Сергей Клочков - Синдром Зоны [litres]

– Так, народ, помните, что я вам говорил, – негромко, быстро сообщил я. – Руки держать вверх, не пререкаться. Выходите и вы, Проф, руки за голову, ложитесь, глаза закрыты. Толя, то же самое. Не вставать, пока не выстрелю или не крикну.

Бандит, молодой, с наглым, веселым взглядом, ухмыльнувшись, постучал стволом автомата в дверь, я открыл, демонстрируя пустые ладони.

– Вылезай, чувак, приихалы. Ручки вверх, это правильно… давай-давай-давай… во-от, гы… олень хороший, послушный. Пушки есть?

– Да, под плечом пистолет.

– Хоба… ишь ты, падла… ну, я достану, не рыпайся.

Оторвав пуговицу ветровки, рука бандита залезла мне за пазуху и начала шарить по застежке кобуры. Ствол «Кипариса» второго молодчика смотрел мне прямо в лоб, бандит подмигнул и осклабился. Боковым зрением я увидел, как обезоружили Профа и Анатолия, и они, заведя руки за голову, улеглись на землю. Вывели Хип и Пенку. Еще один головорез, гогоча, приобнял застывшую Иную за плечо.

Я улыбнулся обыскивающему меня бандиту.

– Неправильно застежку открываешь, баклан. Ее надо на себя, а ты вверх тянешь.

– Че? Ты кого бакланом назвал, чмошник? – дохнуло на меня теплой вонью нечищеных зубов и курева. Бандит замер и, нахмурившись, начал сверлить меня взглядом. – Хана тебе, черт… это ты че, ты меня в натуре бакланом назвал?

– Тебя, баклан, – вздохнул я.

Левую руку я опустил на шарящую по мне конечность, крепко ухватив сзади потную, мокрую шею, а правой, сместившись чуть в сторону, уходя от направленного на меня ствола, вцепился в кадык бандита, сжал его и выкрутил до внятного, яблочного хруста.

– Пенка, враг! – четко проговорил я, падая на колено и закрываясь дико хрипящим телом от автоматной очереди, которой, впрочем, не последовало.

По миру вокруг меня шваркнуло мглой, исполненной сверлящего уши писка, алые молнии пробежали по краю зрения, придавило виски. Но разноголосый ор бандитов, схватившихся за голову, роняющих оружие, визжащих и стонущих на разные голоса, все равно пробился сквозь мягкую вату и писк временной пси-глухоты. Отбросив от себя сдавленно кудахчущего молодчика, разом ухватившегося за переломанное горло и катающегося по земле в попытках вдохнуть, я вынул «Глок» и положил пулю прямо между выпученных, побелевших глаз второго, воющего на высокой истерической ноте. Получив в лоб пока еще бескровное, темное пятнышко, тот разом затих и осел на землю. Я взглянул на Пенку. Она, уже сбросив плащ, нанесла короткий прямой удар боевой рукой в грудь несостоявшемуся ухажеру, отчего тот сломанной куклой улетел в кусты, и вторым ударом, с разворота, в кровавые, рваные ломти кожи и костей разнесла голову еще одному, так и не успевшему снять потные руки с ремня джинсов.

Послышались громкие, короткие хлопки выстрелов – бледная Хип, держа «Глок» в обеих руках, прицельно била по ползающим, визжащим и хрипящим телам. Поднялся и Толя, вырвал свой дробовик из рук застывшего, оскаленного парня, пустившего ртом обильные слюни, и несколько раз в лесу стукнул громкий звук двенадцатого калибра.

Пси-шок уже проходил, и поэтому следовало поторопиться – бандиты приходили в себя. В двух убегающих я быстро расстрелял остаток магазина, от чего один свалился сразу, а второй, уронив оружие, сел на землю и сгорбился, хрипло отхаркивая кровь.

– Лежать всем. Ложись, Пенка. Вкруговую! – быстро скомандовал я и заменил магазин в пистолете. Еще две мои пули окончательно уложили раненого у дальних кустов. Лопнул выстрел из дробовика, по лесу раскатилось эхо, и быстро захлебнулся чей-то истошный, пронзительный визг. Бандит со сломанной гортанью, синея, приподнялся и стал отбрыкиваться ногами, с силой стуча кулаком по земле, но скоро затих, булькнув кровавым пузырем из широко раскрытого рта.

В лесу наступила тишина, нарушаемая только урчанием нескольких моторов на холостых оборотах, да еще с шипением выходил воздух из пробитой шины одной из легковушек. Свалился на бок Анатолий, схватившийся за голову двумя руками, и выдал долгий, протяжный стон. Мотал головой бледный, сосредоточенный Проф, меняющий магазин маленького ПСМ и никак не попадающий им в рукоятку – настолько тряслись руки. У его ног редко вздрагивал крупный, массивный парень в спортивной куртке.

– Лунь… – бесцветно, мрачно заявил профессор. – Я только что убил человека. Я только что убил человека, Лунь. Я…

– Проф, на землю! – жестко приказал я, и Зотов действительно лег, продолжая втыкать новый магазин в пистолет непослушными руками.

Одна из впереди стоящих машин тронулась с места, но, не успев разогнаться, вильнула и громко воткнулась в сосну, да так, что сверху посыпалась хвоя и мелкие веточки. Да, после пси-удара за рулем нечего делать еще пару-тройку часов ровным счетом, но бандиты, видимо, этого не знали. Открылись дверцы, и оттуда, пошатываясь, вышли двое с поднятыми руками.

– Кореша, не стреляйте, мы сдаемся…

Я даже не успел прицелиться, как дважды, бегло, один за другим, щелкнули выстрелы из «Глока». Оба бандита, почти одновременно кивнув головами, свалились у колес своей машины и замерли, пустив из ноздрей по две толстые ярко-красные струйки. Хип, бледная, спокойная, сжав губы в нитку, выстрелила еще два раза, снова попав по головам уже мертвых молодчиков, затем, не поднимаясь, перекатилась на спину и невидящим взглядом уставилась в небо.

Но поднялся Толя. Прихрамывая, покачиваясь, он передернул цевье дробовика, и по асфальту цокнула звонкая гильза. Водитель загнал в магазин три патрона, обошел вторую легковушку, разбил стволом стекло двери и под пронзительный заячий вопль из машины несколько раз гулко разрядил ружье в салон. Крик сразу стих.

– Толя, на землю, едрить твою налево! У них может быть оружие, не дури. – Я тоже приподнялся, но водитель, помотав головой, посмотрел в третью легковушку, выстрелил в нее и пожал плечами:

– Все, уже ни у кого не может. Готовальня, короче.

Осмотрев круглыми, почти безумными глазами Пенку, статуей замершую над двумя трупами, он выронил ружье и уселся на землю, вытирая сочащуюся из носа кровь и мотая головой.

– О-ох… башка… раскалывается просто. И глюки, по ходу… жесть вообще артефакт ваш…

« Пенка, плащ! »

Иная встрепенулась, быстро накинула свой плащ, спрятав руку, и подобрала слетевшие очки.

– Я, короче, за руль сейчас не смогу, – простонал Толя, снова посмотрев расширившимися глазами на Пенку, но, увидев привычную «иностранку», немного выдохнул. – Я сейчас как на карусели хреначу, весь мир пляшет, и галюны жесткие. Короче, кто может водить? Я реально никакой… о-ох…

И Толю вырвало, он едва успел отвернуться в сторону.

– Я полежу, мужики… реально хреново совсем, ноги не держат… а отсюда валить надо…