненному, не убирая с лица щербатую улыбку даже перед взором повелителя. — Неужто никто и никогда еще напоминал вам об учтивости, мой царь?

— Не дважды, — прорычал Касра, и Хормаз засмеялся.

Касра лениво провел пальцами по тонким линиям букв, выгравированных на его нагруднике, желая найти утраченную уверенность в строфах своей поэмы сражений. Каждый Красный Скимитар начинал такое стихотворение в тот день, когда ему дарили его первый комплект силовой брони, и с каждой победой добавлял к нему строчку за строчкой. В результате некоторые старые доспехи были столь густо покрыты словами героев, которым довелось носить эту броню, что издали казались черными. Таким образом всякий воин становился частью истории капитула: тогда как неудачи просто хранились в памяти, триумфы продолжали жить в веках, вдохновляя следующие поколения.

Касра думал о том, станет ли новое противостояние всего лишь очередной строкой, добавленной к его стихотворению, или строка эта будет последней. Он оставил тяжелые мысли и сосредоточился на добыче. Неизвестный корабль удалялся, расчищая себе путь через дезорганизованный строй зеленокожих. Хлипкие космолеты рассыпались, словно горелая бумага, озаряя безграничный мрак красными и оранжевыми полосами, пока пришелец неуклонно погружался глубже, избегая внимания массивного скитальца и оставляя позади Мальстрим, чтобы выбраться на жесткий свет материальной вселенной.

Что-то подсказывало Касре, что ничем хорошим это не кончится.

— Предупредите остальных царей. Скажите им, что эта добыча наша, — скомандовал шехан и откинулся на спинку кресла, в то время как экипаж без отлагательств приступил к выполнению его указаний.

— А что будет, когда мы ее настигнем? — спросил помощник.

Касра улыбнулся:

— Мы вскроем ее и посмотрим, какую славу она может нам принести.

— Нас атакуют, — раздался модулированный голос Вольвера. — Произвожу оценку потенциальной угрозы.

Фабий наблюдал, как один из красных кораблей — некая разновидность крейсера — медленно разворачивается, готовясь броситься в погоню.

— Кажется, мы все-таки привлекли внимание. Жаль. Просканировать вокс-частоты для хронологического кодирования. Помечать все необычное и следовать стандартным процедурам каталогизации.

Вокруг них продолжала бушевать космическая баталия, отображавшаяся на экранах. До сих пор на них никто не нападал, но все изменится довольно скоро, если им не удастся дистанцироваться от участников боя. Пустотные щиты регистрировали множественные случайные попадания, принимая на себя перекрестный огонь.

— Зачем лишние хлопоты? — недоумевающе спросил Алкеникс, взглянув на него. — Какое значение имеют подобные сведения?

— Безвременье, может, и годится для твоих перегруженных чувств, Флавий, но мне куда приятнее, когда мое существование имеет смысл и движется вперед. Перемены — вот единственная константа. Даже застойные империи развиваются, пусть и медленно.

— О чем это ты?

— Я хочу знать, сколько времени прошло, чтобы теоретически смоделировать вероятные достижения наших тщедушных потомков и составить план, исходя из текущих реалий.

Фабий накапливал подобную информацию в ходе каждой вылазки за пределы защитного покрова Ока. Регулярное сопоставление показывало постепенные изменения в некоторых секторах и системах. В промежутках между такими рейдами повторно открывались старые технологии или, что хуже, появлялись совершенно новые. Такого рода сведения помогали сложить общую картину и дать прогноз угрозы, коэффициент которой то понижался, то повышался.

Видя непонимание со стороны Алкеникса, он обвел руками окружающее пространство:

— Этот корабль, несмотря на всю его мощь, очень древний. Он уже был древним, когда я заполучил его. В данный момент, возможно, космос бороздят более крупные и совершенные суда. Вроде того, что садится нам на хвост. — Он в упор посмотрел на Алкеникса. — Как я уже сказал, перемены — единственная константа.

Флавий прыснул:

— И тебя это волнует? Чего нам бояться в этой вселенной, кроме друг друга?

— О том и речь, Флавий. Хотя я не осмелюсь называть таких незрелых существ братьями, наши отдаленные родственнички по-прежнему ходят среди звезд, как ты сам можешь видеть. И какими бы никудышными и суеверными они ни были, их число только растет, а наше — сокращается. — Он указал на судно на экране. — На том корабле вполне может быть втрое больше солдат, чем у нас.

— Каждый из нас, даже ты, стоит целой сотни таких. Мы сражались в Долгой войне немыслимое число лет, мы — ветераны конфликта, который находится за пределами их понимания.

— Согласен. Каждый из нас равен сотне. Но даже если так, они все равно превосходят нас числом. Так что прошу прощения, что пытаюсь хоть немного улучшить наши шансы. Предупрежден — значит вооружен. — Фабий улыбнулся. — Насколько я помню, это любимое изречение Фениксийца.