Дэвид Вебер - У рифов Армагеддона

Проблема заключалась в том, чтобы выяснить так ли это было. И до тех пор, пока Волна Грома этого не сделал, он не мог себе позволить работать над другой информацией, что предоставил Мерлин. Разумеется, ничего из этой информации независимо он подтвердить не мог.

— Хорошо, — сказал барон через мгновение. — Думаю, нам нужно сделать это двумя разными способами. Во-первых, я хочу, чтобы наши люди, которые наблюдают за ним, были усилены. И я думаю, что мне не нужно говорить тебе, насколько важно быть абсолютно уверенным в лояльности любого, кого мы привлекаем к этому, Рижард.

— Конечно нет, милорд.

— И второе, — хмуро сказал Волна Грома. — Я думаю, нам нужно установить маленькую ловушку.

— Ловушку, милорд? — повторил сэр Рижард, и Волна Грома снова кивнул.

— Как ты сказал, если бы мы знали, кому он передаёт информацию, мы могли бы попытаться накормить его ложной информацией, чтобы он передал её им. Ну, может быть, в широком смысле, мы знаем того, кому он передаёт её.

Моревладелец озадаченно посмотрел на него, и Волна Грома резко фыркнул.

— Ты сам это сказал, Рижард. Люди Нармана в Хейрете, кажется, стали более неуловимыми, чем где-либо ещё в королевстве.

— А-а-а… я понимаю, милорд, — сказал Моревладелец и его глаза засверкали.

— Ты же не серьёзно, Бинжамин! — возразил граф Серой Гавани.

— Я знаю, что ты не хочешь этого слышать, Рейжис, — сказал Волна Грома, — но я не буду оправдываться, что не отношусь к этому серьёзно.

— И ты сказал об этом Его Величеству? — требовательно спросил Серая Гавань.

— Ещё нет, — признал Волна Грома. — Его Величество и Кайлеб ещё ближе к герцогу, чем ты. Пока я не уверен, что где-то под всем этим дымом есть огонь, я не собираюсь говорить им что-либо, что могло бы причинить им вред на личном уровне. Уверен, что ты не думаешь, что я получаю удовольствие рассказывая тебе, что кто-то, кого я знаю, кто так близок тебе и твоей дочери, отец твоих внуков, может быть предателем?

Серая Гавань посмотрел на него прищуренными глазами. Они оба сидели в стоящих друг напротив друга креслах в уединённой гостиной в усадьбе «Серая Гавань», особняке графа в Теллесберге. Каждый из них держал наполовину наполненный бокал, а бутылка превосходного сиддармаркского виски стояла на столе у локтя графа. Был поздний полдень, и штормовая погода надвигалась с юго-запада, пронизывая перевалы Гор Стивина, и с Котла, этого мелководья, разрушенного течениями участка морской поверхности между Черис и островом Таро. Нарастающий ветер бушевал на волноломах гавани, и по всей набережной экипажи кораблей задраивали и крепили всё что можно в преддверии сильного шторма. Утренний солнечный свет на небе превратился в густую пасмурность облачного раннего вечера, а гром угрожающее ворчал. Тучи, заслонившие солнце, были снизу чёрными и толстыми, и тут и там среди них мелькали молнии.

«Погода», — подумал Волна Грома, — «к сожалению, является зеркальным отражением напряжения внутри этой гостиной».

— Нет, конечно, я не думаю, что ты получаешь удовольствие, рассказывая мне это, — сказал наконец Серая Гавань. — Однако, это не значит, что я думаю, что ты прав.

— Поверь мне, — сказал Волна Грома с предельной искренностью, — в этом случае я гораздо, гораздо больше рад был бы обнаружить, что мои подозрения лишены оснований. И я не собираюсь наносить ущерб отношениям Короля с его кузеном до тех пор, пока я не буду уверен, что на то есть причина.

— Но ты не очень обеспокоен моими отношениями с Кельвином? — сказал Серая Гавань с холодной улыбкой.

— Ты знаешь это лучше меня, Рейжис. — На этот раз в голосе Волны Грома был холодок, и он посмотрел глаза графа очень спокойно. — Я бы ничего не сказал тебе, пока не выяснил бы так или иначе, либо, если закон не потребовал бы от меня этого.

Серая Гавань снова посмотрел на него секунду-другую, а затем грустно кивнул.

Закон был очень ясен и существовал со времён прапрадеда Хааральда. В Черис, в отличие от большинства других земель, даже самый просторождённый человек не мог быть просто схвачен и отправлен в тюрьму. Во всяком случае, не легально, хотя Серая Гавань и знал, что законом иногда манипулировали и даже прямо нарушали. Однако, любого гражданина Черис, прежде чем заключить в тюрьму, должны были на законном основании обвинить в каком-то конкретном преступлении перед Королевским Магистратом, даже по подозрению со стороны светских властей. И его должны были осудить за это преступление перед Королевской Скамьёй, прежде чем его могли оставить там. Конечно, суды Церкви были совершенно другим делом, и в результате между Короной и Церковью возникла определённая напряжённость, но и Хааральд, и епископ-исполнитель Жеральд попытались минимизировать её насколько возможно.

Аристократы, однако, наслаждались значительно большей защитой, даже в Черис. Как сказал бы Серая Гавань (если бы он вообще когда-либо удосужился рассмотреть этот вопрос), так и должно было быть. В случае аристократа уровня Кельвина Армака даже Корона должна была действовать осторожно. Волна Грома не мог законно инициировать такое расследование, которое он явно собирался предложить, без прямого разрешения короля… или его первого советника. На самом деле, если бы Серой Гавани захотелось быть более педантичным в этом вопросе, то в этом случае Волна Грома уже превысил свои законные полномочия.

Часть графа соблазнилась было сделать так, но он прогнал в сторону это искушение. Сама мысль о том, что Кельвин мог быть предателем, была нелепой, но Волна Грома был прав. Он был обязан рассмотреть даже самые смехотворные обвинения. И тот факт, что Кельвин был зятем Серой Гавани, только сделало ситуацию более болезненной для них обоих.

— Я знаю, что ты не сказал бы мне, если бы тебе не пришлось, Бинжамин, — вздохнул Серая Гавань через мгновение. — И я знаю, что это чертовски неловко. Я думаю, что вся эта идея абсурдна и даже немного оскорбительна, но я знаю, откуда пришло первоначальное… обвинение. Лично я думаю, что этот так называемый сейджин превзошёл себя, и я с нетерпением жду, когда он попытается объяснить Его Величеству почему он счёл нужным ошибочно ставить под сомнение честь члена семьи Его Величества. Но я понимаю, что тебе нужно моё разрешение, прежде чем вы сможете продолжить. Так что, расскажи мне, что вы подозреваете, и как вы намерены доказать или опровергнуть ваши подозрения. Если, конечно, — он тонко улыбнулся, — «сейджин Мерлин» не счёл нужным обвинить в измене и меня.

— Конечно, он этого не сделал, — угрюмо сказал Волна Грома, а затем посмотрел вниз в бокал с виски. Он рассматривал ясные, янтарные глубины секунду или две, затем сделал глоток и снова взглянул на хозяина дома.