Константин Калбазов - Сверкая блеском стали… [litres]

В ответ капитану осталось только пожать плечами – мол, я сделаю все, что смогу, но это сумасшествие. И с нею были солидарны все присутствующие. Для слаживания необходимы совместные учения или хотя бы несколько занятий. А их вот так, ни с того ни с сего, свели в одну кучу по бог весть какому принципу – и бросают в бой.

– Итак, господа офицеры. Я понимаю, что творится сейчас у вас на душе. Полностью разделяю ваше негодование. Но ситуация складывается таким образом, что времени на что-либо удобоваримое у нас попросту нет. В результате просчетов армейской разведки Войска Литовского потеряны все бронетяги прорыва. Броненосные подразделения представлены броневиками с пулеметным вооружением и противопульной броней. Да еще и с посредственной проходимостью. Словом, говорить на эту тему можно долго, и слова в основном матерные. Но факт остается фактом. Противник продолжает удерживать свои прежние позиции. В Польше объявлена мобилизация. Блицкриг с освобождением литовских территорий трещит по швам. На станции Шештокай в полном окружении продолжает биться первый батальон нашего легиона. И так уж получается, что, кроме нас, с этим управиться больше некому. А потому знакомиться и пить на брудершафт будете после. Сейчас же слушай боевую задачу. Прорываемся прямо через реку, вот здесь, по направлению на Якишкяй. Глубина порядка двух метров, дно и грунт в прибрежной полосе – песчаник. По нашим сведениям, противнику пока неизвестно о наличии в легионе бронеходов. Поэтому бронебойных средств здесь нет. Не смотрите на меня так. Это сведения не литовской разведки, а нашей, из легиона. В пяти километрах к юго-востоку имеется мост стратегического значения. По мосту проходит автомобильное шоссе. Вот там и бронебойки, и зенитки, и сама переправа заминирована. И этот узел нам предстоит взять. Далее – удар в направлении самого Якишкяя, захват штаба бригады, обороняющей этот район, и по шоссе на Калварию. Таким образом, перерезаем еще одну транспортную артерию и открываем путь для переброски войск и развития дальнейшего наступления Войска Литовского. Все, что сейчас вы мне хотите сказать, я прекрасно знаю. Поэтому не стоит напрягаться. Вопросы по существу выполнения боевой задачи?

– Как-то все в общем. Не помешало бы немного конкретики, – произнес один из пехотных капитанов.

– Конкретные направления атаки подразделений будут уточнены уже на месте. Времени на раскачку и детальное ознакомление с местностью не будет. Действовать придется с ходу.

– Вперед, бегом, скачками… – А это уже один из бронеходчиков «пауков».

– По существу, господа офицеры, – пресек недовольство на корню Ермилов.

– Прошу прощения за опоздание, господа офицеры. Досадное недоразумение с автомобилем.

Обернувшись на голос с характерным прибалтийским акцентом, Алина увидела вошедшего в палатку литовского полковника. Держался он… Даже не властно. А по-хозяйски, что ли. Прошел прямиком к Ермилову и начальнику штаба, при этом ограничился отданием воинской чести, но даже не подумал протянуть руку.

– Итак, господа, боевая задача…

– Господин полковник, вы опоздали. Боевая задача уже поставлена. Личный состав готов к ее выполнению. Нужды в повторении никакой.

– Господин подполковник, хочу вам напомнить, что ваши наемники получают жалованье из литовской казны и обязаны исполнять приказы командования Войска Литовского.

– Вы все перепутали, господин полковник. Наемникам платят не за исполнение приказов, а за выполнение боевой задачи. И потрудитесь нам не мешать, – вперив в литовца злой взгляд, четко и раздельно, печатая слова, возразил Ермилов.

– Что вы себе позволяете?

– Веду себя так, как и подобает наемнику, господин полковник. И прошу заметить, что единственные, кто на сегодняшний день хоть что-то сделал, – это Иностранный легион. Войско Литовское пока только героически топчется на месте. Здесь в вас нужды нет. Лучше позаботьтесь о своевременном вводе в прорыв войск.

– Которого пока нет.

– Будет. Мы же не гонористые потомки Великого княжества Литовского, а всего лишь труженики войны. Так что дело свое знаем.

– Я доложу о вашем поведении командованию.

– Полковник Рязанцев непременно вас выслушает, – сделав ударение на последнем слове, произнес Ермилов, продолжая буравить литовское начальство злым взглядом.

Единственное, как тот мог еще сохранить лицо, это удалиться. Что, собственно, и сделал с гордо поднятой головой. Ну и не обращая никакого внимания на поднявшийся в палатке гомон. А по чьей персоне сейчас прохаживались легионеры, не было никаких сомнений.

Алина встретилась взглядом с Ермиловым и одарила его своей неподражаемой милой улыбкой. Разве только придала ей многозначительность и эдак томно вздохнула.

– Подпоручик Дробышева, – громко произнес майор.

– Я, – поднялась девушка.

Ермилов полез в карман, достал увесистую монету и бросил через головы сидевших перед ней офицеров. Несмотря на неожиданность, Алина ловко поймала ее.

– В расчете, – коротко бросил он, памятуя о словах девушки на аэродроме.

– Ого, рубль. Откуда в этих палестинах? – жизнерадостно поинтересовалась она, подбрасывая серебряный кругляш.

– Здесь имеют хождение разные валюты, и рубль – одна из почитаемых. Так-то, господа.

Хм. Прямо сказать, выглядит небогато. Одноэтажная каменная усадьба с мезонином, из неоштукатуренного желтого кирпича, под расшивку, белоснежные резные оконные рамы со ставнями. Крыша железная, выкрашенная в зеленый цвет. Крытая просторная веранда с обеденным столом на большую семью. Широкие парадные ступени. Двор просторный, отсыпан красной крошкой. Слева виден каменный же каретный сарай. Рядом флигель, утопающий в плюще. Наверняка дом прислуги. Кругом разбиты клумбы с цветами, в стороне – скамьи под легким каркасом, увитым все тем же плющом.

Не бедно. Но в общем и целом средненькая такая дворянская усадьба. Вот так взглянешь и не поверишь, что его хозяйка имеет двести пятьдесят тысяч годового дохода. У матушки Григория в Тамбовской губернии ничуть не скромнее, а как бы даже и побогаче выглядит. Впрочем, положа руку на сердце, такой вид ему придает только фронтон с колоннадой. Но с другой стороны, доходы его семьи никогда и близко не дотягивались до Алининой тетушки.

«Лесснер» Азарова, пыхнув облачком пара, вкатился во двор и, описав дугу, встал на указанное дворецким место с краю отсыпанной площадки, у прямоугольной клумбы с розами. Хм. Вообще-то не дворецким, а на все руки от скуки. Мужчина хорошо за пятьдесят сноровисто закрыл створки высоких глухих ворот, набросил поперечный брус и с чувством выполненного долга направился к флигелю. А нет, в каретный сарай.