Василий Биратко - Возрождение, или Граната в руках обезьяны [СИ]

Мой лаз проник в центр дерева, сердцевина которого струхла, вот какой лед я крошил во сне. Очутился на мху в норе барсука, малые барсучата копошились по мне, гладя своей нежной шерсткой.

«М-да, попировал, вурдалак. Прости меня, матушка-природа, что не дал вырасти твоему дитяти. Не смог проконтролировать свои действия в бреду», − прокомментировал содеянное внутренний голос.

Выспался на теплом мху. Уперевшись в стенки дерева, вывалился на свет божий с куском коры меж огромных корней тысячелетнего дуба. Божий свет оказался лунной ночью, но для моих глаз крота оказался достаточно ярок.

Вскоре рассвело. Ползая на карачках, нашел немного земляники и уперся в свежий валежник, поднял голову.

— И это я выдержал! Не слабо! Не мудрено, что друзья меня похоронили, − присвистнул я.

След «мамонта» поразил размахом. Покружив по поляне, спустился к озеру утолить жажду, на берегу вверх дном лежала лодка. Сердце заколотилось, как у зайца, обойдя ее, обнаружил привязь, тянувшуюся к дереву. Значит, оставили специально.

— Ай да молодцы, вот спасибо, − вздохнул с облегчением.

Перевернул в исходное состояние, под сидением в ящике обнаружил кусок копченого мяса, сухари ржаного хлеба, мой нож и… кружку от Эврики со звездолетом.

— Эхе-хе, Эврика, Эврика, снова упустил, теперь навсегда. Я умер. Будем довольствоваться виртуальной, — рассмешил себя в душе.

Подкрепился основательно. Вытянул лодку подальше на берег, забрал веревку, вернулся на холм. Залез в яму для отходов, вытянул все шкуры съеденных мной зверей за этот период и нарезал длинных ремней. Хорошо, что боялся бросать все в «пропасть». Получил довольно приличный канат. Мозг дырявила задорная песенка Софы про шахтера, поднимая боевой дух. День провозился с прокопкой лаза. Обошел песчаное место, сделав выход раньше, чем сократил туннель на десяток метров, затем прополз к дыре в бетоне. Здесь смог выпрямиться во весь рост, в начале прокладки тоннеля думал, легок окажется путь наверх, копал, не жалея сил и энергии, в полный рост. Осыпая песок вниз, расширил проход доверху, теперь можно, слегка наклонив голову, пройти весь лаз.

Присел на край.

— Софа, ау, я вернулся, − прислушался. − Темыч, ты хоть живой?

Тишина, мерное гудение генератора, как музыка вечности, наполняла тысячелетия напролет помещение. Мысли об Эврике нахлынули с новой силой.

— Что мне теперь делать, плыть, догонять ее?! Пройдет месяц, пока доберусь до родного берега, здрасте, я вернулся, любите скорее. В сказках дается три попытки, и я их использовал. Закрывшись с Соборе − раз, сбежавши из деревни — два, и последняя — успел умереть, замуровав себя в ГИПСе, — расхохотался я над собой.

— Если это тебя утешит, она беременна, — как гром с ясного неба, прозвучал тихий голосок Софии.

— Как? Бе-ре-мен-на?

— Как все женщины, побывавшие наедине с мужчинами, только к тебе это не отн… — голос резко оборвался.

От неожиданности чуть не спрыгнул с обрыва, эта новость не знаю, больше расстроила или обрадовала. Я потерял любимую — жаль, но приобрел свободу — она больше не ждет меня, и я могу продолжить исследования.

— Так мне и надо. Ура-а! Узел любовного треугольника разрублен. Точки расставлены! — дикий крик оглушил самого себя, отразившись от полукруглого свода.

Привязал веревку к корню дуба наверху, кожаные ремни потащил вовнутрь. Увязал камень на конец каната и бросил его за перила, но коротка оказалась моя связка. Нарастить нечем, пришлось отвязывать ее от корня и спустить по норе всю МО. Вес кожаного каната тащил по наклонному проходу, вначале слегка, затем еле успевал притормаживать. На выходе туннеля поскользнулся на насыпанном песке, который сам сгребал вниз, но не чисто прибрал, потеряв опору, я на всей скорости влетел в дыру. Благо пятиметровый бетон ощетинился арматурой, мой импровизированный канат попал на выступающий кусок и перегнулся через него. Теперь я скользил вниз в бездну, а второй конец веревки пролетал мимо меня вверх, захватил ее ногами, зажал и тут же камнем получил по седалищу.

− А-а-а! Ёршь твою медь, как больно, — огласил свой спуск с небес.

Я растянулся над пропастью, в руках один конец, другой, зажатый коленками, на полпути к поручню кое-как согнулся и соединил веревки. Возле камня продел в петлю свободный конец веревки, и камень выскользнул из ног. Снова продолжил падение в преисподнюю. Волосы встали дыбом, когда остановился в трех метрах от шара, веревка, продетая в петлю, закрепилась на арматуре. Подгонемый лучистым жаром, приподнялся выше, раскачавшись, зацепился за поручень.

— Как я рада встрече! − предо мной стояла в простеньком коротком платьице девочка, сияя от радости и прыгая, хлопала в ладоши.

— И я рад. Как ты все это сделала, немного не понял? У тебя, кажись, энергия закончилась.

— Хороший учитель и друг у меня. Извини, это на сей раз вся энергия. Прощай.

Она шагнула навстречу и поцеловала в губы, обжигая жаром любви.

— Прощай, — неосознанно повторил я.

— Во блин, девчонка, мне б та-ку-ю! — взвыла душа. — Жаль ее виртуальности лишать, а придется. Отшельнику такая впору.

Следующий день пробовал пробить тоннель к оружейке. Бетон рассыпался в песок, широкие металлические балки оставили узкие лазы. С факелом в руке, где разгребая дыру, где под балкой, добрался до оружейки и, к большой радости, наткнулся на зарядное устройство. Обратный путь шел на ощупь. Факел чадил, кислород быстро выгорал, пришлось затушить.

Немного повозившись с изоляцией тех проводов, что указала Софа в прошлый раз, я присоединил зарядник на скрутку, используя деревянные палочки, как плоскогубцы, паять под напряжением безопаснее, к оголенным проводам не прикасаешься.

— Ну, где моя не пропадало? Риск благородное дело.

— Кто не рискует, тот не пьет шампанское.

— А что это такое?

— А кто его знает, древние писали.

Рассуждая сам с собой, рискнул, забросил один аккумулятор в приемник, тишина. Взрыва не последовало, глазок быстро менял цвета, пока не остановился на зеленом.

— Эврика! — остаточная боль души резанула по сердцу.

Зарядил все аккумуляторы, вылез наружу, включил гибук. Софья появилась в легком полупрозрачном платье. Она пробежала меж деревьев, закружила в воздушном вальсе с легкостью мотылька, собирая цветы, и заплела их в венок. Нежный голосок немножко с моим акцентом напевал песенку.

В шумном зале ресторана

Средь веселья и обмана

Пристань загулявшего поэта.

Возле столика напротив

Ты сидишь вполоборота

Вся в лучах ночного света.

Так само случилось вдруг,

Что слова сорвались с губ,

Закружили голову хмельную.

Ах, какая женщина, какая женщина.