Станислав Пекарский - Сердце друида [СИ]

— А теперь твоё наказание…

Перед ассасином одна за другой проносились десятки размытых непритязательных сцен. Раз за разом двое незнакомцев входили в камеру к черноволосому пленнику, нарочно оставляя дверь открытой. И раз за разом мальчик бежал. Всё заканчивалось одинаково. Бесконечное переплетение черных коридоров, запертых дверей и решеток кружили беглецу голову. За его спиной появлялся адепт и, избивая до бессознательного состояния, возвращал в камеру. В мальчишке умело поддерживали жизнь, следя за тем, чтобы он не умер от голода и жажды. Раз в день ему давали воды. Раз в два — краюху чёрствого хлеба. Ровно столько чтобы соблюсти тонкую грань между последовательной атрофией и полным отказом организма.

Перед глазами убийцы развернулся новый день.

Две темные фигуры стояли над обессилевшим узником.

— Что выберешь сегодня? — мастер пристально смотрел на неподвижное тело.

— Яблоко… дайте мне яблоко.

Адепт достал фрукт из складок мантии и небрежно кинул перед мальчишкой:

— Жри.

Высушенная детская рука схватила яблоко. Парень жадно вонзил зубы в сочную мякоть.

— Гхах! — в его живот резко впечатался сапог мужчины.

— Один укус — один удар, — адепт холодно смотрел на задыхающегося мальчишку. — Кусай.

— Нет! — прошипел мальчик.

— Кусай, или я отрежу тебе ухо, — мужчина вытащил кинжал из ножен.

Парень выдержал три укуса.

На следующий день он снова попытался сбежать.

Туман расступился, и перед ассасином в который раз предстала знакомая картина. Двое в черном молча стояли над валяющимся на полу заключенным.

— Я больше не буду выбирать! Я не буду!

— Нарушая правила, ты не добьёшься ничего кроме наказания, — с сожалением произнёс мастер. Развернувшись на выход, он кивнул адепту. — Ты знаешь, что делать.

Мальчик с отчаянием посмотрел на молчаливого мужчину.

Его встретила холодная улыбка.

Ассасин закрыл глаза.

Поток разрозненных будней нескончаемой чередой проносился перед его лицом. Темница стала домом для него и черноволосого мальчишки. Мальчик перестал сбегать. Он выбирал яблоки. Снова и снова подставляясь под удары, ради пары укусов. Измазываясь липким соком, он раз за разом давился сладкой мякотью в ожидании неминуемой расплаты.

Серая дымка в очередной раз распахнула перед ассасином двери мрачной каменной залы. Все действующие лица находились на своих местах.

— Да сколько можно! — ассасин в ярости подскочил к угрюмому парнишке, — хватит терпеть, борись или сдохни уже, недомерок!

Мальчишка его не слышал. Никто не слышал. В этой камере убийца оставался не более чем незримым гостем.

— Что выберешь сегодня? — снисходительно улыбнулся мастер.

— Я… хочу яблоко.

— Прошу, — мастер уступил дорогу адепту.

Адепт с презрением кинул яблоко на пол. Мальчик вяло подполз к своей подачке. Последовал первый укус.

— Прошу не надо, не бейте меня! — парень жалобно вцепился в подол мантии адепта.

— Убери свои грязные руки, щенок! — рявкнул мужчина. — А не то… ааааайййййхх!!!!

Мальчишка волком вцепился в его пах.

— МЕЛКИЙ УБЛЮДОК!!! ЧТО ТЫ… аггххх! — адепт неловко пошатнулся с удивлением глядя на растекающееся по животу кровавое пятно.

Из него торчал собственный нож.

— Когда ты…

Мальчик с яростным криком выдернул клинок, занося его для нового удара. Лезвие с чавканьем вошло в обмякшее тело. Адепт упал на колени. На его лице застыла гримаса непонимания. Нож с ненавистью врезался в его горло.

— ЯЯЯЯЯАААААААРРРР!!!!! — одичалый мальчишка беспорядочно наносил удар за ударом, с упоением вглядываясь в выпученные глаза своего мучителя. — ААААААААААААААААААААРРРРРРРРР!!!!

Всё было кончено.

Измазанный в горячей крови, обессиливший парень свалился с располосованного трупа. Мастер молча наблюдал за ползущим по полу ребенком.

— Дерзко, — золотые глаза выжидающе сощурились под черным капюшоном. — Собираешься сбежать?

— Нет, — тихо прошептал измученный узник, — я достаточно сбегал, чтобы понять, что мне не выбраться отсюда.

— И что же теперь?

— Теперь, — мальчик ликующе поднял с пола яблоко, — я смогу съесть его всё.

По устам мастера пробежала удовлетворенная улыбка:

— Я сделаю из тебя первоклассного убийцу.

В следующее мгновение он возник перед пленником. Мальчишка не успел и шелохнуться. Тонкие пальцы коснулись его лба, и измождённый парень ничком провалился в беззаветный сон. Ассасина окутала серая пелена. Каменный зал таял на глазах, быстро исчезая из поля зрения.

«Что это? — сквозь уносящий его туман убийца различил, как по мановению руки мастера пространство камеры изменилось, — мираж…?»

Две укутанные в черное фигуры стояли над спящим мальчиком.

— Он оправдал ваши ожидания? — адепт вопросительно смотрел на мастера.

— И даже больше, — усмехнулся золотоглазый. — Его потенциал впечатляет. Дух силен, так же как и кипящие в нём страстные порывы. Прочный волчонок. Сломав его, мы добьемся колоссальных результатов. Время следующего этапа, — золотые зрачки сузились в предвкушении. — Отведи его к остальным и проследи за тем, чтобы этот малыш завел себе крепкие узы. Дружба закаляется в невзгодах. Чем сильнее окажется связь, тем сильнее будет эффект от её разрыва.

Мастер ласково провел рукой по щеке мальчика:

— Мне нужен только один. Тот, кого я смогу наградить своей силой и завладеть его волей. Мне нужен лучший.

Темница растворилась во мгле. Ассасин падал в черную бездну.

«Посмотрим, сможет ли это мальчишка стать моим безупречным оружием».

— Ааааггхх… нххха… хааах…

«Больно… как же мне больно… — убийца мутным взглядом шарил в пустоте, — Где я…? Что происходит…? Ааааахрр… что за невыносимая боль?!»

На небе горели первые звезды.

«Почему…? Как…?» — его бессвязные мысли пытались удержаться на неустойчивом островке сознания. Тело не отвечало, целиком утопая в пучинах боли. Краем глаза ассасин зацепился за выступающие из сумерек песчаные барханы. Он находился на разрушенном холме.

«Невозможно… я не могу быть жив… это невозможно… — убийца зажмурил глаза, — почему же так? Сколько ещё это будет продолжаться?! Я ведь уже умер. Я мёртв!»

Разум и тело, не прекращая, дробились на тысячи рассеянных осколков.

«Но эти мысли… вопросы в моей голове… Я могу думать. Можно ли думать после смерти?»

«Это жизнь».

Порыв ночного ветра взъерошил его черные волосы.

«Я чувствую… холод… боль, значит… всё-таки… смерть? Но почему я чувствую? Это какая-то шутка?»

«Жизнь».

Ассасин с ужасом ощущал зияющую дыру в груди.

«Смерть».

…

«Я не могу понять».

Он тихо лежал в мягкой земле, невидящим взглядом упираясь в сверкающие созвездия. Со временем боль утихла. Притупились ли его собственные чувства или сама боль сдалась перед его инертной тушей — не имело значения. Исход всё равно оставался одним.