Оксана Токарева - Зеленый жемчуг

— Э, а как же мы?! — с набитым ртом возмутился он. — Кто за нами присмотрит? Я, между прочем, контуженный в шею, — указал он на поблекший след от жала тысяченожки. — Об этом, кажется, все забыли. Да и остальным забота нужна.

— Чтобы кормить таких великовозрастных оболтусов из ложечки здесь имеются дроны-санитары, — сделав строгое лицо, напомнила Мишель. — Могу организовать. Как не стыдно! — тряхнула она золотыми волосами. — Укатали девчонку совсем! И прекращать не собираются. Что вы с ней, бедной, делали?

— Совсем не то, что ты подумала! — с явным сожалением протянул Слава. — Даже не лапали. Ну, почти.

Он с хитрым видом указал на Арсеньева, и Туся поняла, что там на буксире Капеэсэс тоже все видел, а если не видел, то придумал и досочинил невесть что в меру своей испорченности. Она почувствовала, как под волосами горят уши. Хорошо хоть лицо достаточно разрумянилось после купания, залившую его новую краску было не так заметно.

— С твоим воображением, Слава, только любовные романы писать, — с каменной невозмутимостью заметил Командор. — И как тебя только держат в разведке? — добавил он, наконец, отпуская Клода.

Юный барс хотя и перебрался к столу, на тарелку с едой смотрел с видом сомнамбулы и явно не понимал, что со всей этой снедью делать. Арсеньев тем временем повернулся к Мишель:

— Рита пока здесь нужна. Надо поскорее закончить работу с контейнерами. Я и так не уверен за сохранность биоматериалов. Если уж с оборудованием не получилось, вся надежда на тайник профессора. Ну, а если и тут не выйдет, придется как-то пробираться в Рас-Альхаг.

— А что там с оборудованием? — мигом встрепенулся клевавший носом над каким-то рагу Клод.

— Змееносцы то, что не успели вывезти, взорвали вместе с офисом Корпорации, — пояснил Слава, прикончив порцию жаркого и принимаясь за рататуй. — Так что, если надумаете и в самом деле лезть на Рас-Альхаг в самое пекло, не забудьте про меня.

Арсеньев рассеянно кивнул, по врачебному придирчиво рассматривая Тусю. Видимо пытался на глаз выяснить ее самочувствие и определить степень утомления.

— Справишься? — указал он на превращенную в тайник руку и прикрытые пока халатом раны от плетей.

В его голосе звучала озабоченность, но переживал он явно не о себе.

— Постараюсь, — Туся улыбнулась со всей доступной ей непринужденностью и спешно собрала волосы в узел. — Надеюсь, ниток мне хватит?

— Если что, займем у Мишель, — обнадежил ее Арсеньев. — Она, помнится, раньше рукоделием занималась.

Улыбнувшись графине, он осторожно, едва сдерживая стон, обнажил спину. Туся тихо охнула, но тут же взялась за работу, стараясь не обращать внимания на причитания Мишель. Какое право она имела обижаться? Обижаться на человека, которой одной только волей и верой спас тридцать тысяч обреченных. И который держался сейчас одной только силой воли. Вернее, уже не держался, а медленно заваливался на бок. Петрович подхватил его, переложил на койку-амортизатор. Туся подоспела с лекарством, досадуя на себя, что не сумела распознать предобморочное состояние и как-то предупредить. Арсеньев, конечно, не просто так получил свое прозвище, но даже у каменных статуй существовал свой предел. Да и препараты, которые он принимал в офисе Корпорации и потом на борту, тоже не являлись чудодейственной панацеей.

— Я приведу Вернера! — решительно направилась к выходу Мишель.

— Не надо, — запротестовал мигом пришедший в себя Командор, знавший, что граф Херберштайн сейчас со скальпелем в руках спасает чьи-то жизни. — Дайте мне восемь часов сна, и я смогу его сменить возле операционного стола или отстою вахту на мостике.

— Только бы от змееносцев на орбите системы отбиться, — вздохнул Петрович.

Командор и в самом деле провалился в глубочайший сон задолго до того, как Туся залечила его раны, и не проснулся даже, когда из его руки извлекали спрятанный под кожей контейнер. Дышал он ровно, насколько это было возможно при том количестве дыма, которого они все надышались, пульс показывал лихорадку, но вне опасных пределов. Туся поправила на его истерзанных плечах одеяло, в глубине души сожалея, что не может поменяться с мягким покровом местами, а потом не удержалась — не заботясь о том, что потом станет рассказывать Слава, украдкой поцеловала край обветренных, рассеченных губ, с непривычным запахом мыла и лекарства.

Она тоже отправилась спать, но не раньше, чем по требованию Петровича и Мишель честно съела порцию какого-то замысловатого, но вкусного десерта со взбитыми сливками и закончила лечение Гу Синя и Ящера. К счастью, оба бойца вышли из неравного боя, отделавшись лишь легкими осколочными ранениями, ушибами и парой вывихов. Причем у Ящера половина инородных предметов, засевших в его теле, оказалась имплантами, которые татуированный чудак поставил в попытке имитировать драконью чешую.

Увы, сладкого сна даже на чистых простынях не получилось. Болела грудь, кружилась голова, не хватало воздуха. Измученный мозг терзали кошмары прошедшей ночи. Туся видела горящих заживо стариков, убитых детей, умоляющего о глотке воздуха Маркаи, развороченную грудь Корзуна. Они вывезли из лагеря тридцать тысяч человек, но скольких спасти не сумели? А сколько еще умрут от ран, скольким еще понадобится длительное лечение, скольким придется заново устраиваться, искать свое место в жизни.

Впрочем, им всем сначала следовало еще добраться до безопасных, не охваченных войной миров.

За усталостью и мирными заботами Туся почти забыла разговоры о кораблях змееносцев, которые могут подстеречь у входа в червоточину. Поэтому, услышав сигнал тревоги, спросонья решила, что снова находится в госпитале, прикорнула после дежурства и проспала эвакуацию. В ужасе она заметалась, не понимая, откуда здесь подушка, одеяло и чистая постель. И только жжение в груди и головокружение окончательно отрезвили ее. А потом она увидела спину Арсеньева, на которой подживающие, но все еще слишком яркие рубцы напоминали потеки лавы.

Командор деловито одевался под аккомпанемент устройства громкой связи вещавшего сухим, спокойным и от того казавшимся едва не потусторонним голосом:

— Экипажу занять свои места, пассажирам укрыться в амортизаторах.

— Саня, ты уверен, что в состоянии сейчас управлять кораблем? — скептически смотрел на командира Петрович, который, так же, как и Слава с Ящером и Гу Синем, был уже облачен в броню.

Клод и Пабло, которые пока оставались в резерве, наблюдали за товарищами с легкой завистью.

— Ты просто не выдержишь перегрузки! — продолжал увещевать Арсеньева старшина, видя, как тот, покачнувшись, хватается за полку. — У Вернера хорошие пилоты. На Ванкувер они курс проложили, значит и сейчас справятся.