Орсон Кард - Звездные дороги [Истории из вселенной Эндера] [litres]

– И она поправляла за тобой? – Валентина повернулась к Дабиту. – Эндрю порой пишет с дурацкими ошибками.

– Да, – кивнул Эндрю. – Но не так, как ты думаешь. Она помешала мне писать, перечеркнув буквы когтем, а потом, когда я попытался снова, оттолкнула мою палку.

– Художественная критика? – усмехнулась Валентина. – Или литературная?

– А потом она что-то нарисовала на том же клочке земли.

– Покажите, – сказал Дабит.

– Действуй, Джейн. – Эндрю слегка помедлил. – Без обработки, просто чистую картинку.

В голографическом поле появился горизонтальный участок земли. Дабит и Валентина встали, чтобы лучше видеть.

Льопа, судя по всему, рисовала одним когтем, поскольку линии были резкие и четкие. Но Дабиту изображение ничего не говорило.

– И что мы должны тут увидеть? – спросил он.

– Мне кажется, это колеса, – сказала Валентина. – Почтовый грузовик. Она жалуется, что им давно не доставляли писем.

– Ладно, Джейн, а теперь с обработкой.

Теперь некоторые линии на земле стали светлее. Возник странный рисунок четвероногого существа с челюстями аллигатора, но без всякой перспективы, полностью плоский, как будто все четыре ноги исходили прямо из туловища, а челюсти из шара на одном его конце.

– Интересно, какие еще картинки можно тут отыскать, выбирая нужные линии? – поинтересовалась Валентина.

– Мы с Джейн показали ей обработанную версию. Она согласилась.

На Дабита картинка произвела несколько большее впечатление, чем хотелось бы ему самому.

– Да, тут есть эти линии, – сказал он. – Но есть и множество других.

– Думаю, некоторые из них свидетельствуют о том, что ей не пришло в голову приподнять коготь, переходя от одной части картинки к другой, – ответил Эндрю.

– То есть побочные следы, – кивнул Дабит. – И она нарисовала это после того, как помешала вам писать?

– Позвольте показать вам причину, по которой мне нужно попасть в третью лабораторию, – сказал Эндрю.

Круглая голова тотчас же подсветилась желтым вместе с отходящим от нее десятком побочных линий. Челюсти льопа, однако, не изменились.

– Я думала, это и есть голова, – сказала Валентина.

– Я до сих пор так считаю, – заметил Дабит.

– Возможно, – кивнул Эндрю. – Не знаю. Но я с самого начала собирался вам это показать, прежде чем мы пойдем в третью лабораторию.

– Зачем? – спросил Дабит.

– Потому что я спросил льопу, почему эта круглая штуковина не похожа на ее голову.

– И что она ответила? – шутливо поинтересовалась Валентина.

– Направилась в сторону комплекса ИС, – сказал Эндрю.

– Что ж, понятнее некуда, – усмехнулся Дабит.

– Все ее действия говорили о том, что она меня понимает и пытается общаться.

– И то, что она направилась к комплексу, означало…

– По мнению Эндрю, это значит, что та круглая штука находится внутри комплекса ИС, – подсказала Валентина.

– Эта круглая штука, – заметил Дабит, – либо изображение головы льопа, какой ее мог бы нарисовать ребенок, либо солнце с отходящими от него желтыми лучами.

– Смени цвет, Джейн, – велел Эндрю.

Желтый круг и отходящие от него отростки стали розовыми.

– Ну, теперь уж совсем тошнотворная картинка, – сказала Валентина. – Будто чей-то желудок.

– Или сердце с венами и артериями, – кивнул Дабит.

– Может, закончим игру в свободные ассоциации? – спросил Эндрю. – Так вы разрешите мне позвать льопу и провести ее внутрь?

– Мы никогда не допустим, чтобы инопланетное существо самостоятельно вошло в лабораторию ИС. Только если оно будет под воздействием транквилизаторов или обездвижено как-то иначе.

– Это запрещено?

– Кто бы сомневался, – сказала Валентина.

– Неявным образом, – ответил Дабит. – Нам говорили про необходимость обездвиживания, но не прямо…

– Вам ведь самому этого хочется, Дабит? – рассмеялась Валентина.

– Да, – ответил Дабит, не поняв причины ее смеха. – Это может положить конец моей карьере, а если льопа вдруг взбесится, то и нашим жизням. Но, как мне кажется, интерпретация рисунка, которую предложил Эндрю… само его существование…

– Все меняет? – спросила Валентина.

– Вызывает несколько необычную реакцию. – Дабит снова повернулся к Эндрю. – Думаете, она захочет пойти?

– Она продолжала идти в сторону комплекса, – ответил Эндрю. – И сейчас ждет снаружи. Но никто из других льопов за ней не последовал.

– И что?

– Она матриарх, – пояснил Виггин. – Куда бы она ни направлялась, за ней всегда следует вереница самок с детенышами.

– Мне как-то не приходило в голову поинтересоваться, – с явным любопытством заметила Валентина. – Льопы кормят своих детенышей молоком?

– У них нет ни молочных желез, ни сосков, – ответил Эндрю. – Однако некоторую добычу они заглатывают почти целиком, а потом, вернувшись к стае, отрыгивают ее для детенышей. Так же, как некоторые виды на Земле.

– Птицы? – спросила Валентина.

– И звери тоже. Например, некоторые псовые.

– Не знала, что у млекопитающих такое тоже бывает.

– Многим мужчинам трудно понять, что молочные железы – вовсе не главное счастье в жизни млекопитающих, – улыбнулся Эндрю.

– Да, – сказал Дабит. – Пожалуй, рискну. Но заходите с ней не через главный вход, а с южной стороны. Я открою грузовой въезд.

– Там есть камеры? – спросила Валентина.

– Чем вам не нравятся камеры? – поинтересовался Дабит.

– Я историк, – ответила Валентина. – И я как раз хочу, чтобы камеры были везде. Что, если у нас ничего не получится и в итоге мы превратимся в куски мяса, часть которых проглотит Тяф-тяф-гррр, чтобы потом отрыгнуть своим детенышам? Кто-то должен будет знать, какую глупость мы совершили.

– Все было бы намного проще, если бы Кен ничего не стер, – сказал Эндрю.

– Возможно, Кен пытался помешать тому, что мы собираемся сделать.

– Он не стал приводить туда никого из тех, кого пираты называли псами, – сказала Валентина.

– Откуда ты знаешь? – спросил Эндрю.

– Потому что он никого оттуда не выпускал. Камеры у дверей никто не трогал, и за то время, пока он стирал записи, ни одна из дверей не открывалась. Однако льопов внутри не было. Эрго.

– Сум, – сказал Эндрю.

– Ты постоянно забываешь про «когито», – заметила Валентина.

«Похоже, они готовы всю свою жизнь превратить в шутку», – подумал Дабит. Хотя, по крайней мере, сейчас он понял, что речь идет о знаменитом высказывании Декарта: «Cogito ergo sum» – «Мыслю, следовательно, существую».

– Идите за льопой, Эндрю, – сказал Дабит.

– Компания нужна? – спросила Валентина.

– Нет, – ответил Эндрю.

– А ошейник с поводком?

– Я просто скажу ей «рядом», и она пойдет со мной.

– Давайте пока откроем дверь для мальчика и его собаки, – сказала Валентина Дабиту.