Дэвид Вебер - У рифов Армагеддона

— Не потрудишься ли ты теперь просто объяснить, как ты смог всё это сделать?

Мерлин подумал, что голос принца звучал непривычно спокойно и рассудительно для сложившейся ситуации.

— Я не могу, Кайлеб, — сказал он, помедлив секунду. — Я бы хотел. Правда, хотел бы. Но я не могу.

— Мерлин, — сказал Кайлеб спокойно, — меня не волнует, что ты сейджин. Ни один смертный человек не может сделать то, что ты сделал сегодня днём на моих глазах. Никто, даже сейджин. Я спрашивал тебя однажды кто ты на самом деле, и ты уверял меня, что служишь свету. Но какого рода ты слуга?

— Кайлеб… Ваше Высочество, — сказал Мерлин тихо, — я не могу сказать вам этого. Не «не хочу», не «отказываюсь», но не могу.

— Ты просишь меня о большом одолжении, Мерлин, — сказал Кайлеб тем же спокойным голосом. — Мой отец поверил тебе. Поверил настолько, что связал всё своё королевство обязательством принимать твои «услуги»… твои «видения» и все твои знания и советы, которые ты дал нам. И я тоже поверил тебе. Мы ошиблись? Если ты можешь сделать то, что не может смертный, это делает тебя чем-то большим, чем смертный. И как я могу узнать, что кто-то, кто может быть ангелом или демоном, говорит правду?

— Я не ангел и не демон, — ответил Мерлин. — Я клянусь в этом. Я просто не могу сказать вам, кто я на самом деле. Ни сейчас, ни возможно никогда. И я полагаю вам нужно самому решить для себя будете вы или нет доверять тому, кто не может ответить вам на этот вопрос.

Он посмотрел прямо на Кайлеба, и Кайлеб посмотрел в эти странные сапфировые глаза. Кронпринц всматривался в них, ничего не говоря, целую минуту. Затем глубоко вздохнул.

— Тебе не следует делать больше то, что ты сделал сегодня днём. — Тон его разговора звучал так естественно, что казался необычным для сложившихся обстоятельств. — Если бы ты не сделал всего этого, я бы не знал того, что я знаю сейчас, не так ли?

— Нет, — согласился Мерлин. — Вы не знали бы. Но это не значит, что я не должен был делать это.

— Нет, не значит, — сказал Кайлеб, а затем, к удивлению Мерлина, улыбнулся. Это была почти нежная улыбка, а затем принц покачал головой. — И это, Мерлин, причина того, почему я доверяю тебе.

— Правда? — вопреки себе Мерлин не смог сдержать удивление в своём собственному голосе, и Кайлеб тихо усмехнулся.

— Ты показал мне на что способен, подтвердив, что ты даже больше, чем сейджин, потому что ты спас группу сорванцов из гавани, которых даже не знал. Для этого ты рисковал всем доверием, которое ты сумел вызвать у меня и моего отца. И я верю, что ты сделал это не раздумывая.

— Вы правы. Я не раздумывал, когда делал это. — Мерлин тоже покачал головой. — Вероятно я должен был, но это никогда не приходило мне в голову.

— Вот поэтому я и верю тебе, — просто сказал Кайлеб. — Человек — или даже больше, чем человек — который служит тёмным силам, никогда не позволит жизням каких-то портовых отродий испортить путь к достижению своей цели. А ты позволил. Если ты готов рисковать всем чего ты достиг ради спасения жизни детей, это говорит мне всё, что я хотел бы знать. Но это не значит, — на его лице неожиданно блеснула улыбка, подозрительно похожая на усмешку — что я не хочу знать больше!

— Ваше Высочество, — сказал Мерлин, даже не старался сдержать облегчение в своём голосе, — если однажды наступит день, когда я смогу рассказать вам больше, я сделаю это. Я обещаю.

— Я надеюсь этот день настанет, — ответил Кайлеб. — А теперь, я думаю, тебе и мне нужно потратить некоторое время, придумывая какое-то объяснение для сегодняшних событий. Хорошая новость состоит в том, что на берегу никто, кроме меня, не находился в таком месте, чтобы в точности разглядеть, что произошло. Плохая новость состоит в том, что версия детей насчёт того, что случилось, довольно невероятна.

— Вы же знаете, насколько впечатлительны дети, Ваше Высочество. — улыбнулся Мерлин. — Я не сильно удивлюсь, если им всё покажется даже более впечатляющим, чем было на самом деле.

— Это всё хорошо и здорово, — сказал Кайлеб более рассудительно. — Но, думаю, они уже вытащили тушу одного кракена. Того, которого ты пронзил гарпуном. Поверь мне, за всем этим наблюдало больше, чем всего лишь несколько поднятых бровей, даже после того, как я, э… несколько преуменьшил расстояние броска, так скажем. А что будет, если они достанут оставшихся двух?

— Ох, я полагаю, вы можете смело сказать, что они могут достать, — признался Мерлин.

— И будет ли это как-то связано с ножом, которым ты полностью пробил киль того баркаса? — вежливо спросил Кайлеб.

— На самом деле, так и будет.

— Прекрасно. — Кайлеб задумчиво потёр щёки, а затем пожал плечами. — В конце концов они всё ещё в главном судоходном фарватере. Один, которого ты загарпунил, нашёл свой путь на мелководье перед тем, как окончательно сдох, но вокруг вода там глубокая, и, как я понимаю, там бывает скверный прибой во время прилива. Мы можем по крайней мере надеяться, что двое других не будут найдены вообще.

— Это будет без сомнения самый лучший вариант, — согласился Мерлин, сидя и глядя на принца несколько секунд.

— А ты уверен, что тебя устраивает это, Кайлеб? — спросил он наконец.

— Устраивает — это не совсем то слово, что я выбрал бы. — Улыбка Кайлеба была зловещей. — На самом деле, это совсем далеко от слова, которое я бы выбрал. Но если ты имеешь в виду, что я могу подумать второй раз, ответ будет «нет».

— Я ценю это, — сказал Мерлин мягко. — Глубоко.

— Хорошо, давай взглянем на всё это, — предложил Кайлеб. — До сих пор ты спас мою жизнь, жизнь Рейджиса, разобрался с тем, кто вероятно был самым опасным предателем в истории Королевства, разрушил обе крупнейшие агентурные сети в Черис, научил нас тому, что может на самом деле спасти нас от уничтожения, а теперь спас пять подданных моего отца от неминуемой смерти. Я бы сказал, что ты создал достаточно весомый положительный образ передо мной. Пока что, по крайней мере.

— Я не задумывался об этом в таком ключе.

— Тогда должен задуматься. На самом деле… — Кайлеб прервался, потому что в дверь кто-то постучал.

Он поморщился и недовольно покачал головой.

— Я же дал указание, чтобы нас не беспокоили, — сказал он, затем встал и повернулся лицом к двери.

— Входите! — позвал он голосом, не предвещавшим ничего хорошего, в отсутствии подходящего оправдания, для кого бы то ни было с другой стороны двери.

Дверь открылась и, сконфуженно глядя на принца, вошёл Арнальд Фалкан.

— Я знаю, что вы дали приказ не беспокоить вас, Ваше Высочество, — сказал он. — Но прибыл курьерский корабль из Теллесберга.

Он протянул конверт, скреплённый малиновым воском с личной печатью короля Хааральда. Кайлеб взял его, с внезапно потерявшим выразительность лицом, и сломал печать. Плотная, тяжёлая бумага затрещала, когда он развернул небольшое послание бывшее внутри и прочёл его. Затем он поднял глаза и встретил взгляд Мерлина с тонкой улыбкой.