Орсон Кард - Звездные дороги [Истории из вселенной Эндера] [litres]

– Кажется, мы его потеряли, – заметил Эндрю.

– Нет, – возразила Валентина. – Он в полном сознании.

– Но он нас не слушает, – сказал Эндрю.

– Я вас слушаю, – ответил Дабит. – Просто мне совершенно неинтересны ваши разговоры. Мне нужна ваша помощь, а вы просто болтаете о… о…

– О том, о чем только и стоит говорить за едой, – улыбнулась Валентина. – От серьезных разговоров бывает несварение желудка. Да вы и сами наверняка знаете, поскольку старше нас.

– У меня несварение от пустопорожних разговоров, – сказал Дабит. – Рад, что вас заинтересовала провинциальная мода и что вы нашли сходство в иерархическом поведении бабуинов и льопов. Воистину, вы способны найти повод развлечься даже в этом унылом городишке, на этой всесторонне изученной, но не используемой в полной мере планете.

– Что ж, – заметила Валентина. – Похоже, кто-то рассчитывал на деловую встречу вместо ужина.

– Что вас интересует? – спросил Эндрю.

– Судя по всему, вам ничего не удалось добиться… – начал Дабит.

– Собственно, мы пока и не пытались ничего добиться, – сказала Валентина. – Я просто пыталась выяснить, насколько местные жители склонны к убийству. Если они убили одного администратора, то могут убить и другого. Не могу поручиться за истинность своих слов, но они вовсе не ненавидят вас, Дабит. И Кена Аргона они тоже по-настоящему не ненавидели. Они боялись его и считали сумасшедшим, но относились к нему вполне дружелюбно. Нет, я не встретила здесь ни убийц и никого, кто пытался бы найти убийству оправдание. Но я нашла немало тех, кто считал, будто Кеннета Аргона убил кто-то из таррагонцев, и потому их тревожит, что Говорящий от Имени Мертвых может раскрыть некую тайну. Они никогда не присутствовали при выступлениях говорящего, но читали о некоторых из них, включая несколько выступлений Эндрю, хотя сами об этом не знают. Они боятся, что после того, как Эндрю произнесет свою речь, у вас, Дабит, может возникнуть повод для эвакуации колонии.

– Им действительно настолько нравится здешняя жизнь? – спросил Эндрю.

– Это единственный мир, который они знают. Их деды и прадеды прилетели сюда с других планет – в основном с Земли, – но для них самих все это уже история. Это их дом, и они боятся его потерять из-за того, что какой-то идиот принял безмозглого опасного зверя за разумное существо.

– Мудро, ничего не скажешь, – кивнул Эндрю. – Но вопрос вовсе не в разумности.

– Каково ваше определение разумности? – мрачно усмехнулся Дабит.

– Нам оно ни к чему, – улыбнулся в ответ Эндрю. – Это вам решать.

Дабит недовольно поморщился:

– У ИС имеется шесть различных определений, причем все противоречат друг другу, а большинство – и самим себе.

– Тем не менее ИС каким-то образом принимает решение о наличии или отсутствии разумных видов на каждой заселенной нами планете, – сказала Валентина.

– Потому что мы пока что не нашли ни одного, – ответил Дабит.

– Хотите сказать, что существует некая предвзятость против того, чтобы объявить другой вид разумным? – спросила Валентина.

– Конечно есть, – кивнул Дабит. – Мы занимаемся колонизацией. Когда меня посылали сюда, то открыто заявили, что моя задача – сделать все возможное, чтобы Таррагона смогла получить постоянный статус. А это значит, что от меня требуется подтвердить, что, как бы ни были умны льопы, они не настолько умны, как хомо сапиенс и его друзья.

– Ладно, – сказал Эндрю. – Но для чего вам понадобились мы?

– Официально – чтобы помочь установить причину смерти Кена Аргона.

– Да бросьте, – усмехнулась Валентина. – У вас есть химические формулы нескольких различных ядов, обнаруженных в его теле.

Дабит закатил глаза.

– Он еще в состоянии закатывать глаза, – заметил Эндрю. – Еще не до конца повзрослел.

– Дабит Очоа, – сказала Валентина. – Вот что я выяснила. Жители Таррагоны не имеют никакого отношения к смерти Кена Аргона, но боятся, что кто-то из них все же может быть к ней причастен, и потому заняли глухую оборону, защищаясь от злобных бюрократов, которым никогда не понять ни их самих, ни их жизнь. И я почти не сомневаюсь, что вы считаете так же.

– Рад, что мы пришли к одному и тому же выводу, – кивнул Дабит.

Валентина повернулась к брату:

– Эндрю, что ты узнал от льопов?

– Когда-то они умели то, что им теперь недоступно, – ответил Эндрю. – Но они об этом помнят. Они помнят, что когда-то были умнее и способнее нас.

Дабит удивленно поднял брови.

– До чего же вы безжалостный дознаватель, – усмехнулся Эндрю. – Но вы меня сломили, так что скажу вам, что я думаю. Я думаю, что льопы когда-то умели говорить.

На это Дабит уже промолчать не смог:

– Откуда вы можете знать, что некое существо умело говорить, причем когда-то?

– По тому, как они слушают. Самки, не самцы, и только пожилые. Они реагировали на мою речь и, как мне кажется, понимали ее, хотя я говорил на общем, а не на каталонском.

– Кен тоже говорил на общем, – заметил Дабит.

– Как и пираты, – кивнул Эндрю. – Но хватит и одного Кена. Будем считать, что он единственный человек, языку которого научились льопы. По пути сюда я просмотрел не меньше видеозаписей, чем вы, и должен отметить, что каждый раз, когда Кен находился в обществе льопов, он не прекращал говорить. И дело вовсе не в сентиментальности или очеловечивании инопланетного хищника. Мне показалось, что Кен поддерживал с ними разговор. И я сделал то же самое.

– Хотите сказать – они вам ответили?

– Кену они тоже не отвечали, – сказал Эндрю. – Дело не в ответах – дело в понимании. Я задавал им множество вопросов и рассказывал множество историй. Меня внимательно слушали – в смысле, взрослые самки, поскольку самцам и детенышам это быстро наскучило и они нас покинули.

– И они вам ни разу не угрожали?

– Давайте по порядку, – улыбнулся говорящий. – Мне стало ясно, что они понимают сложное повествование и, как и вы, порой мне не верят.

– Как они демонстрировали понимание? – спросил Дабит.

– Нет, они не моргали один раз вместо «да» и дважды вместо «нет», если вы об этом. Я не излагаю вам научно достоверную информацию. Только собственное восприятие и выводы.

– Прошу прощения, – ответил губернатор. – Именно это мне от вас и нужно.

– И тем не менее нам до сих пор многое непонятно, – продолжил Эндрю. – Насчет Кена, насчет льопов, а больше всего насчет того, что, как считал Кен, он сумел узнать о них. Если Кен полагал, что льопы разумны или хотя бы потенциально разумны – ведь таков стандартный подход? – (Дабит кивнул.) – Если он объявил их разумными, то вопрос о постоянном статусе становится весьма спорным. Но, с другой стороны, он работал с ними несколько лет и наверняка знал о них намного больше, чем смог узнать я. Однако при этом он ведь так и не обнаружил у них разума? – (Дабит вновь согласился.) – Так что, даже если он до какой-то степени перенял их образ жизни, он все же не зашел настолько далеко, чтобы утратить способность оценивать уровень разума. Он вовсе не считал, что льопы в их нынешнем виде годятся в кандидаты на первый разумный вид после жукеров.