Алексей Федоров - Потерянная земля

— … Вот уровень лабораторий. А вот — схема электропроводки… — палец Ильина, ухоженный, с аккуратно подстриженным ногтем, провел по разноцветным линиям электрической схемы, покружился в воздухе, как стервятник, отыскивающий в траве полевку — и ткнул в край ватмана, где разноцветье линий выливалось за границы пунктиром обозначенных стен. — Смотрите, Вадим, вот он — наш проклятый кабель. Вы его ни с каким другим не спутаете, даже визуально — на всех его разветвлениях, в каждом щите, он маркирован оранжевым. Он входит вот отсюда, как раз на уровне лабораторий — и идет в это помещение. Здесь находятся аккумуляторы и дизель-генераторы… все аварийное питание ориентировано прежде всего на лаборатории — чтобы в любом случае успеть безопасно отключить установку. Перебои в питании могли грозить самыми непредсказуемыми последствиями. Впрочем, сами видите, что здесь произошло даже при стабильном питании… вот это помещение на плане — раз, два… Третья дверь от камеры перехода — там, где мы были. Как бы вам объяснить расположение нужного щита?..

— Показать.

— Увы. По всей видимости, вам небезопасно находиться на том уровне ночью — инцидент с камерой перехода это показал. Не нужно рисковать.

— А днем будет безопаснее? — саркастически усмехнулся Вадик. Голова все еще побаливала.

— Надеюсь на это. — Ильин не отреагировал на тон. Утерся. Выбора-то у него не было. — Значит, на правой стене генераторной вы увидите ряд щитов. Для простоты — те, что связаны с аккумуляторами, выкрашены в серый цвет; те, что обслуживают генераторы и кабель — красные. Все они маркированы, так что найти нужный вам не составит труда.

— Значит, нужно всего лишь открыть его и повернуть рубильник?

— Нет. Открыть его — и закоротить входной контур. Сжечь его. Возможно, на подстанции стоят автоматические предохранители, поэтому линия должна оставаться замкнутой накоротко, я чуть позже покажу вам, как это сделать… — Ильин посмотрел на часы и развернул еще один ватман. — А теперь запоминайте, потому что от этого будет зависеть ваша жизнь…

Солнце вставало над Выселками. Вставало в последний раз.

Уже ушли обратно призраки эсэсовцев, исчезнув в коконе Зоны без следа, став быстро растворяющимися сгустками серебряной паутины. Теплые лучи рассеивали утренний легкий туман, заставляли его опускаться на траву бриллиантами росы. Перекликались спозаранок толком не проснувшиеся петухи… Валентин Александрович, посмотрев на свои новые часы, с досадой узнал, что они не работают — батарейка села в два дня.

Сумасшедшая, всю ночь дергавшая цепь, свернулась калачиком на нарах и по коридорам ДК перекатывался эхом горного обвала ее богатырский храп.

Спал и отец Анатолий, распространяя вокруг себя тяжелую завесу перегара.

Инга налила в умывальник прозрачной холодной воды…

Деревня просыпалась рано, ничем в этом не отличаясь от других деревень, оставшихся в большом мире.

А в паре километров от нее, на тридцатиметровой глубине, Вадик прощался с обитателями бункера.

Уже сказаны были последние слова, в последний раз были пожаты руки. Вадик чувствовал себя как на вокзале — когда, вроде бы, пора уже идти по своим делам, а поезд, в тамбуре которого стоит тот, кого провожаешь, все не отправляют — и это тяготит. Ну скорее же… и говорить больше не о чем — да и не успеть; но секунды ожидания тянутся патокой. Да и уезжать всегда легче, чем оставаться.

Вадик оставался.

Руслан нервно курил, Ильин принялся, было, рассказывать какую-то хохму из студенческих времен — но сам почувствовал, что несет сбивчивую галиматью, в которой теряется смысл.

Больше никто не горел желанием пообщаться — все живые мертвецы удовольствовались одной — единственной встречей в коридоре. Даже «аспирант» бочком-бочком исчез из зала во время объяснений Ильина.

Словно они чувствовали себя виноватыми перед Вадиком. Даже Ильин прятал глаза…

Нет, Вадик ни в чем их не винил. Он отдавал себе отчет, что на их месте сам пошел бы на все, чтобы закончить непрерывный кошмар ночного воскрешения. И от этого внутри сосало, словно где-то в мозгу открылась черная дыра, втягивающая в себя чувства и эмоции. Даже раздражения не было.

Мелькнула на секунду мысль, что от Вадика утаивают какую-то деталь, самую важную — но, пробежавшись мысленно по картине, нарисованной внутренним взором, Вадик не нашел никакого подвоха. Риск, конечно, был — но шансы казались неплохими. Весьма неплохими. Да и стоило рискнуть, чтобы вернуться домой — и, возможно, освободить людей от вечной тюрьмы.

И, если уж честно, Вадик сам хотел этого. Хотел стать героем в глазах жителей деревни, этаким рыцарем, повергшим ниц ужасного дракона. Хотел их обожания и благодарности… он не задумывался — что, собственно, будет с ними в его мире. Даже в голову не допускал, что, возможно, сделает им еще хуже. Не допускал сознательно.

Ильин замолчал на полуслове. Пожал руку Вадику еще раз — в этот раз рукопожатие значительно отличалось; кожа стала сухой и горячей, под ней что-то шевелилось — словно черви… И силы в нем уже не было. Профессор закашлялся, изо рта вылетала пыль… шатаясь, он сделал два шага к двери какого-то помещения, открыл ее, бросил на Вадика полный надежды и муки взгляд…

Дверь закрылась, а секунду спустя за ней раздался шум падения чего-то легкого.

— Ну вот и все — Руслан бросил окурок на пол и растер каблуком. В глубине коридора погасло сразу несколько лампочек, сорвался с потолка и закачался на проводах один из плафонов; на стенах плавно разворачивались невесомые валы паутины. — Время пришло. Не знаю, что тебе сказать…

Прямо под ногами Вадика раскрошился и с тихим треском рвущейся ткани расползся трещинами линолеум.

— Да ничего не говори. — Он вздрогнул, когда по потолку выстрелила трещина, рассыпая вниз штукатурку. Замигала и погасла еще одна лампа, прямо над ними. В темноте глаза Руслана засветились холодным призрачным сиянием.

— Нет… Спасибо, Вадим. Спасибо тебе, и — удачи. Она понадобится.

— Я сделаю, что смогу. — Над ними ожил, закрутился аварийный маячок, сначала быстро, но с каждым мгновением теряя скорость, сваливаясь в натужный ржавый хрип. — Спите спокойно.

Вадик искал слова — настоящие, не картонные штампы, но, хотя ему было, что сказать, нечем было это выразить правильно. Поэтому он просто протянул руку. Руслан пожал ее — и вдруг пальцы Вадика сомкнулись в кулак, продавив плоть призрака. Руслан превратился в дым, который медленно осел на пол серой пылью. Бункер вернулся в реальность.

Вадик вздохнул и огляделся. Полумрак, развал и запустение… он закурил, прошел несколько шагов и толкнул нужную дверь, светя себе зажигалкой. На бетонном полу кладовки стоял пыльный мешок, приготовленный для него.