Селия Фридман - В завоеваниях рожденные

Она попыталась объяснить:

— Директор! Война меняет свой характер. Мы никогда еще не были так близко к браксианским территориям. И все — благодаря этим телепатам. С их помощью я могу посылать истребители значительно дальше, чем сканеры «Завоевателя». С помощью Коммуниканта я могу добиться еще большего.

— Вы говорили мне об этом, когда вас только назначили на «Завоеватель». И потом, когда вы приходили за кем-либо из экстрасенсов. Да, это было правдой. Но ваши успехи, Звездный Командир, несколько поутихли. Как вы это объясняете?

Ее лицо потемнело:

— Враг изменился. Затар…

Она внезапно остановилась, не желая делиться с ним своими чувствами. Гневом. Страстью. Он может понять неправильно, посчитав за слабость. Нет, речь шла о совершенно противоположном. Ее намерение победить Затара — волеизъявление ее силы, ее эмоциональное убежище, страсть, которая пытает все ее существование. То, что ли Пацуа стоит у нее на пути, было невыносимо. Неприемлемо.

— Он знает, что я делаю, — тихо сказала она. В ее подсознании было восхищение: кто еще из браксана смог бы разгадать намерение телепата? — Он понимает. Он научился избегать моего телепатического поля. Он составляет планы, которые бессмысленны, предпринимает действия, направленные на то, чтобы ввести в заблуждение телепата. И все это с интенсивностью, которая должна подразумевать искренность. Мне нужен еще один телепат, чтобы прочесть его мысли. Тот, кто не связан моими (страстями?) пределами.

— А вдруг ваш враг просто возьмет и приспособится к новому противнику?

Она закрыла глаза, скрывая ненависть:

— Возможно. Но на это потребуется время.

— Мне кажется, что пока вы заняты изобретением нового вида войны, вы заодно создаете себе новый вид врага. Не является ли это толчком к саморазумению?

Это было так близко философии Соперника, что она вздрогнула, услышав это от него. Как много дошло до него на ментальном уровне во время их словесного спора?

— Директор! Эта война — гонка. Мало-помалу мы приближаемся к Центральным планетам, и когда приблизимся окончательно, правила изменятся. Каждый новый элемент, будь он психологического или стратегического толка, дает нам выигрыш времени, шансы продвинуться вперед. Он сам — не телепат. Должен быть предел тому, в какой степени он может предугадать наши действия!

— Ваши дополнительные данные заставляют меня задуматься над тем, правда ли это. Но это не имеет отношения к вашей просьбе. Мой ответ вы уже получили. Я отвечаю за многое, и некоторые вещи для меня много важнее. Одна из них — защитить общество телепатов.

— А я угроза, да?

— Уже двое погибли на вашей службе. Это — факт. Я не собираюсь терять больше.

— Это — ваш выбор?

— В случае с Сарой ти — да. Он молод. Я уверен, что само слово «война» будоражит его. Я сомневаюсь, что он понимает, что это такое, и что именно вы от него хотите. Достаточно двух смертей, Анжа ли. Будь довольна тем, что имеешь.

Она коснулась его мыслей и улыбнулась тому, что почувствовала:

— Вы действительно скорбите об этих смертях, Директор? Или вас больше беспокоит то, что живые могут отдать свою преданность мне, а не Институту?

Она точно нанесла удар. Он быстро попытался скрыть свою мысль, но не успел.

( Ты — начало опасной традиции! )

Затем он обрел контроль над собой.

— Вы считаете себя много значительнее, чем вы есть на самом деле. Вы предлагаете восторги Войны, я же предлагаю обучение. Здесь, в Институте, экстрасенс может раскрыть свой максимальный потенциал. С течением времени…

— Вы действительно в это верите? — она прервала Набу ли Пацуа. — Посмотрите на меня и решите! Вне этих стен только и можно обрести силу. Общаясь с людьми, чей разум закрыт для тебя. Будучи затерянным в Пустоши, пока одинокий голос не закричит, возжаждав общения. Обнимая планеты лучами разума, возжелав прикосновения близкой души… Нет, не здесь, в этой искусственной обстановке, где кормят с ложечки… Сила, подобная моей, не растет здесь — только если она должна… Мне пришлось. Но само существование Института подавляет талант, взрастить который вы хотите, — она дала ему возможность осмыслить все это, потом продолжила: — Я предлагаю Войну как опытное поле. Пришлите мне Сару ти, и он станет сильнее. Вы даже представить себе не можете — насколько я гарантирую это.

— Очень драматично, — сухо сказал он. — Я не сомневаюсь, что вы усилили свою мощь на Войне. И нашли новые пути использовать свой дар. Но и ограничения остаются те же, какими они были здесь.

— Да? — ее глаза сверкали, в подсознании забушевал гнев. — Вы так считаете? Дайте мне продемонстрировать, Директор, тот самый дар, о котором мы спорим.

Она начала нападение на его разум — медленно, чтобы он мог подготовиться… Нет, ему не удастся найти убежище в чувстве удивления. Даже когда Набу попытался уклониться от ее нападения, он почувствовал, что его глаза, казалось, существующие отдельно от него, расширились от изумления. Ее действия — прямое отклонение от основных принципов Этикета Экстрасенсов.

Она протянула ему бумаги — прекрасное владение моторными функциями даже при таком мощном психическом нападении!

— Подпишите, Директор!

— ( Нет! )

Он пытался выстроить мощную стену между ней и собой, но камни падали у него из рук. Образ рушился. Одно за одним выключались его физические свойства, заставляя Набу сосредоточиться на этой битве между ними.

— Я переоценила себя, Директор?

Она старалась сдвинуть его руки, как будто они были ее собственные, а он сопротивлялся. Ум его цеплялся за недостроенные стены, обнажался фундамент… Дисциплина Самосохранения… Он обратился к своей памяти. Ключевые модели психической самоизоляции всплыли перед ним, и он начал удаляться в темноту своего Я. Она последовала за ним туда — ТУДА! И разрушила модель, пообещавшую было спасение.

— ( Ты не скроешься от меня, Директор! Я слишком сильна. Я сильнее, чем тебе хотелось бы, возможно, сильнее, чем любой из нас. )

Он вновь обрел зрение, но только словно сторонний наблюдатель… Он видел, что она помогает ему обрести видение, и не утратила зрение сама. Невероятно!

— Да, — она хотела, чтобы он слышал ее, она стала и его слухом. Внутри он все еще боролся, но его изможденная и усталая воля начала уступать ее силе. — Многое из того, чему вы учили меня, неверно. Избавьтесь от чувств и сосредоточьтесь на разуме — чушь! Объедините одно и другое, и они усилятся. Это понимаешь, когда нет выбора.

Его руки сжались, потом разжались — по ее воле. Он не мог ни остановить их, ни замедлить движение. Его тело подчинялось ее командам. Это же невозможно!

— Почему? Если мое тело достаточно сильно, я могу подчинить и вашу плоть. Я могу манипулировать и вашим разумом с помощью приведения доводов, логических причин. Так почему же нельзя манипулировать и другим — телом? Ни один человек — ни мужчина, ни женщина — не сможет противостоять мне, если я достаточно собранна. И вы не смогли, — она протянула ему свою просьбу. — Подпишите, Директор.