Алексей Федоров - Потерянная земля

— А вы?

— А смысл? Все равно утром умирать. — Усмехнулся ученый.

— Ну а я пожалуй чаю попью. За компанию… — Руслан передернул плечами. Так вот, видел всех этих людей? Сам понимаешь, в каком положении они находятся. Помоги им, пожалуйста.

— Ну и что я должен сделать? — с набитым ртом особо не пообщаешься, но они поняли.

— Отключить аварийную энергосистему. Даже — не отключить, а сжечь.

— И всего лишь?

— Этого должно хватить. Бункер вместе со всеми его обитателями сейчас живет по замкнутому циклу. Все это похоже на электрический вентилятор… нужно отключить ток — и он остановится. Только не спрашивай, почему процесс до сих пор идет, этого никто не знает.

— Чудес на свете не бывает, Вадим. — Подал голос профессор. — Бывает лишь то, что наука не в состоянии объяснить. Пока — не в состоянии, может быть в вашем мире все это уже известно, не могу сказать. Но для нас это нонсенс. Вы ведь в курсе, что геометрия делится на евклидову и неевклидову? Вот и у нас какая-то другая физика. Ненормальная.

— Хорошо… — Вадик отодвинул пустую тарелку и занялся принесенным вторым. — Ну, допустим, я сделаю то, о чем вы просите. Что будет с деревней?

— Хороший вопрос… — профессор, задумчиво крутивший в пальцах все тот же карандаш (а Вадик и не заметил, как он прихватил его из кабинета), отложил его и сцепил пальцы. — Единственное, что я могу гарантировать — жители деревни не пострадают. Любое возмущение не покинет границы кокона, в котором мы сейчас находимся.

— Вы уверены?

— Да. Руслан сумел узнать достаточно — ведь времени у нас хватало… Нет, деревня не пострадает. Есть даже вероятность, что Выселки снова вернутся в обычный мир — правда, в какое время не могу сказать. Но скорее всего — в ваше, иначе нарушатся все причинно-следственные связи. И вы не попадете в бункер, чтобы прекратить эксперимент… ну и по кругу.

Вадик сверлил непроницаемое лицо Ильина взглядом, но ничего не мог по нему прочесть. Верил ли он сам в то, что говорил? Руслан закурил.

— А хочешь узнать, как я на самом деле выглядел? Так, смеха ради?

— Ну, валяй…

По телу парня словно пробежали крошечные искры. Оно колыхнулось, как водоросли в полосе прибоя — и перед Вадиком возник уже другой человек. На вид лет тридцати; с небольшими, ранними залысинами, с глубокими морщинами, расходящимися от переносья — и начинающейся щетиной. Капитанская форма сидела на нем как влитая…

— Вот так, примерно… — даже голос изменился, сполз в бас и загрубел. — Извини, точно не помню… давно было. Вернуть парня?

— Да, верни. Так привычнее… — Вадик отвернулся, чтобы не видеть трансформации, вызвавшей у него тошноту. Прикинул, какие шансы на то, что он лежит в палате интенсивной терапии и все это — лишь галлюцинации? Выходило, что небольшие. Мог он сойти с ума? Тоже маловероятно — вроде бы, сумасшедшим даже в голову не приходит, что крыша давно уже живет отдельной жизнью… Да и не в первый раз за последние дни он себе эти вопросы задает. Не пора ли определиться, наконец?

Он сложил пустые тарелки в стопку и тоже закурил.

— А почему вы сами не отключите питание?

— А как? — Ильин посмотрел на него как на тупого студента. — По ночам, когда мы приходим, все в порядке. Эксперимент застыл в начальной фазе… Любые попытки повлиять на ход процессов в установки ночью, оканчиваются пшиком. Утром все снова будет по-старому. Мы уже чего только не делали… вот на бункер и экспериментальную установку мы не можем оказать никакого влияния, как ни стараемся, это нам неподвластно. Даже те оравы, что каждую ночь бродят по деревне, на полигоне бессильны. Руслан же в телесной оболочке может попасть сюда только ночью, днем он старается держаться подальше отсюда. Здесь нужен живой человек… То есть — вы.

— Откуда, кстати, эти ночные патрули вообще берутся?

— Всего лишь еще один побочный эффект эксперимента. Вы знаете, Вадим, если бы я когда-нибудь смог разобраться, что же мы все-таки натворили, то стал бы самым авторитетным ученым Земли. А то и заместителем бога… Шучу. Я просто умер бы, быстро и окончательно. А то, знаете ли, умирать ежедневно — неприятная штука…

— А как это? — Вадик выпустил дым и посмотрел сквозь него на профессора.

— Холодно и больно. — Ответил тот без запинки, но, похоже, ответ дался ему нелегко. — Данте не хватило фантазии, чтобы добавить этот вариант в свой ад. А может и была у него такая идея, но он не нашел, как к ней подступиться, теперь не узнаешь. Каждый раз надеешься, что это навсегда, что такого больше не повториться. Ан нет, повторяется. И конца и края не видно… — профессор не отводил глаз от лица Вадика и тот смутился. Сдался.

— Ладно. Что я должен сделать?

Дверь лабораторного сектора Вадика удивила — вроде бы, обычная с виду, но толстая, чудовищно толстая. Нет, ей далеко было до основательности входных, просто несуразно смотрелся тускло поблескивающий свинцом толстенный срез филенки в сочетании с обычными ручкой и петлями… Впрочем, петли только на первый взгляд выглядели обычными, а вот дверной замок таким и был. Да у Вадика квартирная дверь закрывалась на почти такой же — с пружинной ручкой и замочной скважиной.

Дверь открыла белоснежный кафельный коридор, такой же, как в столовой. Вообще, Вадику начинало казаться, что коридоров в бункере больше, чем всех остальных помещений вместе взятых. И — Вадик даже ухмыльнулся, здесь пахло хлоркой, как в муниципальной больнице. Ильин провел его мимо ряда дверей, разделенных широкими кафельными промежутками; Руслан, ставший молчаливым и собранным, размеренно шагал сзади. Ильин остановился около четвертой по счету двери.

— Вот здесь находится комната управления. Это помещение защищено меньше остальных, здесь только контрольные приборы. Они почти все взорвались при аварии, я это помню, да, хорошо помню. Мне еще тогда на ум пришли новогодние хлопушки — знаете, эти, которые за нитку дергаешь…

— Профессор хочет сказать, что за этой дверью ты найдешь его тело. — Руслан шагнул вперед и повернул ручку. — Но по этому поводу он до сих пор переживает. Ничего, оно появится только утром, пойдемте…

Профессор посмотрел на него с неприязнью, но промолчал и первым переступил порог лаборатории.

Три стены просторного помещения из четырех, были заставлены блестящими пультами. У Вадика даже голова закружилась поначалу — столько там было разнообразных лампочек, кнопок, стрелок, рубильников… Раньше, глядя на мигающие комбинации огней тех пультов, что любят показывать в фантастических фильмах режиссеры, он всегда чувствовал фальшь. Здесь такого впечатления не возникло… Вадик почувствовал себя так, словно ему предложили порулить гигантским океанским лайнером — и хочется, и страшно… На Ильина и Руслана, впрочем, впечатления это не произвело ровным счетом никакого. Ильин это все в свое время придумал, Руслан привык.