Захар Петров - Муос. Падение [litres]

– Но ведь Мегабанк был поселением Республики, зачем же на него было натравливать чистильщиков?

– Когда я занималась тобой, то, конечно же, пыталась выяснить обстоятельства, связанные с трагедией Мегабанка. Судя по всему, в клане чистильщиков произошел раскол – появился новый вождь, который не разделял умеренности Мелхиседека в отношении Республики. Он увел с собой значительную часть тамошних придурков – именно эти раскольники набрели на твой Мегабанк. После того, что они сделали с твоим поселением, их уничтожили всех до одного – об этом ты знаешь и сама.

– И неужели никому в голову не пришло после этого расправиться с чистильщиками окончательно?! – в сердцах спросила Вера, едва справляясь со своими эмоциями.

– Да нет, совсем наоборот, – как ни в чем не бывало продолжала Жанна. – Мне на глаза попался отчет-анализ агента-психолога, который тогда контролировал Мелхиседека. Он аргументированно доказывал, что инцидент в Мегабанке дал Республике одни только плюсы. Во-первых, в клане чистильщиков произошла естественная чистка, извиняюсь за тавтологию: все непослушные и чересчур агрессивно настроенные к Республике чистильщики были устранены. Авторитет Мелхиседека, прорицавшего, что раскольников ждет Божья кара, непомерно вырос, от этого его клан стал более управляемым. Ты, быть может, этого не знаешь, но ваше поселение в депешах, направленных в другие поселения, было объявлено бунтарским и вышедшим из состава Республики незадолго до нападения чистильщиков. Очень выгодный агитационный шаг с несложным предупреждением: выйдешь из Республики – лишишься защиты Республики – погибнешь от внешних врагов. Заодно Силы Безопасности еще раз поиграли мускулами перед рядовыми гражданами и показали, какие они сильные и всемогущие, и как хорошо могут защищать, и как плохо бывает с теми, кто не слушается Республику. Ну а гибель двадцати там с чем-то человек – это лишь издержки производства.

Понимая, как больно Вере слышать все это, Жанна и не думала сглаживать углы. Она ледяным тоном сказала:

– И что сейчас, Вера? Из тебя прорвется ненависть, которую ты попытаешься выдать за проявление доброй памяти о тех, кто погиб много лет назад и кого уже не вернешь? Можешь сорваться на мне, впрочем, это-то ты и делаешь сейчас. Все твое расследование – лишь эгоистичный фарс. Вернись назад, к моменту возвращения из Цестодиума, и проиграй всю ситуацию сначала, но убери из нее все личные элементы: память о Мегабанке, предательство Танюши, пленение Вячеслава. И что тогда останется? Вела бы ты это расследование? Лезла бы к моему горлу? Признайся себе, Вера, что все уничтоженное тобою с такой гениальностью разрушалось лишь в угоду твоего неуемного эгоизма. Ты назвала меня психическим мутантом? Может быть, и так. Но ты, Вера – чудовище! Ты – талантливый монстр, который в жертву своему спокойствию готов принести весь Муос. Я полчаса назад напомнила тебе, что ты сотворила, убив со своими коллегами Советника; о том, что ждет Муос после этого. И что же Вера? Стала она мне доказывать, что это не так, что после развала государства ненавидящие свою метрополию поселения с радостью восстановят централизованное правление и будут жить в любви и согласии? Нет! Значит, Вера понимает или допускает, что именно она стала детонатором Краха, который в ближайшее время уничтожит в тысячу раз больше людей, чем когда-то погибло в Мегабанке. И Вере на это наплевать! А может быть, наоборот? Может быть, тебя распирает гордыня от осознания того, что именно тебе удалось порешить Муос, сделав то, чего не смогли сделать американцы, ленточники и цестоды?! Загляни внутрь себя, Вера! Кто ты есть на самом деле? Через год-полтора, прохаживаясь по опустевшим поселениям, подбрасывая ногами детские черепа, что ты будешь думать о себе? Вот тогда-то ты вспомнишь мои последние слова перед казнью, только исправить уже будет ничего нельзя. Попытаться что-то сделать можно еще сегодня, и единственный, кто может спасти Муос, – это Дева-Воин…

Вера равнодушно перебила Жанну:

– Ну и последний, самый главный вопрос. Все от того же умирающего чернопятерочника я узнала, что они должны были меня убить и такое задание им дал Советник, то есть ты, Жанна. Как-то не вяжется это с твоим обещанием сделать из меня пророчицу и мессию. Так кого же ты собиралась сделать Девой-Воином на самом деле?

– А разве это еще не понятно? Себя, конечно! По моему плану Вера-диггер, Вера-Стрелка, Вера-следователь должна была просто исчезнуть без следа, а потом снова появиться с третьим вариантом внешности; учитывая, что ты ее уже меняла, на очередную подмену никто не обратил бы внимания. Телосложение у нас одинаковое; твою прическу, вернее, отсутствие прически, воспроизвести несложно; твои движения, походку и манеры я уже хорошо изучила и смогла бы без особых проблем скопировать. Чуть сложнее было бы с голосом, но и эта проблема решаема: на людях я бы говорила только пафосные речи громовым тоном, и те, кто тебя знал, посчитали бы, что это лишь громкий вариант твоего голоса. В итоге я стала бы тобой. Я бы соединила твое прошлое, твои заслуги и подвиги со своими талантами. Очень скоро меня понесли бы на руках, и к тайной власти в Республике добавилось бы поклонение людских масс. А вскоре можно было и «свергнуть» давно не существующего Главного администратора и занять его место. Это был идеальный вариант спасения Муоса. Но, к сожалению, эти дегенераты там, возле каторги, с тобой справиться не смогли, ты после этого засветилась в следотделе, начав это расследование, и возможность устроить твое бесследное исчезновение была утрачена. Со скорбью я вынуждена признать, что занять твое место у меня уже не получится. Ты – единственная возможная Дева-Воин на весь Муос. Поэтому я совершенно искренне пригласила тебя к сотрудничеству, и тебе пока не поздно принять приглашение. Видишь, насколько я откровенна с тобой…

Вера услышала шаги в коридоре. Ее четкий слух, умение разделять и быстро анализировать звуки позволили сразу идентифицировать походки дюжины крепких мужчин в военной обуви. Но теперь важны были не параметрические признаки приближающихся людей и даже не то, кто они. Важным было то гнетущее чувство, которое вызвали у Веры эти внезапные звуки в коридоре. Ее охватила какая-то нелепая уверенность в том, что именно в этот кабинет сейчас зайдут вестники страшного завтра, грядущего Краха, в неминуемости которого она до сих пор еще сомневалась. И осознание этого навалилось на Веру полной апатией ко всему происходящему – она даже не думала сопротивляться той направленной против нее силе, которая сейчас вломится в кабинет главы психологической службы Инспектората, и даже не потянулась к своим секачам. Схожее настроение охватило и хозяйку этого кабинета, совсем недавно приговоренную к смертной казни, но при этом беззаботно излагавшую свою нераскаянную исповедь. Ее красивые губы тряслись, и непривычно напуганным голосом она сообщила: