Алексей Федоров - Потерянная земля

Искры посыпались фонтаном, словно из шутихи. Освещение натужно замигало и погасло, оставив метущиеся по стенам блики короткого замыкания — как от электросварки. Вадик благоразумно прикрыл глаза, иначе снова ослеп бы… по коридорам бункера прокатился тревожный зуммер — а затем стали гаснуть оставшиеся редкие лампы. Замирали за красными стеклами маячки, искрили распределительные коробки на этажах… Лифт, связывающий бункер с надземным комплексом, сам по себе пошел вверх, приподнялся на несколько метров и замер уже навсегда, окутавшись дымом. Любой электрик сошел бы с ума — электрический ток вел себя совершенно не так, как должен был бы… загорались в стенах провода, не реагировали на перегрузку автоматы. Проводка бункера билась в конвульсиях, словно агонизирующий спрут; каждая жила проводов, став маленьким магнитом, стремилась оттолкнуть от себя другие.

Щелкнули реле — питание переключилось на аккумуляторы. На древние банки, кое-где еще заполненные кислотой — но в большинстве своем уже давно протекшие, выкипевшие и осыпавшиеся шлаком, не знавшие обслуживания полвека.

Искры перестали сыпать из щита. Глаза ел едкий дым изоляции, в наступившей тишине судорожно щелкало какое-то реле. И — дощелкалось… низкий скребущий звук заставил Вадика подпрыгнуть — сработал стартер на одном из двигателей. Он натужно, с надрывом завращал коленчатый вал, и в цилиндрах все же начались вспышки.

Двигатель завелся. Два других тоже ожили, затрепетали на станинах — и Вадик едва успел подхватить падающий факел… один сдался сразу — плюнул синими искрами и затих. Второй проворачивался еле-еле, стартер, надрываясь, пытался побороть компрессию — и ежу было понятно, что не заведется он уже никогда. Вадик поднес факел поближе, осветив работающий двигатель… он не знал, что это за модель, видел такой впервые — но ему и не нужно было это знать, чтобы понять, что работать ему осталось считанные минуты. Сразу за насосом высокого давления в потолок хлестала пульсирующая струя солярки, из-под шкивов выбрасывало черное масло, широким ручьем стекающее по блоку на пол. Да и сам двигатель шел неровно, с перебоями. Не жилец… Еще максимум полчаса — и его заклинит. Снова посыпались искры из закороченного Вадиком щита — но все утихло почти сразу же, на изоляции заплясали желтые язычки коптящего пламени.

Вадик посмотрел на свой факел — масло весело выгорало. Ну и бог с ним… Вадик плеснул еще из канистры, оставив горящее пятно на полу, и, подхватив пятилитровую металлическую емкость, вышел в темный коридор, прикрыв за собой дверь.

На этот раз он не стал возиться с ключами — а просто вышиб трухлявую дверь в камеру перехода. Сияние за толстым смотровым стеклом умирало, в воздухе подрагивали лишь редкие всполохи. Ему было теперь не до Вадика — ни малейших признаков головной боли не было. Теперь Вадик мог рассмотреть внутреннюю обстановку камеры. Собственно, там и рассматривать-то было особо нечего… два излучателя, чем-то похожие на знаменитый «гиперболоид» из фильма, да темная масса ядерного заряда на возвышении в центре.

Темная?!

На корпусе заряда светилась зеленая лампочка. Еще одна, красная, мигала в спокойном темпе. Вадик потряс головой, чтобы убедиться, что ему не чудится… нет, не чудилось. Заряд ожил.

И кто его разберет, что происходило в его примитивных электронных внутренностях? Ноги сразу же стали ватными, Вадик покрылся холодным потом. Он вдруг понял, что эта дура взорвется. Обязательно взорвется, только вот — сколько времени еще в запасе?..

Значит, заряд все же был на боевом взводе?! Или… (Вадик отбросил, было эту мысль, от нее явственно тянуло шизофренией, но она упрямо вернулась) — или его включило то нечто, которое убил Вадик, отключив питание?!

Он вдруг отчетливо понял: как только остановится последний генератор и напряжение упадет — произойдет взрыв. Это — месть… месть инфернального духа, проживающего все эти годы за свинцовой дверью. Вадик вдруг отчетливо осознал это — как знал с детства, что дважды два дает четверку. Сияние по ту сторону двери было живым… оно ждало остановки двигателя. Значит — времени осталось в обрез, но оно еще есть…

А значит — нужно брать ноги в руки и тикать отсюда во все лопатки. НУ ЖЕ!!!

Первый шаг дался с трудом — ноги словно притянуло к полу огромным магнитом. Вадик запнулся о порог, едва не растянулся на полу — и это вывело его из ступора. Он бросился по коридору — неуклюже размахивая намертво зажатой в руке канистрой, высоко вскидывая колени, тонко крича в темноту бункера. Факел на бегу задувало, он почти не давал света — и оранжевое пятно тусклых отблесков двигалось вместе с Вадиком, освещая дорогу максимум на метр вперед.

Он перескочил через труп, задев его ногой — и в воздух позади с сухим треском взвилось облако пыли, в которое превратилась мертвая плоть. Вадик кинулся вверх по лестнице; она казалась бесконечной. В пролет поднимался дым — что-то горело на нижних этажах, прямо на лестничной площадке, бросая вверх дрожащий столб света. Вадик выбежал наверх, в тот коридор, по которому улепетывал от охраны… пробежал, даже не заметив, мимо входных дверей — да и невозможно было вернуться этим путем; дверные механизмы были обесточены.

Налево… направо… вторая дверь… Вадик бросился на нее всем телом — и, слава богу, она оказалась из простого дерева, иначе не избежать бы ему переломов. Здесь оказалась еще одна лестница, ведущая выше, к поверхности. Вадик взлетел вверх, пробежал по коридору. Так… теперь — не спеша, в технических помещениях заблудиться — раз плюнуть. Здесь, как говорил Ильин, находятся системы вентиляции и очистки воздуха. Третий коридор направо… еще один поворот…

И — вот он, аварийный выход. Они, Руслан и профессор, еще долго спорили — где лучше пройти, здесь или по грузовому пандусу. Сошлись на том, что лучше — здесь.

Дверь была опломбирована — тонкая стальная проволока с косяка на металлическое полотно, пришлепнутая свинцом. Рядом с колесом запора — замочная скважина, блокирующая механизм. Грозная надпись, предупреждающая об ответственности, шрифтом помельче — список имеющих допуск.

Фамилия Ильина значилась последней.

Вадик уронил канистру и хлопнул по карману джинсов… Не-ет… Он, похоже, посеял ключи.

Вадик сполз по стенке, зажав факел мертвой хваткой. Сквозь толщу металла и бетона он чувствовал, как убывает масло в картере дизеля. Вот заборник в первый раз схватил воздух — с всхлипом, слышимым даже сквозь сбивчивый стук движка. На контрольной панели генератора вспыхнула красная лампочка — чтобы тут же погаснуть, но все равно, это — начало конца… Черная, тускло блестящая лужа широким пятном растеклась по кафелю пола, заполняя своим телом швы между плитками, добралась до выгорающего пятачка масла — и языки пламени перекинулись на нее. В замкнутом помещении затанцевали робко разгорающиеся огненные султанчики, сверху шел дождик из капель солярки — и голубой волной пламя прокатилось по мокрой стене, по потолку… в помещении, наконец, взметнулся огненный смерч — а дым вытягивало во все еще работающую вентиляцию, прямиком к тому уровню, где скорчилось у стены дрожащее человеческое тело.